Франц Меринг - История войн и военного искусства

• Название: История войн и военного искусства
• Автор: Франц Меринг
• Жанр: История

---

Шарнгорст умел по существу мыслить исторически и по­нимал прекрасно, что войны, при данных исторических усло­виях, не могут быть уничтожены ни остроумными насмешка­ми Вольтера, ни пламенными обвинениями Фихте. Он пони­мал также, что военное устройство не может базироваться на произвольных мудрых или нелепых образчиках, но что оно неразрывно связано с данными историческими условиями. Он признавал, что милиция возможна для острова, для крепости или для маленького государства, но для больших государств он считал необходимыми постоянные армии. Даже кадровую армию Беренгорста, существенно ограничивавшую чисто фи­лософские нападки на постоянные войска, Шарнгорст нахо­дил совершенно недостаточной. Именно в полемике с Беренгорстом Шарнгорст доказывал, что победа или поражение на поле сражения не являются делом слепого случая, но что веде­ние войны имеет свои исторические законы.

Первоначально выросший на фридриховских взглядах, не совсем чуждый мнения, что только палкой можно создать не­обходимую дисциплину, а моральное воодушевление совсем не требуется для обыкновенного солдата, Шарнгорст, однако,

извлек урок из американской войны за независимость и еще больше из французских революционных войн, в которых он принимал участие как ганноверский офицер. Однако он ни­когда не заходил так далеко, чтобы ожидать дисциплины, яв­ляющейся основной предпосылкой успешного ведения вой­ны, от одних моральных побуждений. Войско, в котором бе­зусловное послушание стало чисто механическим, будет всегда выше войска, которое вступает в бой только в резуль­тате политического или религиозного воодушевления, что, по словам Шарнгорста, является утопией.

В 1801 г. Шарнгорст перешел на службу в прусскую ар­мию, недостатки которой он мог хорошо изучить в непосред­ственной близости, занимая там ответственный пост. Прак­тические реформы, которые он предложил произвести по французскому образцу, разбились, однако, о тупость фридриховских солдафонов. Наиболее замечательной из попыток Шарнгорста был меморандум, поданный весной 1806 г., ко­торым он хотел в последнюю минуту предотвратить катаст­рофу, угрожавшую старопрусскому войску. Этот меморан­дум выявляет взгляды Шарнгорста на милицию и постоянное войско даже яснее, чем его позднейшие практические рефор­мы, которые он проводил в борьбе с огромным количеством препятствий, вынужденный постоянно и систематически уре­зывать эти реформы.

Шарнгорст в своем меморандуме исходит из того, что в войске решающим фактором являются не только физические силы, но также силы моральные. Для того чтобы угрожавшая война с Францией стала победоносной, армия, нация и вся Ев­ропа должны видеть, что король сражается только за незави­симость государства, лишь сопротивляться позорному иност­ранному порабощению. Затем он должен создать себе доста­точные вспомогательные средства в виде увеличения и более целесообразного устройства армии. Увеличение возможно только в ограниченной мере. Шарнгорст рассчитывает при­близительно на 25 000 солдат. Гораздо важнее создание нацио­нальной милиции. «Только вооружая массу народа, маленькое государство уравновешивает свои шансы на успех в оборони­тельной войне против больших государств, ведущих или пред­принимающих войну наступательную». Это положение подчер­кнуто самим Шарнгорстом. Он обосновывает его тем, что на­ступающий не имеет никакого основания рассчитывать на большое напряжение национальных сил в своей стране, на воо­ружение всей народной массы. Ведущий завоевательную войну

монарх не может требовать от своих подданных столько, сколь­ко может потребовать от своего народа монарх, подвергшийся нападению и вынужденный вести борьбу за свое существова­ние. Здесь Шарнгорст находится в полном согласии с Карно. Если этот последний заявлял, что с милицией нельзя пускаться ни в какие завоевательные войны, то первый говорил, что мили­ция пригодна только для оборонительной войны.

Так как старопрусские юнкерские офицеры перед лицом уг­рожающей опасности войны начали играть с идеей милиции, Шарнгорст решительно выступает против игрушечной мили­ции. Своей собственной рукой он пишет следующую фразу в меморандуме: «Слабенькая, незначительная милиция была бы полумерой. Она скорее приносила бы вред, чем пользу». Для своей национальной милиции он требует всеобщей воинской повинности. Каждый гражданин без исключения должен слу­жить в ней. Командные места занимаются высшим дворянством и высшими гражданскими чинами. Шарнгорст рассчитывает, таким образом, выставить 300 000 людей, способных носить оружие,— количество, на которое может быть увеличена по­стоянная армия в 220 000 чел.; при этом он не считает недавно присоединенных польских областей, которые до 1806 г. со­ставляли значительно большую часть прусского государства, чем после 1806 г. Но если национальная милиция, согласно предположениям Шарнгорста, должна была превысить числен­ность постоянного войска на 80 000 чел., то все-таки Шарн­горст был далек от того, чтобы в качественном отношении по­ставить их на равную высоту.

Только при условии, если армия разбавлена лишь на одну треть или на одну четверть национальной милицией, она оста­ется способной,— говорит он дальше,— выполнять те задачи, которые ставятся перед полевыми войсками. Никогда эта часть национальной милиции не должна действовать самостоятель­но, но всегда совместно с полевыми войсками, которые зани­мают пересеченную местность; она должна усиливать ту часть войска, которая предназначена для демонстраций, чтобы ско­вывать противника и защищать известные позиции. Нацио­нальная милиция в остальном во всех частях армии должна играть ту же роль, какую играла легковооруженная пехота рим­лян: прикрывать движение главных колонн, идя боковыми пу­тями, занимать впереди лежащие кустарники и рощи, напа­дать на фланги противника и т. д., одним словом — действо­вать там, где нужно более искусное использование обстановки и применение рассыпного строя.

О постоянном войске в этом меморандуме Шарнгорст не пишет ничего, если не считать указаний на неспособность вер­ховного командования, о которой он очень подробно распрост­раняется в данном сочинении, предназначенном для короля и для высших представителей военной власти. И здесь он руко­водствуется французским примером, показавшим, на что спо­собна справедливая ненависть крестьянина, доведенного до от­чаяния высокомерным юнкерством. Шарнгорст не требует, прав­да, гильотины, при помощи которой Комитет общественного спасения создавал способных генералов, но он настаивает на том, чтобы при каждом выступлении отстранялись все признан­ные неспособными военачальники и чтобы после неудачных сражений офицеры беспощадно наказывались за сделанные ими ошибки. Ответственность должна быть настолько повышена, чтобы никакому человеку среднего характера и способностей не пришло в голову добиваться первого места в армии.

В общем и целом этот меморандум Шарнгорста показыва­ет, что в милиции он видел только дополнение и вспомога­тельную часть постоянного войска. Руководящей мысли мемо­рандума Шарнгорст оставался верен и тогда, когда после сра­жения при Иене, коренным образом реорганизовал прусскую военную систему на основании принципов современной стра­тегии и тактики. И тогда у него речь шла в первую голову о создании постоянного войска, так же как и у его товарищей по работе — Гнейзенау, Грольмана и Бойена. Гнейзенау при слу­чае охотно высказывал то или другое пренебрежительное за­мечание о постоянном войске. Но как раз Гнейзенау гораздо решительнее, чем другие, держался за традиции старого наем­ного войска. Он категорически настаивал, наперекор возраже­нию генерал-аудитора, на сохранении права офицера убивать на месте неповинующегося солдата.

Как известно, в 1813 г., с началом войны европейской коали­ции против Наполеона, Шарнгорсту удалось достигнуть своей цели — создать национальную милицию и провести всеобщую воинскую повинность только на время войны. Ландвер, как была по-немецки названа эта милиция, не имел, конечно, ничего об­щего с французскими добровольцами 1792 г. У него вообще не было почти никакого сходства с демократически органи­зованной милицией. Добровольчеству было предоставлено известное место, причем каждый являвшийся добровольно имел право на ефрейторский чин. Это уже показывает, насколь­ко мало у Шарнгорста было оснований рассчитывать на мас­совый приток добровольцев. Прусский ландвер по существу

дела был не более как слабой копией постоянного войска; Гнейзенау при организации силезского ландвера, несмотря на свои знаменитые рассуждения о неприкосновенности спины, не стеснялся применять самые варварские телесные наказания, практиковавшиеся в наемных войсках.

В весенней кампании 1813 г. ландвер, за исключением отдель­ных восточнопрусских батальонов, почти не принимал участия. Только после истечения Пойшвицкого перемирия в середине ав­густа, т. е. лишь через 5 месяцев после объявления войны, ланд­вер приобрел известную боеспособность. Бранденбургские и померанские крестьяне великолепно сражались при Гросберене и Денневице. Гораздо хуже обстояло дело с силезским ландве­ром, состоявшим из малокровных ткачей, которые ничего не те­ряли от чужеземного господства и ничего не приобретали от его свержения. В силезском ландвере даже после победоносного сра­жения при Кацбахе имело место массовое дезертирство из-под знамен. Только в течение относительного сентябрьского зати­шья он был настолько хорошо вымуштрован, что 3 октября при Вартенбурге и 18 октября при Меккерене оказался уже в состоя­нии блестяще выдержать свое боевое крещение.