В. Бирюк - Буратино

• Название: Буратино
• Автор: В. Бирюк
• Жанр: Фэнтези

Продолжение романа В. Бирюка "Зверь лютый". Наш попаданец подрос. Только вот с прогрессорством снова не очень. Ну, если разве в сексе. Нет, на этот раз не его, а он. Подрос же. Просто помните, что это – альтернативная история. Не сколько об истории, сколько о человеке в ней. Детям – не давать. Слишком много здесь вбито. Из опыта личного и “попаданского”. Местами крутовато сварено. И не все - разжёвано. Предупреждение: Тексты цикла «Зверь лютый» - ПОТЕНЦИАЛЬНО ОПАСНЫ. Автор НЕ НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ за изменения психо-физических реакций читателей, произошедшие во время и/или в результате прочтения этих текстов.

---

  -- Ну?

  -- Ладно. По рукам. Отпусти сеструху.

  -- По рукам - не надо. Ты сказал - я услышал. Ещё коней трёх-четырёх возьми под вьюки. Нас проведёшь - назад приведёшь. Иди собирайся.

  -- Отпусти её. Я в ихнем доме живу, она хозяйка. Без неё не собраться.

   Провёл, глядя мужику в глаза, по ее груди, взял ладонью в охват, сжал спокойно. Плотно, уверенно, без рывков-щипков. Молчит, глаз не открывает. Только ноздри... трепещут. Убрал руку, убрал клинок от шеи. Просто тыльной стороной пальцев по щеке провёл.

  -- Иди, помоги ему собраться.

   Вздохнула. А то и не дышала. Выдохнула. Глаза открыла, молча, глаз не поднимая, поднялась на ноги и к воротам пошла. Могутка за ней.

Глава 39

   Так, а что у меня тут остальная моя компашка делает? А мои уже и стол накрыли. На Николашке одна бабёнка виснет, на Ивашке - две сразу. Мужики при делах, одна Марьяша... сказки сказывает. Её еще парочка слушает да еду режет-крошит. А сказки про меня, любимого. Ишь, увидела - сразу покраснела. Тут сразу одна подкатывает:

  -- А не желает ли отрок Иванушка бражки зимней. Вымороженная, забористая, духовитая.

   Лихая бабёнка. Как она перед носом моим своими прелестями крутит... Ворот с разрезом, завязан должен быть. Только завязка развязана и все выпуклости под рубахой очень даже просматриваются. Особенно, когда она ко мне вот так наклоняется.

   Кружечка типовая, древнерусская. Ориентировочная ёмкость - литр с хвостиком. Литровочку осуши и... - пошел ребёнок спать под стол. А Ивашка, даром что сразу двоих щупает - уже вперился. Если хозяин примет, то и ему... с обоих же рук подсовывают. И знахарка здешняя из угла выглядывает внимательно. А ребята-то - молодцы, субординацию блюдут, без меня еще не принимали.

   Стоп. Очень даже молодцы. И цвет зеленоватый не только у бражки бывает, и вкус горьковатый не только у спиртосодержащих. А вот характерный запах... Зря меня, что ли, Юлька с Фатимой натаскивали? Это - красавка. Она же белладонна. Суточный придел для взрослого - 70 капель. После литровки... хоть бы и с малой концентрацией, полная потеря ориентации, резкое двигательное и психическое возбуждение, бред, галлюцинации. Паралич дыхательного центра. Впрочем, им столько дожидаться не надо. Как только голос хриплым станет, зрачки расширятся и на свет реагировать перестанем, они мужиков своих из погреба вынут. Ну, а те нас просто дубьём в таком состоянии... И что делать? Берём кружечку, подносим ко рту, взгляд поверх... Как они смотрят... Все в курсе. Вот и поиграем. "Кто к нам с мечем придёт..." - тот на этот же самый "ой-ёй-ёй" и напорется. Оттянем на молодке рубашечку за вырез, поглазеем на... все. Ишь ты какая... продвинутая. И наклонилась правильно, и ножки раздвинула. Чтоб мне все хорошо видно было. От окраски ореолов вокруг набухших сосков до кудряшек в нижней части живота. У подростка от такого вида... точно должно головёнку снести. И пошёл бы я за ней - как телок на бойню. Вполне готовый для забоя.

   "И в забой отправился
   Парень молодой".

   Только я не телок. И даже не молодой шахтёр. Но все равно... Может её... пока не началось? Пока еще живая? Нет уж. Не мой тип - не модель, отнюдь. Под рубахой явный перевес. Или беременная она? Это для местных - "лучше больше... да больше". А я - гармонию ищу. И вообще, Марьяша как похудела - куда на мой взгляд приятнее.

  -- А давайте поиграем. Я такую игру интересную знаю. Как раз когда мужики и бабы вместе собрались. Но друг друга мало знают. Называется не по нашему: "брудершафт мит тод".

  -- Игру? Ой как интересно. Вот выпьем и покажешь.

  -- Не. Сначала поиграем. Там по ходу дела как раз и надо будет выпить. Значится так, все кружки ставим вот сюда, на край. Полные? Это хорошо. Бабы все становятся вот к этой стенке. На колени лицом к стене. Нас-то запомнили как кого звать? Марьяша, ты туда не становись, ты и так всех нас знаешь. Теперь бабы задирают подолы на голову. А вы что подумали? Я же сказал: игра интересная. Вы становитесь, нас не видите, не слышите. А мы вас по очереди... Любим. Каждая должна угадать кто в неё сейчас всунул. Если угадала - пьёт кружку бражки. Если нет - пьёт мужик. Кто последний остался на ногах стоять - тот победитель. Понятно? Ну тогда становитесь правильно и рубахи задирайте. И не подглядывать.

   Одна, было, дёрнулась. Игра ей, вишь, не понравилась. Да куда же ты против соседок-общиннок. Русская община называется "мир". Куда ж ты одна против всего мира? На неё знахарка шикнула.

   Ещё две явно в положении - месяц пятый-шестой. Несколько заволновались. Ну бабоньки - это вы по мою душу пришли, хитростью хотели меня взять. Только я - хитрее. Пока дамы устраивались, знахарка как-то отвлеклась, я Ивашке успел на вязки показать. У Николая и челюсть отпала. Но смолчал, а Марьяша попыталась сказать что-то - едва успел по губам хлопнуть.

  -- Для чистоты эксперимента... Ну чтоб не подглядывали и руками трогать не вздумали - Ивашко, свяжи красавицам ручки.

  -- Да не, да не надо, да мы и так...

   А я подгоняю, бабульку послал по столу воронку искать, а зачем - после скажу. Остальным головы морочу, рассказываю какие могут быть всякие варианты в этой игре, всякие придуманные правила-ограничения. Только Ивашка закончил упаковку игруний - бабулька заменитель воронки принесла. Знакомец мой - светец. Но не глиняный, как у Юльки в доме был, а кованный. Ручка трубкой, с стороны супонесущей части - горло широкое. Ну и на. Опрокинул бабульку на стол, благо она к старости усохла, дрючком на горло. Бьётся, однако. Вырывается. Тут Марьяша подскочила - руки держать. Николай с Ивашкой лавку подхватили - баб увязанных к стене подпёрли. Чтоб не расползались пока. А я бабульке ручку светеца - в горло. И из полной кружки тонкой струйкой прямо в желудок. Вы "кишку" глотали? При гастроскопии, например? Она же - эзофагогастродуоденоскопия. Острые, запоминающиеся впечатления. А если "кишка" хоть и короткая, но кованная?

   Пол-кружки влил, пока отдышаться пыталась - перевернул, по Ивашкиной методе локотки связал, со стола сшиб, в уголок отволок. Следующая. Этих и на стол не затаскивали. Вытащили из-под лавки, голову запрокинули, светец, бражки в горло, в угол. Бабы орут, рвутся, одна брюхатая резвая оказалась. Развязалась - попыталась уползти-убежать. Николай ей ногу подставил. Она с маху брюхом об край стола. Мы ей бражку заливаем, а она рожать собралась. Залили, вязки завязали, в угол. Ещё одна ухитрилась Ивашку за ногу укусить. Тот с маху и ответил - зубы передние бабе выкрошил. Все равно - залили, в угол. Николая в коленку лягнули - он ноет, хромает. Он ноет, но держит. Залили, в угол. А Марьяша веселится. Вот она женская солидарность. Ну еще бы, тут какие-то лярвы её мужиков обхаживали, а теперь мы их всех - в угол.

   Едва всех обслужили - бабульку уже проняло. От света отворачивается, сама жаром горит, лицо опухло. Бред пошёл в голос. Пришлось еще всем и затычки поставить. На бражко-приемные отверстия. Чтобы не шумели. Пол-жбанчика этого ведёрного еще осталось. А ведро на Святой Руси не десять, как в моей России, а двенадцать литров. Ну и не пропадать же добру. Собрали из снеди приготовленной - мало ли куда они еще эту белладонну напихали, отнесли сидельцам в погреб во дворе. Дескать, пока мы там с вашими жёнами веселимся - и вам не скучать. Приняли. Сперва там один начал слова матерные говорить. Но дед оборвал и поблагодарил.

   Ночь глухая, но... какой тут сон. Вытащили лист железный, начали на нем гренки делать. Сухари в дорогу. Из шашки моей - шампур. Мясо бы вымочить сперва... Ага. А в приправе не та ли травка? Телеги так и так придётся бросать. Что из барахла можно оставить, во вьюки не грузить? Из чего эти вьюки делать? Что надо с собой взять у местных?

   Ещё светать не начало - заявляется эта парочка, Могутка с сестрой. Вошли в ворота и встали столбиками. Будто привидение увидели. А у Могута ни коней в поводу, ни мешков под вьюки. Только сума на плече. Тоже в курсе. Пришли нас - упокойничков обдирать.

  -- Что встали, люди добрые? Проходите, мясцом горячим угощу. А ты, Могут, за спиной-то топор не ищи - тут он тебе ненадобен. Проще скажу - опасен для жизни. Твоей.

   Подошли, присели на брёвнышко у костра. Баба первая начала:

  -- А где... остальные-то где? Наши-то?

  -- А вот. Напились ваши вашей же бражки. Теперь лежат-отдыхают. Бабы в доме, мужики в погребе. Что ж ты не сказала, красавица, какой нас бражкой поить собрались соседи твои, сородичи? Как бы я тебя не отпустил вот его собирать - и ты там бы лежала.

   Баба только концы платка в рот сунула и руками зажала. Могут, было, снова руку за спину к топору - я ему шампур в форме шашки к лицу.

  -- Попробуй горяченького. Хороший поросёнок был.

   Сидят, молчат. Шашлыком моим брезгают. Баба снова первая ожила:

  -- Всех? И баб, и мужиков?