Евгений Яхнин - Размышления о разуме, Боге и будущем человечества

• Название: Размышления о разуме, Боге и будущем человечества
• Автор: Евгений Яхнин
• Издательство: АО «Х.Г.С.»
• Жанр: Философия
• Год: 1997
• ISBN: 5—7588—0408—8

Дорогое мои друзья, все то, о чем я буду здесь писать, возникло в троллейбусно-автобусных раздумьях, которым я люблю предаваться в пути, и долгих беседах с Вами. Время этих бесед я отношу к счастливейшим минутам моей жизни и очень хочу, чтобы след, который они оставили в моей душе, не затерялся. Я попробовал привести в порядок все вопросы, сомнения, догадки, откровения, посещавшие и волновавшие нас. Может быть, и Вам будет интересно кое-что вспомнить.

---

Естественно, что правила сосуществования (правила жизни), которые определялись под прессом осознания что есть добро и что есть зло, то есть мораль, нравственность, законы, с самых древних времен люди старались формализовать, зафиксировать и приспособить к задачам своего бытия.

Так, в древнеегипетской мифологии мы находим замечательную «отрицательную» исповедь умерших, которую они должны были произносить, представ перед Осирисом и судьями: «О владыки правды! Дайте мне познать Вас… сотрите мои грехи. Я не делал намеренно зла людям… Я не говорил лжи… Я не заставлял земледельца исполнять более положенной дневной работы… Я не клеветал на раба его господину… Я не убивал… Я не обманывал… Я не подделывал мер в моей стране. Я не отрывал кусков от покрова умерших. Я не прелюбодействовал. Я не отнимал молока от уст младенцев… и т. д. и т. п. Я чист! Я чист! Я чист!»

Аналогичную, но значительно более разработанную формализацию правил жизни, добра и зла мы находим в историко-литературных памятниках всех религий в виде запретов, правил поведения, перечней и даже разъяснении сущности грехов и добрых дел, недостатков и достоинств простолюдинов и правителей. При этом даются этические оценки поведения и даже указания, как в тех или иных случаях следует поступать.

Так, безусловный принцип — Не убий! — провозглашается всеми религиозными учениями, но окраска определяется эпохой, предшествующими традициями, политической конъюнктурой.

Лао-цзы (Даосизм) объявляет: «Прославлять себя победой (в войне) — это значит радоваться убийству людей… Победу следует отмечать похоронной процессией». Звучит злободневно и сейчас, спустя две с половиной тысячи лет.

Авторы Талмуда (Иудаизм) рекомендуют убить врага прежде, чем он убил тебя.

Коран (Ислам) разрешает убивать, хотя и с позволения Аллаха и без излишеств.

Не укради! — Важнейший принцип и в Иудаизме, и в Христианстве, и в традиционных религиях Африки, и… у всех, всюду, везде, всегда. Но в Коране (Ислам) принцип соединен с карой: «Вору и воровке отсекайте их руки».

А вот пример, раскрывающий суть недостойности личности, из исламских учений.

«Лицемер, — Когда он говорит, он лжет,

Когда обещает, поступает вероломно,

Когда ему верят, он предает».

Библия и Евангелия пронизаны запретами, правилами поведения, поучениями, которые вошли в поговорки, заповеди. Западному миру более всего близки заповеди Моисея, Нагорная проповедь Христа.

Отметим, однако, что противоречивость общественного и личного в этих понятиях, принципах сохраняется, она неустранима в любой идеологии. Но противоречивость мистического и реального аспектов этих понятий как непременный атрибут религиозных идеологий может быть устранена, естественно, с устранением самих религиозных идеологий. Это должно быть присуще той новой идеологии, о которой идет речь.

Теперь обратимся к проблеме воздаяния (за добро и зло). Эта проблема весьма существенна, так как идеологи божественного, богословы и святые отцы церкви особенно блистают своей злой и поэтической фантазией при описании прелестей и ужасов воздаяния.

Воздаяние

Лучше всего христианскому миру знакомы благодать райского существования праведников и ужас адских страданий грешников, расписанные на стенах храмов, услышанные в проповедях священников, в изустных народных сказаниях, выписанные на полотнах живописцами и сотворенные в художественной литературе, уже в течение многих веков и даже тысячелетий. Вспомним хотя бы Данте Алигьери.

Важно, что предписанный нашим бессмертным душам путь (в рай или ад) и мера воздаяния определяются человечески справедливым образом — судом, хотя, конечно, судом божьим. Ну, как можно со всем этим спорить, как можно не принимать эту абсолютно справедливую процедуру? Говорить о воздаянии, как оно представлено в христианских учениях, нет особого смысла — оно общеизвестно, оно желаемо, оно справедливо.

Но вот, как замечательно преподносится неизбежное воздаяние в Исламе. В Коране Мухаммед описывает блаженство, ожидающее правоверных, именно так, как это должно быть привлекательным для люда того времени.

«В райских садах они возлежат на ложах из золота и драгоценных камней. Вечно юные дети подносят им чаши с неопьяняющими напитками. Они живут среди лотосов и бананов, увешанных фруктами вплоть до земли, питаются любимыми плодами и кушаньями из самых редких птиц. Их окружают гурии с чудными черными глазами, подобными жемчужинам в раковинах…»

Представления о райском блаженстве или муках чистилища приобретают громадную силу и распространение в великих арийских религиях Азии. В Брахманизме, Буддизме завершение добрых и злых дел, их необходимое последствие — блаженство или мучение — представляет собой истинный ключ к реальной жизненной идеологии. При этом безразлично заключается ли дальнейшее существование в новых рождениях в образе животных, людей, демонов, происходит в роскошных дворцах из золота и драгоценных камней или в аду, восточная фантазия поразительна: она рисует мучения в котлах с кипящим маслом и жидким огнем, в темницах и реках нечистот, среди змей, коршунов и каннибалов, шипов, копий, раскаленных до красна щипцов и огненных бичей.

Ну как не получить удовлетворение от неотвратимости ужасного наказания своим притеснителям и обидчикам, как не ужаснуться перед грехопадением?

Потрясающе описание воздаяний в Хорда-Авесте, памятнике древней персидской религии.

«Когда умирает честный человек, в первую же ночь душа его видит столько радостей, сколько содержит в себе весь живущий мир; то же во вторую и третью ночь. Когда к концу третьей ночи тьма превращается в свет, душа чистого человека выходит в путь и находит дорогу по запаху цветов. Из полуденных областей дует ей навстречу ветер, полный благоуханий, более ароматный, чем все другие ветры, и душа вдыхает его и спрашивает: — Откуда ты ветер самый благоуханный, который я когда-либо вдыхала?

Тогда выходит ей навстречу ее собственный закон (правила ее жизни) в образе девы, красивой, светлой, с блестящими руками, сильной, статной, гибкой, с полной грудью, чудным телом, благородным, ясным лицом, пятнадцатилетней девы, равной по прелести самым дивным существам.

Душа спрашивает: — Кто ты самая прелестная из виденных мною дев? И дева отвечает: — О юноша, я — твои добрые мысли, слова и дела, твои добрые правила, правила твоей собственной жизни, ты сделал все прекрасное еще более прекрасным для меня, все приятное еще более приятным, все желанное еще более желанным, пребывание в высоком месте, пребыванием в месте еще более высоком!

Тогда душа делает первый шаг и входит в первый рай, второй и третий шаги и входит во второй и третий рай, наконец, еще шаг и достигает «Вечного света».

Там ему по повелению Ахурамазды (высшего божества) приносят самой тучной пищи, пищи юноши, который хорошо мыслит, говорит и поступает, предан доброму закону после смерти, пищи женщины, которая хорошо мыслит, говорит и поступает, преданной, послушной, чистой после смерти».

«Когда умирает грешный человек, его душа в первую же ночь видит столько печали, сколько содержится во всем живущем мире, то же во вторую и третью ночь. На заре после этой ночи душа уходит в нечистое место и находит дорогу по дурному запаху. Зловонный ветер дует ей навстречу с севера, и ее глазам является безобразная, отвратительная дева — ее собственные злые дела. Душа делает четыре шага в беспредельном мраке. И приносят ей пищу для порочной души — яд для тех, кто думает, и говорит, и делает злое, и живет по дурным правилам».

Возникает труднейший вопрос: надо ли включать в новую нравственную идеологию, Идеологию — Веру, веру, но не религию, эти потрясающе поэтичные, колдовские сказки? И, если надо, то возможно ли, и, если возможно, то как?

По-видимому, идея воздаяния, если она и должна присутствовать в новой идеологии, должна строиться на иных, хотя и, безусловно, на человеческих ощущениях. Может быть, в качестве первого приближения следует рассмотреть вариант переноса воздаяния из потустороннего мира в мир реальный? В принципе человечество могло бы осуществить такой перенос воздаяния из Того в Этот мир, создав, организовав, в рамках Храма, в рамках Ритуала, институт воздаяния, который бы осуществлял (вне физических потребностей и чувств плоти) моральное вознесение в «Святые» или предание «Анафеме» соответственно нравственных и безнравственных лиц человеческих, занося их имена на скрижали «Высоких» и «Низких» человеческих существ на все веки вечные времена с объявлением сего по всему миру и постоянным и обязательным вспоминанием сего всеми грядущими поколениями потомков наших.