Джеймс Голдгейер - Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

• Название: Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»
• Автор: Джеймс Голдгейер
• Издательство: Международные отношения
• Жанр: Политика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-7133-1350-0

Как формировалась внешняя политика США по отношению к России в 90-е годы XX века? В чем видела свои интересы в разваливающемся Советском Союзе правящая американская элита и правильно ли оценивала ситуацию? Какие были совершены ошибки и почему? На эти вопросы на основании широкого спектра источников, бесед с известными политическими деятелями, личных наблюдений пытаются найти ответ авторы нашумевшей в США книги.

---

Однако Главнокомандующий вооруженными силами НАТО генерал Весли Кларк был обеспокоен тем, как была сформулирована роль НАТО. В документе имелась ссылка на «существенное участие НАТО», а также на объединенное командование и управление операцией. В сноске к документу разъяснялось, что «существенное участие НАТО» означает «ключевую роль НАТО». Рассмотрение вопроса об участии России откладывалось на более поздний период, поскольку участники переговоров решили, что этот вопрос должен решаться Россией и НАТО, а не Милошевичем. Тэлботт предложил отразить вопрос о командовании силами КФОР также в сноске, поскольку решение этого вопроса не было связано с прекращением бомбардировок. Однако, по мнению Кларка, все это в целом было гораздо скромнее того, что предусматривалось Дэйтонскими соглашениями по Боснии{866}.

Держа в руках русский текст, в котором содержалось слово «всех», Черномырдин спросил Тэлботта: «Если Милошевич примет все эти условия, можете ли Вы гарантировать мне немедленное прекращение бомбардировок?» И Тэлботт ответил: «Да, после того как мы убедимся, что он выполняет эти условия». В этот момент начальник Управления международного сотрудничества российского Генерального штаба генерал-полковник Леонид Ивашов заявил, что он отказывается иметь что-либо общее с упомянутым документом{867}. Фактически российские военные заявили, что они расходятся с гражданскими властями в этом вопросе, что было тревожным предзнаменованием.

Большинство, если не все члены американской команды, считало, что шансы Ахтисаари и Черномырдина получить согласие Милошевича с текстом соглашения были невелики. Ахтисаари вспоминает: «Я разделял эти сомнения, и я предупреждал Строуба, что моих и его усилий может оказаться недостаточно: “Ты должен подключить к этому более высокие эшелоны администрации: Мадлен Олбрайт, вице-президента или поднять этот вопрос еще выше, потому что на месте Милошевича я бы добивался именно этого”. Но, к нашему общему удивлению, они согласились»{868}.

Странные трюки?

Когда Ахтисаари, сидя рядом с Черномырдиным, сохранявшим бесстрастное выражение лица, зачитывал выработанные тройкой условия, Милошевичу неоткуда было ждать помощи. Если к этому добавить упорные разговоры о направлении в зону боевых действий американских сухопутных войск, то у Милошевича было вполне достаточно оснований для капитуляции. Но если вспомнить последовавший за этим бросок русских в аэропорт Приштины, то возникает предположение, что русские могли заранее уведомить Милошевича относительно создания контролируемого русскими сектора на севере Косово.

Милошевич в принципе согласился с условиями НАТО, но последовавшие за этим военно-технические переговоры быстро зашли в тупик. Кларк нервничал из-за позиции США. Он считал, что России нельзя давать самостоятельный сектор, поскольку в этом случае НАТО не сможет контролировать происходящее на этой территории. Однако Председатель Объединенного комитета начальников штабов Хью Шелтон и министр обороны США Уильям Коэн думали иначе и 3 июня запросили мнение Кларка относительно возможности создания русского сектора. Когда Кларк выразил свое несогласие, Коэн сказал, что в Вашингтоне рассмотрят его «рекомендацию». Затем Шелтон спросил Кларка, сколько создано секторов. И когда Кларк ответил, что секторов пять, Шелтон сказал, что НАТО нужно лишь три или четыре. Позже на совещании Североатлантического совета, которое проводили Тэлботт и его военный эксперт генерал-лейтенант Роберт Фогелсонг («Док»), первый заявил, что он не может подтвердить, что Милошевич согласился со всеми принципами, и что все понимают роль НАТО{869}.

Кларка беспокоило то, что его шефы могут согласиться с идеей российского сектора. Когда военная операция НАТО завершилась, вопрос о России все еще не был решен. Клинтон позвонил Кларку, чтобы поздравить его, но Кларк заявил президенту, что вопрос о возможности создания российского сектора все еще остается одним из факторов послевоенной обстановки. «По его реакции я почувствовал, что для него этот вопрос все еще открыт», — вспоминал Кларк. Потом ему звонили американские переговорщики из Москвы, сообщившие, что русские все еще хотели бы иметь собственный сектор и, может быть, НАТО стоит подумать о выделении им небольшого участка»{870}.

Ранее Тэлботт заявил своим представителям в Москве, которые вели переговоры по военно-техническим вопросам, что русские должны понять: поезд КФОР уже отошел от станции, и русские, если они не хотят полностью отстать от него, должны пойти на сотрудничество. А 10 июня уже генерал Ивашов заявил, что Россия решила «ехать в своем собственном поезде»{871}. То, что последовало за этим, было отчасти комедией, отчасти трагедией и потенциальной катастрофой.

Безумный бросок в Приштину

10 июня Тэлботт откупорил бутылку шампанского, чтобы отметить с Черномырдиным успешное завершение войны. Однако во время его пребывания в Москве стали поступать сообщения, что небольшой контингент российских войск в Боснии был поднят по тревоге для возможной передислокации, а телекомпания Си-Эн-Эн показала, как на российские бронетранспортеры наносятся опознавательные знаки КФОР. (По условиям соглашения о стабилизационных силах, которые были преемниками сил по контролю за выполнением Дейтонских соглашений, предусматривалось, что любое перемещение войск из Боснии могло проводиться только после заблаговременного уведомления за четыре месяца.) Пока Тэлботт разговаривал с Черномырдиным, другие члены американской команды работали с российскими военными. Помощник Тэлботта Джон Басе вспоминает: «Дискуссия проходила в каком-то черно-белом режиме. Строубу говорили о едином командовании, об отсутствии каких-либо проблем, все шло прекрасно. Мы же слышали: “Не думайте, что вы можете приехать сюда и диктовать нам условия, у нас есть другие пути обеспечения собственных интересов”. Мы сообщали об этом Строубу, а он слышал от Черномырдина, Иванова и даже от Путина (в то время директора ФСБ), что военные не разделяют официальную точку зрения правительства, и их поставят на место. Но оказалось, что это был не тот случай»{872}.

Получив заверения от Черномырдина, Иванова и Путина, Тэлботт со своей командой покинул Москву. Пока его самолет находился в воздухе, 200 российских солдат вошли в Сербию, направляясь к Косово. Один из членов делегации Тэлботта позвонил в Ситуационную комнату Белого дома, чтобы сообщить о полученных американцами заверениях, но вскоре, узнав, что происходит, ринулся в носовой салон самолета, чтобы пригласить к телефону Тэлботта. К разговору подключались все новые и новые крупные американские деятели. Наконец Бергер приказал Тэлботту развернуть самолет и возвращаться в Москву. Вспоминает Джон Басе: «Когда мы развернулись, чтобы возвратиться в Москву, у меня было такое ощущение, что вся политическая конструкцию просто испарилась и мы оказались в неизвестности. Оставались две возможности: русские просто вели двойную игру, и ситуация в Косово могла взорваться. Но больше всего нас беспокоило то, что военные могли действовать без контроля со стороны гражданских властей. Это была пугающая перспектива»{873}.

По возвращении в Москву у Тэлботта и его команды было достаточно оснований для вывода, что российские военные вышли из-под контроля. У американцев сложилось впечатление, что ни министр иностранных дел Иванов, ни министр обороны Игорь Сергеев не имели реального представления о происходившем{874}.

К сожалению для офицеров, руководивших российской военной операцией, соотношение сил в этой части мира изменилось. Переброска воздухом подкреплений, как это планировалось Москвой, требовала получения разрешения на использование воздушного пространства Венгрии, Болгарии и Румынии, но эти страны больше не являлись членами Варшавского договора. Соединенные Штаты приложили немало усилий для того, чтобы эти страны отказали России в использовании их воздушного пространства, и они к этому прислушались. Венгрия была новым союзником США по НАТО, а Болгария и Румыния понимали, что их перспективы вступления в НАТО зависели от того, насколько они будут поддерживать НАТО, и в первую очередь США, в этом кризисе. И все же ситуация была серьезной; Тэлботт заявил русским, что их требование воздушного коридора «создало возможные предпосылки для настоящей конфронтации», особенно с учетом появившихся сообщений о том, что в ответ на просьбу России Румыния подняла в воздух истребительную авиацию{875}.

Если бы на месте командующего группировкой сухопутных сил НАТО оказался не британский трехзвездный генерал Майкл Джексон, который не хотел делать всего того, чего добивался от него Кларк, дело могло дойти до подлинной конфронтации. Кларк связался с генеральным секретарем НАТО Хавьером Соланой, который сказал, что боевой приказ НАТО дает ему, Кларку, полномочия в кратчайший срок направить в аэропорт свой контингент. В Вашингтоне заместитель Председателя Объединенного комитета начальников штабов Джозеф Ралстон согласился с тем, что Кларк может послать «небольшой контингент, но это не должно быть военное противостояние. Нужно объяснить, что все делается для целей координации и сбора информации»{876}.