Игорь Беляев - Древнеарийская философия том 1 и том 2

• Название: Древнеарийская философия том 1 и том 2
• Автор: Игорь Беляев
• Издательство: Фонд развития и поддержки следственных органов, Журнал «Национальная безопасность и геополитика России»
• Жанр: Философия
• Год: 2008

Ни для кого не является секретом, что не так давно официальная точка зрения на вопрос происхождения мира была такова, что окружающий мир считался Сотворённым Богом. Собственно говоря, она и ныне встречается в любой религии.

Правда, в наше атеистическое время многие с усмешкой относятся к религиям, считая их предрассудками. Впрочем, времена меняются, и недавние атеисты встречаются среди представителей многочисленных религиозных конфессий.

Вдобавок, беспристрастный анализ внутреннего содержания логических структур религий приводит к весьма серьёзному и нестандартному выводу. Он заключается в том, что лежащие в основе любой религиозной философии и логики вовсе не являются нагромождением невежества, не могущего объяснить многие ежедневные нюансы нашей жизни.

Оказывается, что, с фундаментально глубинной позиции, все религии при поверхностном расхождении друг с другом внутренне оказываются в целом не только непротиворечивыми, но и сводятся к одной единственной схеме. И, как ни странно покажется такое на первый взгляд, первые упоминания о данной схеме затерялись в столь глубокой и седой древности, о которой человеческая память не смогла оставить даже самых смутных воспоминаний.

Она представляет собой древнеарийскую философию, великую мудрость седых тысячелетий, первоначально изложенную в священных книгах древних ариев – Ведах, Авесте, Ригведе и Велесовой книге. Ей посвящено уже великое множество работ, и данное произведение, конечно же, как оно следует, хотя бы из его названия, является одной из капелек данного бескрайнего океана.

В основном настоящий том посвящён изложению математических основ древнеарийской философии, и некоторых наиболее общих следствий из неё. С чисто научных позиций рассматриваются тайны вечных вопросов Бытия, смысла жизни и наших взаимоотношений с Мирозданием.

Одновременно показывается картина кризиса современной науки, отрицающей Бога и Сотворение Им окружающего мира. На фоне такого кризиса демонстрируются возможности древнего знания при анализе некоторых важных естественнонаучных проблем, являющихся камнем преткновения для учёных, свысока говорящих о том, что вера в Бога является предрассудком, подлежащим искоренению.

При написании настоящей книги автор старался уделять большое внимание доступности и простоте изложения материала. Он надеется, что это ему, пусть даже и частично, но удалось.

---

И она настолько подозрительна, что не может не вызывать вполне определённые ассоциации. Особенно у тех, кто знаком с тактикой осуществления международного еврейского заговора.

Да, и как же могло быть иначе, если, «по мнению Клиффорда, некоторые физические явления обусловлены изменениями кривизны пространства»403. Последовательно развивая свои мысли в данном направлении, «Клиффорд также высказал предположение, что гравитационные эффекты, возможно, обусловлены кривизной пространства»404.

Именно такие мысли и создали общую теорию относительно. Но Клиффорд не стяжал лавры её первооткрывателя.

Согласно официальной версии, «низкая точность пространственных измерений в то время не позволила подтвердить его догадку»405. Как следствие, вздыхают сионисты, «сколь ни блестящей была гипотеза Клиффорда, ей оставалось дожидаться своего часа – появления работ Эйнштейна по общей теории относительности»426.

Однако, как бы то ни было, процитированное развеивает миф о том, что Эйнштейн самостоятельно дошёл до всех нюансов якобы созданной им общей теории относительности. Оказывается, что основная идея якобы главной теории физика всех времён, но одно народа была высказана ещё за четвёрть века до его рождения!

Кстати говоря, по мнению автора, тот факт, что идеи, высказанные Риманом, начал развивать именно Клиффорд, до того уже оказавший упомянутую выше ценную услугу мировому еврейству по дискредитации гиперкомплексных чисел, вовсе не является случайным. Постарался он на славу, и высказал настолько блестящую и продвинутую гипотезу, что ей пришлось дожидаться появления на небосклоне науки физика всех врёмен, но одного народа, который без изменений положил её в основу будто бы им самим созданной общей теории относительности.

Иначе говоря, для Клиффорда вовсе не «низкая точность пространственных измерений в то время не позволила подтвердить его догадку», поскольку, как считает автор, в течение полувека тут ничего существенного не произошло. За забвением его заслуг перед естествознанием стояла воля высшего раввината, желавшего видеть такую расстановку фигур на шахматной доске ортодоксальной науки, в рамках которой для Клиффорда места предусмотрено не было.

Ведь тайное мировое правительство не позволило отдать пальму первенства в создании общей теории относительности даже своему ставленнику Гильберту. Не позволило, несмотря на то, что именно Гильберт в своё время приложил немало сил к созданию алгебраического подхода, альтернативного алгебре тензооктанионов.

Кстати говоря, Гильберт опубликовал результаты, аналогичные тем, что приписываются Эйнштейну, на 5 (пять) дней раньше. Из-за своей известности и ключевого положения в ортодоксальной науке того времени, Гильберт для глобальной синагоги, конечно же, был важнее Клиффорда.

Однако, ставки в игре высшего раввината были необычайно высоки. Как следствие, даже Гильберту пришлось отступить под давлением пожертвовавшего им ради своих долгосрочных задумок мирового еврейства.

С точки зрения глобальной синагоги, иного и быть не могло, и работы Эйнштейна сразу же стали выходить гигантскими тиражами. Ну, а крик мирового еврейства, отражая имеющейся у него опыт клакерства, сосредотачивал на них внимание всего человечества, не давая ему оценить другие имеющиеся альтернативы.

Причина забвения в данном вопросе иных учёных, кроме Эйнштейна, заключалась в том, что и Клиффорд, и Риман, и Гильберт не были евреями. С точки зрения глобальной синагоги, подобное обстоятельство их не красило, и они обязаны были отступить с дороги для беспрепятственной реализации планов высшего раввината.

Подчиняясь грозной силе еврейских банкиров, пусть даже и не без борьбы, они и уступили пальму первенства. Как следствие, «Эйнштейн воспользовался идеями Римана и Клиффорда (хотя о последнем он, возможно, не знал), (по мнению сионистов, разумеется, -- прим. автора)которые полагали, что распределение материи в пространстве-времени может быть учтено в геометрической структуре последнего»407.

И, всё же, несмотря на явный плагиат хорошо проработанной идеи и всестороннюю поддержку со стороны мирового жидомасонства, успехи у серой посредственности Эйнштейна постоянно пробуксовывали. Как в своё время при создании специальной теории относительности, и теперь«перед Эйнштейном встала чисто математическая проблема»408 облечения всех украденных им и мировым еврейством мыслей в адекватный алгебраический аппарат.

Не надеясь на свой «великий интеллект», «он обсудил её со своим коллегой Георгом Пиком, который обратил внимание Эйнштейна на тензорный анализ»409. Не имея сил разобраться в новом предмете самостоятельно, троечник «Эйнштейн обратился за помощью к другому своему коллеге в Цюрихе, специалисту по дифференциальной геометрии Марселю Гроссману (1978-1936), и тот познакомил его с тензорным анализом»410.

Поначалу, «в 1913-1914 г.г. Гроссман и Эйнштейн выпустили три совместные работы»411. Но, «в последующие годы Эйнштейн настолько овладел математическим аппаратом, что мог свободно пользоваться римановой геометрией и тензорным анализом для формулировки общей теории относительности»412.

По мнению автора, вряд ли подобная самостоятельность троечника была следствием его способности и умения заниматься самообразованием. Скорее всего, еврейским банкирам каким-то образом удалось убедить Гроссмана сотрудничать с Эйнштейном, не особенно оглашая данный факт.

В результате, и в самой возможности создания Эйнштейном общей теории относительности есть все основания сомневаться. Если же встать на такую точку зрения, то уже вовсе не кажется удивительным то обстоятельство, что ни в одном частном случае Эйнштейн так и не смог решить уравнения, носящие его имя, и что за него это сделали другие413.

Однако, справедливости ради нужно отметить, что какой-то вклад Эйнштейн в создание общей теории относительности внёс. Правда, до конца своей жизни он так не смог осознать, в чём же данный вклад конкретно состоял.

Речь идёт о входящей в гравитационные уравнения Эйнштейна так называемой «космогологической постоянной» или «постоянной Эйнштейна». В течение всей своей жизни, Эйнштейн так и не ответил на вопрос о том, чему же она равна, подчёркивая, тем самым, «фундаменательность» используемых им методик.

Правда, под конец жизни выход из данного щекотливого положения Эйнштейном был найден. Он заявил, что космогологическая постоянная мала, но никаких критериев, с чем же в сравнении она мала им, конечно же, дано им не было.

А ведь такое скрупулёзное описание является обычной практикой в физике с самого начала эпохи Возрождения. Оно является визитной карточкой достаточной зрелости выставленной и обдуманности той или иной обнародованной теории.

Разумеется, будь ситуация иной, то подобные казусы похоронили бы любую теорию. Но, сильная закулисная поддержка не позволила кануть в лету детищу Эйнштейна, найдя ему «подтверждения» в нескольких экспериментах.

Дело в том, что, «основываясь на своей теории, Эйнштейн предсказал три природных явления»414. Автор считает, что и здесь у троечника без аистов не обошлось, но, сейчас такое замечание не имеет прямого отношения к делу.

В астрономии «перигелием называется точка планетной орбиты, ближайшая к Солнцу»415. Он не стоит на месте, и, «согласно механике Ньютона, перигелий самой внутренней планеты, Меркурия, должен менять из года в год своё положение»416 наиболее интенсивно.

Изменение происходит на «на величину, отличающуюся от наблюдаемой примерно на 5600 угловых секунд за столетие»417. И задолго до рождения Эйнштейна было известно, что «значительная часть этого отклонения (примерно 5000 угловых секунд за столетие) обусловлена тем, что мы производим свои наблюдения с движущейся Земли»418.

Работая над проблемой оставшегося рассогласования, «в 1856 г. Леверье показал, что часть отклонения (примерно 531 угловых секунд за столетие) обусловлена притяжением других планет»419. Но, «остальную часть отклонения так и не удавалось объяснить до тех пор, пока Эйнштейн не попытался сделать это, исходя из общей теории относительности»420.

Что касается других результатов, то «Эйнштейн высказал также предположение, что свет далёкой звезды, проходя вблизи Солнца, должен отклоняться, и оценил величину отклонения»421. Правда, и здесь «до Эйнштейна было известно, что свет (который, как предполагалось, обладает массой) отклоняется гравитационным полем (в данном случае полем Солнца)»422.