Карлос Оливейра - Современная португальская повесть

• Название: Современная португальская повесть
• Автор: Карлос Оливейра
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Современная проза
• Год: 1979

В сборник вошли повести пяти современных португальских писателей: Жозе Кардозо Пиреса «Дофин», Жозе Гомеса Феррейры «Вкус мглы», Мануэла да Фонсеки «Посеешь ветер…», Карлоса де Оливейры «Пчела под дождем», Урбано Тавареса Родригеса «Распад».

В повестях рассказывается о жизни разных социальных слоев португальского общества, их борьбе с фашизмом, участии в революции.

---

Пусть я — деклассированный буржуа и ненавижу свой класс, но моя дама занимает завидное положение, утопает в мягких подушках сладкой жизни, доступной лишь крупной буржуазии, и при случае показывает зубки (да еще как!), бросаясь на защиту своих высоких привилегий и этими зубками, и холеными коготками изнеженной породистой кошки. И только из какой-то дерьмовой деликатности я записываю номер ее телефона. Знаю, что звонить не стану. Нет. И когда только кончится эта наша жизнь без движения к цели, без призывного сигнала боевой трубы!

* * * Рассказ жителя Алентежо, приехавшего на заработки в Лиссабон (коллаж)

В Лиссабон я приехал вроде в 1957, а может, и в 1958 году, поселился у тетки, которая жила тогда в Гандарине[114]. Дома у нас дела шли хуже некуда, денег никак не хватало. Я работал от зари до зари, а получал 16 эскудо 80 сентаво в день. Вот тетка и сказала: «Как вы можете на это жить» — и тому подобное… А я тогда ей говорю: «Ах, тетя, что же мы можем поделать, если некуда податься? Никто нас нигде не ждет. Вот если б вы приискали мне местечко, было бы здорово». Месяца через два приезжает она к нам в деревню и говорит, что нашла место и мне, и отцу, и братьям. Ничего она не нашла. Пришлось мне, как старшему, искать место для всех нас, потому как у меня все же три класса, я мог и объявление прочесть, и сообразить, что к чему. Вот так…

Сам я поступил в москательную лавку. Зарабатывал 400 эскудо в месяц. Разносил товар, вел расчеты с покупателями на дому. Они звонили по телефону, мол, нужно то-то и то-то, и я относил. Младшего из моих братьев, младшего мужчину в доме (у меня есть сестра, она моложе его, но она до нас уже переехала в Лиссабон; мы еще и не думали сюда перебираться, а она жила тут у тетки), так вот младшего, который сейчас в газете работает, устроил я в писчебумажный магазин Эмилио Браги. Зарабатывал он тоже не бог весть сколько. Другой брат, чуть помоложе меня, тот поступил в аптекарский магазин в Кампо-де-Оурике. Получал и он гроши и был недоволен еще больше, чем я, и в конце концов попросил: «Слушай, не мог бы ты устроить меня в типографию?..» И я его туда устроил, а теперь он уже типограф высокого класса. Там он у них на хорошем счету, его любят, — ведь пришел-то он к ним совсем мальчишкой, понимаете? Как женился, так на свадьбу пришли все, кто у них там в газете работает. А один редактор, он потом ушел в другую газету, был посаженым отцом. Дамасо его очень любит, и вообще, скажу вам, он доволен, как я его устроил. А тот, младший, потом работал в дорожно-строительном управлении, да только там тоже мало платят, так ему снова пришлось искать место, и наконец он тоже поступил в типографию, где заведующим — двоюродный брат его жены. И вот теперь мы, слава богу, все хорошо устроились, верно? Отец мой умер, за ним и мать (оба уже здесь, в Лиссабоне), но мать мне наказала перед смертью, чтоб я, как только могу, заботился о братьях, что я старший и все такое, вот я и делал что мог, верно? Было у меня собрано немного деньжат на случай, если надумаю жениться. Но раз они оба младшие, а я дал матери обещание, то я его и исполнил по мере сил, помог тому и другому обзавестись собственным домишком.

Я, конечно, не прочь был потратить десяток-другой эскудо в субботу или на праздник, но я-то думал, что придет день, и они мне пригодятся, ну, когда-нибудь там, в будущем. Да вот потеряли мы родителей, и пришлось мне потревожить ту малость, что я скопил, и помочь братьям. Что и говорить, они моложе, и помощь им нужна, я изо всех сил стараюсь, чтоб хоть как-то заменить им отца. Жалеть его они, конечно, все равно жалеют, но когда кто-то помогает…

Они мне, понятное дело, благодарны, как же иначе, я ведь всякий раз, как есть возможность, спрашиваю: «Скажи-ка, в чем у тебя нужда? Тебе что-нибудь нужно? Может, то, а может, это?» И они чувствуют, понимаете? Я вовсе не раскаиваюсь в том, что так поступил. Если я и женюсь последним, так только потому, что не хотел жениться, пока у всех не будет все в порядке, ну, так сказать, со спокойной душой. Что мать просила, все я исполнил, да и по своей воле…

Мне тридцать четыре года, вернее, будет тридцать четыре 10 сентября. Вот тут-то я и подумал, не пора ли мне жениться. Верней, вот как: теперь можно и мне. Службу я отслужил: допризывную подготовку прошел в 10-м пехотном полку, потом сдал на классность в Коимбре, 2-й артиллерийский полк. Затем был переведен в 15-й пехотный полк при главном штабе в Томаре, где и закончил военное образование. Действительную службу прошел в Эворе (16-й пехотный). Семь месяцев всего я прослужил, потому как пришел запрос со справкой о болезни моей матери, все законно… А раз моя мать… ну, я же старший сын.

Моим братьям, тем пришлось поехать за границу. Один отправился на остров Тимор, а другой — в Анголу. А там уж как выйдет! Но я-то не поехал, из-за матери. Сердце у нее было больное, и делать она уже ничего не могла. Два шага сделает, сядет на приступочек и отдыхает, дальше не может. Отца уже не было в живых, братья — несовершеннолетние, я — старший, пенсия — ерундовая, недвижимости или какого другого обеспечения, сами понимаете, нет, а коли так, мою просьбу удовлетворили, я и вернулся…

* * *

Меня, судя по всему, зовут Алберто Гашпар. Во всяком случае, я называю это имя, когда с кем-нибудь знакомлюсь. Да и в самом деле, если разложить на письменном столе документы, они подтвердят, что я — Алберто Гашпар: удостоверение личности, водительские права, билет профсоюза конторских служащих, билет члена страховой кассы, члена Автомобильного клуба и тому подобное; а если я восстановлю в памяти, что мне говорили родители с детских лет до зрелого возраста, если я сяду за штурвал самолета моих воспоминаний и полечу в замкнутом пространстве моего «я» над залитыми ярким солнцем ландшафтами и сумеречными картинами катастроф, в которые бессчетное число раз попадал и выбирался агент по рекламе, раб машины воздействия на общественный вкус, спутник ночных теней в конспиративных вылазках, — если я все это проделаю, то составлю, по сути дела, анкету, собственное досье в полном смысле слова. Но вне круга, охваченного этим словом, в серой мгле смутно проступают лишь какие-то непонятные знаки, всплывает сомнение в подлинности воссозданной личности, ощущение чего-то чужеродного, будто я рассказываю самому себе о ком-то другом… Когда же было, что я носил эти доспехи, то полиэтиленовые, то железные, и не боялся спутать себя ни с кем?!

Я пять лет Алберто, я двадцать лет Алберто. Передо мной карточные домики, равнины, покрытые пеплом, тлеющая куча поступков, ошибок, разочарований и моя персона в виде статуй, увенчанных лаврами (дело рук моих немногих друзей, не отличающихся остротой зрения); я же развлекаюсь тем, что сшибаю этим статуям головы.

Алберто! С таким же успехом я мог бы называться Годофредо, Аугусто, Жоаким, Лаурентино, Элдер. Дело привычки. Алберто — нечто приклеенное ко мне снаружи.

Но жизнь, которую я влачу день за днем (и которую каждый день заново открываю), жизнь скованная, безрадостная, многоликая и полная вопросительных знаков, подхлестывает меня жгучими ударами бича и заставляет сбрасывать с себя все, раздеваться донага; я свертываюсь, прячусь в себя («я» — это и есть мое настоящее имя), распрямляюсь, чтобы войти звеном в общую цепь, стать в колонну, и шагаю печально и вдохновенно, а подо мной пустота, ничто, я выдумываю будущее, которое мне не принадлежит, проецирую себя туда, а то как бы меня не вырвало горечью моего пустого нутра, и что-то извне согревает меня, обжигает (скорее, последнее), как солнце. Никогда не соглашусь, чтобы рутина, покорность традиции, стадный инстинкт постепенно вытравили из меня этот бесценный дар — неопределенность в моем настоящем-прошлом-будущем, мое желание быть.

* * *

Из газет.

СООБЩЕНИЕ ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ БЕЗОПАСНОСТИ О НЕДАВНЕМ АРЕСТЕ ЭРМИНИО ДА ПАЛМА ИНАСИО

Главное управление безопасности опубликовало вчера следующее сообщение:

1. В сообщении, распространенном в свое время через органы массовой информации, Главное управление безопасности уже освещало обстоятельства задержания агентами безопасности группы террористов, входящих в организацию ЛУАР, возглавляемую Эрминио да Палма Инасио. Тогда же сообщалось, что расследование деятельности ЛУАР показало, что эта организация пользовалась поддержкой отдельных лиц, проживающих в Португалии.

2. В сети опорных пунктов ЛУАР особое место занимала так называемая «Группа христиан», в которую наряду с прочими лицами входили два священника и два бывших священника. Группа сотрудничала одновременно и с ЛУАР, и с так называемыми Революционными бригадами ФПЛН (Патриотический фронт национального освобождения) со штаб-квартирой в г. Алжире.

3. Эти террористические организации осуществили несколько акций с использованием взрывчатых веществ и вооруженных нападений, из которых отметим следующие: