Джеймс Голдгейер - Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

• Название: Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»
• Автор: Джеймс Голдгейер
• Издательство: Международные отношения
• Жанр: Политика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-7133-1350-0

Как формировалась внешняя политика США по отношению к России в 90-е годы XX века? В чем видела свои интересы в разваливающемся Советском Союзе правящая американская элита и правильно ли оценивала ситуацию? Какие были совершены ошибки и почему? На эти вопросы на основании широкого спектра источников, бесед с известными политическими деятелями, личных наблюдений пытаются найти ответ авторы нашумевшей в США книги.

---

Тем временем Гор написал Черномырдину и разъяснил ему позицию НАТО по двум ключевым вопросам: «Полный вывод сербских сил из Косово и ключевая роль НАТО в составе миротворческих сил — предпочтительно на базе резолюции Совета Безопасности ООН — для нас абсолютно незыблемы. Провал не пойдет никому на пользу, кроме Милошевича. На самом деле это будет невыгодно даже ему. В долгосрочном плане продолжение военного конфликта еще больше затруднит международному сообществу сохранение единства Югославии в силу растущей радикализации албанцев в Косово»{853}.

Россия пока еще не соглашалась. Московские деятели не хотели принуждать все сербские силы покинуть Косово, они добивались возможности патрулирования мест расположения некоторых сербских святынь силами сербского контингента. Позиция НАТО заключалась в том, что все силы сербов должны быть выведены,, и только после того, как НАТО закрепит свои позиции, некоторый контингент сербов может быть допущен в Косово. Как только Милошевич заявил, что согласен с общими принципами урегулирования, русские призвали сделать перерыв в бомбардировках, не требуя от него полного признания формулировок НАТО и предоставления четкого графика вывода сербских сил. И наконец, США использовали формулировку «ключевая роль НАТО», имея в виду единое командование НАТО для последующей миротворческой операции, в то время как Россия требовала свой собственный сектор. 6 мая Черномырдин позвонил Ахтисаари и сообщил, что, по его мнению, соглашение возможно, если НАТО примет оговорки Милошевича. Российский представитель подчеркнул, что роль ООН является решающей, так же как и прекращение бомбардировок НАТО{854}.

12 мая Тэлботт вылетел в Москву для встречи с Черномырдиным. В то время когда Тэлботт находился в Москве, Ельцин уволил Примакова и предложил на его место кандидатуру Сергея Степашина, которую Государственная Дума в конце концов одобрила. И хотя Степашин был настроен явно более прозападно, чем его предшественник, Тэлботт не мог понять, кто же в тот момент говорил от имени правительства{855}. Пост министра иностранных дел занял протеже Примакова Игорь Иванов, и многие думали, что он будет уволен, но он продолжал работать. А что эта перестановка означала для Черномырдина, который был выдвинут главным образом как противовес Примакову? С уходом Примакова понадобятся ли его услуги? Эта внутренняя сумятица наводила на мысль, что Россия не сможет играть важную роль на дипломатическом поприще.

13 мая тройка в составе Тэлботта, Черномырдина и Ахтисаари провела в Хельсинки свою первую встречу для выработки общей стратегии завершения конфликта. К этому времени Ахтисаари получил официальный статус посла ЕС по урегулированию конфликта в Югославии, и, таким образом, он одновременно выступал в двух ипостасях: как президент Финляндии и как посол ЕС.

Посол США в Финляндии Эрик Эделман вспоминает, насколько авторитетно для русских прозвучал голос Ахтисаари, от которого они ждали более сочувственной позиции в отношении своего предложения о проведении операции под эгидой ООН. Но Ахтисаари заявил, что он хорошо знает ООН и поэтому никогда не согласится на миротворческую операцию под ее эгидой. «НАТО должна играть ключевую роль при единой системе командования — это позиция ЕС, это моя позиция как президента Финляндии. Я не собираюсь подвергать финских солдат риску в Косово, если они не будут находиться под единым командованием НАТО»{856}.

По словам Ахтисаари (подтвержденным Эделманом и Тэлботтом), Черномырдин был готов признать неизбежность этой формулы. «Россия согласна с боснийской моделью международных сил под объединенным командованием, — заявил Черномырдин. — Но нам все еще предстоит определить масштабы участия НАТО». Он все еще продолжал настаивать, что «проблема вывода всех сербских сил требует обсуждения», но в то же время к концу переговоров был склонен принять формулировку Запада. Однако утром, после консультаций со своей командой и, предположительно, с Москвой он снова выдвинул возражения против требования вывода всех сербских войск и против концепции ключевой роли НАТО в международных силах, пока, наконец, тройка не пришла к выводу, что ей нечего предложить Милошевичу{857}.

В Хельсинки Тэлботт и Ахтисаари добивались от Черномырдина письменного соглашения, которое финны и русские могли бы взять с собой в Белград на встречу с Милошевичем. Позвонив в Москву, Черномырдин заявил, что отклоняет ультиматум, и отправился в Белград для переговоров с Милошевичем{858}.

Спустя неделю, 20 мая, Тэлботт и Ахтисаари прибыли в Москву, чтобы узнать от Черномырдина о результатах его встречи с Милошевичем. Черномырдин сообщил, что Милошевич согласился с присутствием НАТО в Косово, но не с идеей командования НАТО. Тэлботт добивался, чтобы Черномырдин публично заявил, что миротворческие силы должны возглавляться НАТО, и Черномырдин согласился повторить то, что он сказал за два дня до этого в Хельсинки, — о «ключевой роли» НАТО. Но когда Тэлботт встретился с министром иностранных дел Ивановым, российский дипломат дезавуировал заявление Черномырдина. Тэлботт снова встретился с Черномырдиным, но у того уже появилась новая позиция: НАТО может играть ключевую роль, но командование должно осуществляться от имени тройки, состоящей из России, НАТО и какой-то нейтральной страны, и это командование должно подчиняться ООН{859}.

Таким образом, первоначальное препятствие оставалось. Потребуется ли полный вывод сербских сил и будет ли миротворческий контингент под единым командованием НАТО? Единственным достижением пока было то, что Ахтисаари удалось убедить Черномырдина, что они оба могут поехать в Белград лишь с одним документом, в котором будут согласованные условия для Милошевича. Не могло быть и речи о каком-то отдельном российском документе (по крайней мере о таком, который знал бы Запад){860}.

27 мая Черномырдин снова отправился в Белград для встречи с Милошевичем и сообщил сербскому лидеру, что если он откажется принять условия НАТО, то ему придется иметь дело с сухопутными силами блока, и Россия не сможет помешать их развертыванию. Милошевич, похоже, готов был уступить. Не отвергая вмешательства НАТО в принципе, он требовал, чтобы миротворческий контингент (он был назван КФОР) был сформирован из представителей стран НАТО, не участвовавших в бомбардировках. Должно быть исключено размещение сил НАТО на севере Косово, а силы, не входящие в НАТО, должны находиться под командованием ООН{861}.

К концу мая США имели одно колоссальное преимущество. 18-20 июня в Кельне должна была состояться очередная встреча «восьмерки». Ельцин затратил слишком много усилий для вхождения в этот клуб, чтобы сорвать его встречу отказом России согласиться с другими участниками по Косово, а именно поэтому Клинтон и пошел на преобразование «семерки» в «восьмерку». И дело было не в том, что Россия действительно была полноправным членом «восьмерки», просто нужно было дать ей возможность почувствовать свою важность и принадлежность к Западу. Этот форум был для Ельцина гораздо важнее, чем Совместный постоянный совет (СПС), поскольку на встрече «восьмерки» Ельцин мог появиться как один из ведущих мировых лидеров, в то время как СПС включал все страны НАТО, большие и малые{862}. Не могло быть и речи о его новом выступлении на тему «холодного мира», как это произошло в 1994 году на встрече СБСЕ в Будапеште. Для успеха встречи «восьмерки» Черномырдину необходимо было договориться с Тэлботтом и Ахтисаари. 31 мая премьер-министр Степашин позвонил Клинтону (из Кремля дали понять, что Ельцин «занемог») и сообщил, что Россия хочет прийти к соглашению до встречи в Кельне. Финал приближался{863}.

Принятие капитуляции

1 июня Тэлботт и Ахтисаари снова встретились с Черномырдиным в Петерсбергском замке в окрестностях Бонна. Тройка снова долго обсуждала вопрос о том, могут ли сербы сохранить в Косово свой небольшой контингент как символ суверенитета над этой территорией или же сначала следует вывести все войска, а затем возвратить какую-то их часть, но делегация США настойчиво добивалась включения в документ требования о выводе «всех» войск. Дискуссия продолжалась до 4 часов утра, после чего делегации договорились встретиться еще раз за завтраком, на котором русские представили свой текст соглашения. На удивление слово «всех» было как раз там, где этого добивались американцы{864}.

И все же разногласия оставались. Русские согласились со словом «всех», но они все еще спорили о деталях того, «как», «когда» и «сколько» сербов смогут вернуться в Косово. Окончательная договоренность по этому вопросу должна быть отражена позже в рамках военно-технического соглашения. А тем временем в Москве российские военные давали понять, что они не собираются участвовать в косовской операции под командованием НАТО, как это имело место в Боснии{865}.