Иоанн Кронштадтский - Дневник. Том III. 1860-1861. Созерцательное богословие. Крупицы от трапезы Господней

• Название: Дневник. Том III. 1860-1861. Созерцательное богословие. Крупицы от трапезы Господней
• Автор: Иоанн Кронштадтский
• Издательство: Издательство «Отчий дом»
• Жанр: Религия
• Год: 2001

Иоанн Кронштадтский. Дневник, том III. 1860-1861. Созерцательное богословие. Крупицы от трапезы Господней.

---

Знай твердо, в чем состоит сущность болезней духа: эта сущность есть ложь врага; например, гордость есть болезнь духа, потому что гордец ложно приписывает себе то, что есть только дар Божий; сомнение в вездесущии Божием есть болезнь духа, во всемогуществе — тоже, потому что Господь истинно вездесущ и всемогущ, а сомнение колеблется в том: везде ли Бог и всемогущ ли Он? Так, привязанность сердца к деньгам, к пище, питию, к одежде, к наружности своей, к украшениям — есть болезнь духа, потому что такая привязанность ложна, неестественна; сердцу прилепляться угодно к Богу и ко всему духовному, небесному, вечному, а не к вещественному, земному, временному: ибо сердце наше — дух небесный и вечный. Какой помысл или какая привязанность, страсть (возмущение) язвит твою душу: то и есть болезнь свободного духа твоего; отвергни разумно и свободно эти помыслы как ложные — и будешь покоен и весел: а это и будет знаком твоего духовного выздоровления.

Слава Тебе, Господи, — воззвал я к Тебе в скорби души моей, в скорби маловерия моего, воззвал на ложе моем (Ср.: Ос. 7,14): и Ты услышал меня и спас меня по великой, милости Своей (Ср.: Не. 50, 3)!

† Ты по опыту знаешь, что для полета мысли не составляют препятствия стены или то место, в коем ты живешь, и она во мгновение может уноситься из дома за облака или из одной части света в другую, из одного государства в другое, из одного города в другой. Но душа твоя — это мыслящее, разумное начало есть образ Божий, малый образ бесконечного Духа — Бога. Если мысль твою не удерживают четыре стены, не стесняют пространство и время, то что может удержать Господа, все создавшего? Могут ли Его удержать стены, ограничить пространства и время, как бы они ни были, по–нашему, бесконечны? — О! На всяком месте владычество Его (Ср.: Пс. 102, 22). Око Его всех и все зрит. — Скрывающихся в тайных местах, хотя в горах или в замках неприступных, Он зрит как на ладони Своей. Для того иногда Господь скрывает лице Свое от тебя и как бы оставляет тебя в мучительном духовном мраке, чтобы ты помнил всегда, Чьим светом душа твоя живет, то есть Божиим, и что если Бог отвратит лице Свое (Ср.: Пс. 8, 32) от тебя [240], отъимет от сердца твоего Духа Своего Святого (Ср.: Пс. 50, 13), то ты остаешься истинно во мраках ада и в мучениях адских, и да самым делом, хотя несколько познаешь, что такое будущий ад.

Молитва необходима для того, чтобы мы помнили, что все имеем —и в душе и в теле — от щедрот Божиих, не от себя и что мы не заслужили [241] даров Божиих и они подаются нам туне, по Божией милости. Значит, чтобы смирение в нас воспитать, привлекающее все дары Божии, благодать Божию. Так, и Царствие Небесное, нам обещанное, есть величайшая милость Владыки.

Чужих обойди, а своих найди. — Пословица.

В чем состоит любовь к ближнему? В том, чтобы желать, говорить и делать ему то же, чего желаешь, чтобы тебе хотели, говорили и делали другие: возлюбаша искренняго твоегоякоже сам себе (Мф. 22, 39; Лев. 19, 18). Якоже хощете да творят вам человецы, и вы творите им такожде (Лк. 6, 31). Например, какой–нибудь истинно бедный, беспомощный человек Просит тебя о помощи ему деньгами или другим чем: у тебя их — с избытком и лежат они без пользы в твоем сундуке или в шкатулке: если ты любишь другого, как себя, желаешь ему добра столько, как себе, то ты непременно с удовольствием поделишься с ним своими избытками, как сам с удовольствием принимаешь от других какую–нибудь помощь или услугу; ты не будешь любить денег больше, чем человека, по образу Божию сотворенного и одинаковую с тобою природу имеющего с одинаковыми чувствами и потребностями, как брата твоего во Христе Иисусе, за которого пролита кровь Господня так же, как и за тебя; который питается с тобою одним Телом и Кровию Господа и имеет одинаковую с тобою надежду будущих, бесконечных благ в Царстве Небесном. — Но если ты не любишь его по заповеди Господней, как себя: ты можешь презреть и презришь его просьбу, останешься к нему нечувствителен и сердечно привязан к деньгам, которые для тебя будут дороже души брата. Но, поступая таким образом , в этом последнем случае ты 1) уничижишь заповедь Господню, значит — Самого Господа, Который Сам, в лице бедного принимает нашу милостыню и Который сказал Своими пречистыми устами: Будите убо вы милосерди, якоже Отец ваш Небесный милосерд есть (Лк. 6, 36); или: понеже сотвористе единому сих братий Моих меньших, Мне сотвористе (Мф. 25,40); 2) уничижишь в брате Божий образ, по Которому он сотворен и Который всегда в себе носит — образ не мертвый, а живой образ Живого Бога, променяешь его на тлен и прах земной, каковы суть деньги; и 3) в брате твоем уничижишь самого себя, свою — по образу Божию — созданную природу, покажешь делом, что ты человек плотский, телесный, всему телесному всем сердцем преданный, а о духовном не радящий. Суть телес ни, духа не имуще {Иуд. 1,19). Эти слова Апостола подойдут тогда к тебе.

† Молитва — доказательство моей разумной личности, моей Богообразности. Залог моего будущего обожения и блаженства. Я из ничего создан, я ничто пред Богом, как ничего своего не имеющий, но я, по милости Его, есмь лицо, имею разум, сердце, волю свободную и при своем разуме и свободе могу сердечным обращением к Нему постепенно увеличивать в себе Его бесконечное Царствие, постепенно, все больше и больше умножать в себе Его дарования, почерпать из Него, как из приснотекущего, неисчерпаемого Источника, [242] всякое благо — духовное и телесное, особенно — духовное. Молитва внушает мне, что я — образ Божий, что при смиренном и благодарном расположении своей души пред Богом, при своей свободной воле я, бесконечно умножая (духовные) дары Божии, могу, таким образом, в бесконечность усовершаться и до бесконечности увеличивать мое Богоподобие, мое небесное блаженство, к которому я предопределен. О! Молитва есть знак моего великого достоинства, которым почтил меня Создатель. Но она в одно и то же время напоминает мне и о моем ничтожестве (из ничего я и ничего своего не имею — потому и прошу Бога о всем), как и о моем высочайшем достоинстве (я образ Божий, я обоженный, я могу другом Божиим назваться, как Авраам, отец верующих (Ср.: Рим. 4, XI), только бы веровал я несомненно в благое, благость и всемогущество Бога моего и уподоблялся Ему в сей жизни делами любви и милосердия).

Стремись к единству со всеми в духе любви, особенно же — с своими родственниками — в духе любви и в общении трапезы и имения. Помни великие слова Спасителя: да ecu едино будут (Пн. 17, 21) — или Апостола: бяху им вся обща: ни един же их глаголаше что свое быти (Ср.: Деян. 4, 32).

Слава силе Господа, сердечно вспомянутого и живою мыслию об Нем прогнавшего тесноту сердца и превратившего ее в пространство! — Чудно! Если хочу, я всегда могу носить в себе Господа и верою в Него, силою имени Его, сердечно воспоминаемого, прогонять страсти сердечные с их мучениями! — Ты, воскликну с Псалмопевцем, Господи, со мною ecu: потому аще и пойду посреди сени смертныя (греховной), нe убоюся зла (Пс. 22, 4). Слава и силе Креста Его, чрез знамение коего Он присно творит чудеса, как и ныне. Марта 13 дня 1861 года. Вечер.

Крестное знамение, которое мы изображаем на себе, означает то, что за всех нас, как за одного человека, пострадал Иисус Христос и все мы искуплены от греха и смерти крестными страданиями и пречистою Кровию Его и что мы все члены Его, как бы одно тело и одна душа с Ним — Распятым за нас. Христови сораспяхся(Тъл. 2,19). Обязанность христианина в жизни сраспинаться Христу.

† В ПОУЧЕНИЕ

О словах молитвы. В беседе о молитве необходимость требует сказать о разногласии наших уст с сердцем и самого ума с этим чувствилищем. Как в жизни часто бывает, что человек иное имеет на сердце, а иное на устах, и в одно и то же время представляется двуличным; так и в молитве пред Лицем Самого Бога, ведущего тайная сердца (Ср.: Пс. 43, 22), — человек нередко представляется двуличным: иное говорит, а иное имеет в мыслях и на сердце или же, что чаще бывает: не сочувствует сердцем тому, что говорит, будучи мертв от сердца (Пс. 30, 13), и бросает, таким образом, бросает слова на воздух, обманывая себя самого и думая, что такою молитвою можно угодить Богу. Страшная, греховная двойственность! Это — горький плод и свидетельство нашего грехопадения! Сердцу нашему как–то обычно лгать во всем: в молитве, в обращении с людьми, это — столп лжи. Надо все меры употреблять христианину, чтобы вырвать из сердца с корнем всякую ложь и насадить в нем чистую истину. Надобно начинать с молитвы — как с такого дела, в котором прежде всего необходима истина сердца — по слову Господа: духом и истиною достоит кланятися (Ин. 4, 24). Научившись говорить истину в сердце во время молитвы, мы не позволим себе лгать и в жизни: искренняя, или истинная, молитва, очистивши наше сердце от лжи, предохранит его от ней и в обращении с людьми в делах житейских. Как же научиться говорить истину в сердце на молитве? Нужно каждое слово молитвы довести до сердца и положить на сердце, прочувствовать сердцем его истину, сознать всю нужду для нас того, о чем просим Бога в молитве, или нужду сердечного благодарения за Его великие и неисчислимые благодеяния к нам и нужду всесердечного славословия за Его великие, премудрые дела в Его творении.