Садриддин Айни - Рабы

• Название: Рабы
• Автор: Садриддин Айни
• Издательство: «Художественная литература»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1975

В романе «Рабы» С. Айни широко и на конкретном материале раскрывает жизнь народов Средней Азии до революции и после нее.

Безрадостна и темна жизнь угнетенного, а жизнь рабов и женщин — ужасна. Недаром Некадам, герой романа, сравнивает свою жизнь с положением птицы, попавшей к змее.

Но всему приходит конец. Приходит конец и безраздельному господству баев и мулл, народ с оружием в руках борется за равноправную, счастливую жизнь. Бывшие рабы берут власть в свои руки и начинают строить новое общество.

Вступительная статья М. Турсун-заде

Примечания М. Шукурова

Иллюстрации художника К. Туренко

---

Собаку отозвал строгий голос:

— Халдар! Сюда! Лежать!

Собака повиновалась, но, сердясь на человека, ударившего ее прикладом, продолжала рычать лежа. Крестьяне спустились на дно ямы.

Там на пучках полыни и колючек спали овцы, тесно прижавшись друг к другу. При появлении людей стадо испуганно вскочило и сбилось в кучу в глубине загона.

Место, покинутое овцами, оказалось теплым и, несмотря на колючки, мягким. Однако лечь крестьянам не дали.

Следом в яму спустились джигиты, раскидали связки полыни и в оголенную землю вбили большие колья.

После этого одного из пленников схватили, крепко связали ему руки шерстяным арканом, положив одну ладонь на другую. Ноги тесно связали у щиколоток и, согнув в коленях, подтянули кверху так, что они оказались между связанными руками, и воткнули между ними палку, толстую, как рукоятка мотыги.

Связав пленника так, чтобы он не мог даже пошевелиться, его бросили на землю. Такой способ связывания в эмирских темницах называли «кулук». Так же связали и остальных. Когда дошли до старика, человек крикнул:

— Веревка кончилась. Дай другую.

— У нас тоже нет. Возьми пояс да свяжи.

— Эта гнилая веревка из бараньей шерсти, от той старухи.

— Ничего, такого плешивого старика она удержит! Связали старика.

Хотя убежать уже никто не мог, для верности крестьян привязали еще к кольям концами веревок, оплетавших ноги.

Только так успокоив свою подозрительность, люди оставили крестьян и отправились на ночлег.

11

Снег все еще шел, застилая пленников белым пушистым покрывалом.

Им теперь было не до сна. Связанные, они валялись на сырой земле, на овечьем навозе.

Один из крестьян заметил, что старик извивается и делает какие-то усилия, упершись в деревянный кол.

— Эй, Эргаш-ака, что с вами? Рези в животе или что?

— Молчи! А не то разбудишь их! — ответил Эргаш и снова завозился около своего кола.

Наконец он облегченно вздохнул.

— Ох, наконец-то, проклятая!

— Ой, дай бог вам здоровья! Дай силы!

— Молчите же! — сказал Эргаш, продолжая высвобождать ногу.

Кто-то из крестьян, видя попытки Эргаша, тоже попробовал освободиться, но только застонал от боли:

— О-ох, у меня все руки перерезаны веревкой.

— Лежите спокойно. Веревка из козьей шерсти все равно не порвется. Только изрежетесь. А если сумею разорвать свою, освобожу вас всех! — шепнул Эргаш. — Ее таким крепким узлом затянули, что никак не рвется.

— Развяжите зубами.

— Как же я достану зубами до щиколотки?

— Протяните мне свои ноги и не двигайтесь.

— Подожди, я нашел! — вспомнил Эргаш и, с трудом просунув пальцы под халат, вытащил из-за пояса свой серп.

— Что это у вас, брат Эргаш?

— Хворост я оставил, а эту вот штуку прихватил с собой, а она и пригодилась.

— Надо вам было взять и тот узелок.

— Хорошо, что мы его не взяли. Если б его у нас нашли, то будь у каждого из нас по сто душ, ни одну б нам не сохранить.

— А теперь мы их сохраним, что ли?

— Теперь, если мы и не убежим, нас посадят в темницу, но убивать не станут. Останемся живы, — сказал Эргаш.

— По правде говоря, — проворчал гость, — я что-то совсем не хочу помирать.

— Да и незачем! — ответил Эргаш, распутавшись и разрезая веревки у остальных.

— Что ж теперь делать? — спросил кто-то.

— Как что? Бежать! — ответил Эргаш.

— Ну, ежели так, айда! — предложил один из них.

— Тише! — остановил Эргаш. — Через выход идти нельзя: выход прямо перед юртами. Они нас услышат.

— Там и собака лежит.

— Собаки не бойтесь! — успокоил Эргаш. — Мы с ней старые друзья. Она не тронется с места.

— Когда же это вы познакомились?

— Об этом я расскажу в другой раз, а сейчас надо думать, как бы скорее удрать.

И объяснил:

— Всем сразу идти нельзя. Вылезу сперва я и погляжу дорогу. Если я вылезу удачно, идите и вы за мной, но по одному.

Он подошел к стене. Но стена поднималась круто и, вымокнув под дождем, осклизла. В стене не было ничего, за что можно было бы ухватиться.

Он достал серп, который перед этим зарыл в землю, и сделал в стене неглубокие ямки.

Выпрямившись, он ухватился левой рукой за край верхней ямки, подтянулся и зацепил серпом за кол, вбитый у края ямы. Кошачьим прыжком он выскочил наверх.

Когда, стараясь освободить себе путь, Эргаш разгребал колючки, одна ветка свалилась вниз на овец.

Овцы вскочили так внезапно, словно на них напал волк, и, топоча, бросились в другую сторону загона.

Собака, услышав топот овец, кинулась, рыча и лая, вокруг загона, обнюхивая землю. Эргаша она не тронула и, не видя никаких следов волка, вернулась на свое место.

Собака успокоилась. Но хозяин, разбуженный ее рычанием и лаем, стоял и наблюдал за тем, что творится в загоне.

Увидев, что один из пленников, уцепившись за край ямы, пытается выбраться наверх, хозяин взволнованно закричал:

— Вставайте! Скорей! Пленники убежали! Из юрт выскочили джигиты.

— Где? Где? Куда они побежали?

— Еще не убежали. Но если б я не проснулся и не вышел, они убежали бы.

Джигиты кинулись в загон и набросились на крестьян, ударяя их по головам прикладами. Пленники подняли крик:

— Ой, умираю! Ой, смерть моя!

Позднее всех вышел из юрты человек с накинутым на голову халатом.

— Все здесь?

— Да, будто все.

— Ладно. Не бейте их. Все, что надо, сделаем завтра! — сказал он и вернулся в свою юрту.

Джигиты принялись собирать обрывки веревок, облепленные снегом.

— Вот негодяи! Порвали такие крепкие веревки!

— Они не порвали, а перерезали! — сказал другой, рассматривая один из обрезков.

— У них есть нож, а мы и не заметили?

— Отдайте нож! — крикнул крестьянам джигит, занятый связыванием обрезков.

— Нет у нас ножа! — ответил один из крестьян.

— А я вам говорю: отдайте! — И ударил пленника по окровавленной голове.

— Не бей, а то помрет. Мы лучше обыщем их всех!

— А помрет, черт с ним!

— А какая нам польза? Завтра мы от них многое узнаем, а от мертвых не добьешься ни слова.

Всех обыскали, но не нашли ни ножа-, ни кинжала. Кое-как связав обрезки, пленников связали по-прежнему — «кулуком» и привязали к кольям.

— Э, а один кол свободен! — бледнея, проговорил один из джигитов.

— Сколько их? Их было семеро.

— А теперь их шестеро.

— Так. Убежал тот старый пес, о котором ты говорил, что он издохнет.

— Эх, Палван, ваша собака ни черта не стоит! — крикнул человек хозяину. — Она даже не погналась за беглецом, чтобы мы могли вовремя кинуться в погоню.

— Она на вас рассердилась за незаслуженный удар. Один из крестьян шепнул другому:

— А это ведь старый хозяин Эргаша-аки. Потому-то собака и не бросилась. Это же Палван-Араб.

— Ну, ладно! — сказал один из вооруженных людей. — Надо обыскать степь.

— Откуда этот негодяй вылез, куда он побежал? — крикнул он, обращаясь к пленникам.

— Вон в ту сторону! — ответил один, указывая на то место, где вылез Эргаш.

Когда люди подошли к краю ямы, один из них наткнулся на рукоять серпа.