В. Бирюк - Буратино

• Название: Буратино
• Автор: В. Бирюк
• Жанр: Фэнтези

Продолжение романа В. Бирюка "Зверь лютый". Наш попаданец подрос. Только вот с прогрессорством снова не очень. Ну, если разве в сексе. Нет, на этот раз не его, а он. Подрос же. Просто помните, что это – альтернативная история. Не сколько об истории, сколько о человеке в ней. Детям – не давать. Слишком много здесь вбито. Из опыта личного и “попаданского”. Местами крутовато сварено. И не все - разжёвано. Предупреждение: Тексты цикла «Зверь лютый» - ПОТЕНЦИАЛЬНО ОПАСНЫ. Автор НЕ НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ за изменения психо-физических реакций читателей, произошедшие во время и/или в результате прочтения этих текстов.

---

   Шашка - совсем не топор. Это рубяще-режуще-колющее. Вот в такой последовательности приоритетов применения. Многоцелевое. Но раз "рубящее" - в первую очередь, да еще и на один удар специализированное, то центр тяжести - в верхней половине клинка.

   Три основных удара шашкой: слева направо - в идеале отсечь нижнюю половину противника от верхней. Два других: сверху-вниз-вправо и сверху-вниз-влево. Это при рубке пехоты. Ещё четыре варианта уколов. Она же еще и колющая. Только это азы. По уставу Красной армии. Знаменитого "от плеча до седла" в этом перечне нет. Не рекомендуется рубить конного противника сверху. А то ведь он и сам "слева-направо" тебе сделает.

   Ещё можно шашку крутить в вертикальной плоскости. Хоть справа от себя. Хоть слева. Можно перекинуть из руки в руку - гарды-то нет. И повторить левой рукой. Но... У коня же уши есть. Так что аккуратнее надо - не отрубить бы.

   А вот в кино, где идет кавалерийская атака и все шашками над головой крутят - туфта. И тяжело - рука устает, и против техники безопасности - своего можешь зацепить, и вообще - махом шашки командир подаёт команды, вроде направления атаки, которые должны быть всем видны. Так что конница идет в бой свободно опустив руку с клинком вдоль конского бока.

   А еще мастера делают не только кучу всяких вариантов сверху-вниз, но и уколы снизу-вверх. А как? При каком взаимном положении? Надо смотреть. Гарды нет. Значит встречный клинок свободно идет вдоль моего, и рубит мне пальцы или кисть. Стало быть, фехтование отменяется как класс. Вражеский удар нельзя принять на клинок и зафиксировать - только быстренько отбить в сторону. И главный недостаток моей новой игрушки. Она против бронных работать не будет. Ни панцирь, ни кольчугу даже - ею не прорубить - легковата. Вот кожаный или даже кожано-металлический доспех... если попадёт правильно... не прорубит, так прорежет. Но цельнокованный... Ну, таких вообще на Руси и нету. Эти тевтонские игрушки здесь будут позже. Да и незачем мне на танки с шашкой. Танки надо дистанционно, бронебойными. Как англичане французов при Креси, например.

   Пока я все это обдумывал да к игрушке своей примерялся, во дворе шёл процесс. Двоих, того, которого я дрючком по пальцам и которого Марьяша ведёрком - отпустил. Они и захотят - драться не могут. Местная знахарка пришла - бабулька божий одуванчик. Кому из битых сопли кровавые утёрла, кого перевязала. Бабы выть, было, начинали. Но тут я начал всякие экзерцисы со своей шашкой исполнять... Как-то под свист рассекаемого ветра... да сплошного стального колеса в руках у не то подростка, не то карлика, не то... вообще черте что.... - нет особого желания рот открывать. Хоть по какому поводу.

   Я у костерка во дворе сижу, клинок свой, как Ивашка недавно, то точу, то протираю, то на замах-удар примеряю. Подошли четверо. Раз мужики местные лежат - бабам разговаривать приходиться. Начали, как всегда, с ноя:

  -- Ой, солнце садится, ой мужики наши на холодной земле лежат, ой завтра чихать-кашлять будут...

  -- Пустое, бабы. Мужиков ваших я не отпущу. Вот вы их домой отведёте. Они отлежаться малость и снова полезут. "Вятшесть" свою доказывать, нас - обидчиков своих, в землю вгонять. Вам мужей своих не удержать. Первый раз без большой крови обошлось. Второй... Если они кого из моих порежут-поранят... Я ведь тоже... долг кровью возьму. А если кто из ваших от моих смерть примет, то остальные пуще озлобятся, мстить надумают. А я ворогов за спиной оставлять не буду - вырежу всех. А весь вашу - сожгу в пепел. Вот и прикиньте: то ли они завтра соплями потекут, то ли вы все - и мужики, и бабы, и дети - кровью.

  -- А нас-то за что? А детишек? Ой, да што ж ты за зверь такой лютый?

  -- А вот такой я. Идите.

   "Зверь лютый". В той веси первый раз это прозвание мое прозвучало. На Руси люди крещённые живут. Каждому при крещении дают имя христианское, из святцев. Отец с матерью дают дитяти своё имя - домашнее, языческое. А народ даёт человеку прозвище. Так припечатает, что ни смыть, ни срезать. И мне на Руси немало прозваний дадено. Иные не на долгое время за мною держались. Иные даны были не народом русским, а людьми вятшими или народами иными. Три прозвания моих широко пошли и многие годы за мною тянутся.

   "Воевода Всеволжский" ибо и град сей мною поставлен, и сижу я в нем. "Колдун полуночный" за многие мои новизны, людям непонятные, да за места наши северные, от многих иных земель на полночь расположенные.

   И вот это: "Зверь лютый". За ярость мою и немилость к роду человеческому. И прозвание это не токмо от одного человека к другому переходит. И разные люди, друг друга не видавшие, прозвания этого моего прежде не слыхавшие, эти же самые слова говорят. По делам моим. Видно, и вправду, есть во мне нечто, здешним людям ведомое, что они Серого Волка вспоминают, на меня глядючи.

   Кажется, дошло. Убрались бабы. Однако правильно - нечего связанных на дворе держать. Приглядел погреб крепкий, начали мужичков туда перетаскивать да спихивать. Снова одна подходит:

  -- Христом богом прошу. Не надо вон того здорового в погреб. Он подземелья не выносит - бешеный становится. Рвётся, сам себя покалечить может. На людей кидается, сердечко у него аж заходится. Не надо его туда.

  -- Он тебе кто? Муж?

  -- Нет. Он как брат. Найдёныш. В лесу его маленьким нашли. Отец мой охотником добрым был. А сыновей нет. Вот тятя и взял к нам в дом. Видать, из лесных людей.

   Йети, йетить мать! Раритетный гуманоид в смоленских лесах. Хотя... "Большой волосатый брат" это ведь не только в Гималаях и Калифорнии. Легенды о таких персонажах были и на Алтае, и в Западной Сибири, и по Русскому Северу. Пойдём-ка посмотрим-ка. А, это тот лоб, которому я нос пяткой разбил. Ну и кто это сказал, что прежде народ был мелкий? Был. Но не весь. Археологи в пластах русского средневековья находят костяки под два метра ростом. Нормальные люди, по христианскому обычаю похоронены. Но большие. Как этот. Не йети. Человек обыкновенный. Но большой... и в панике. Йети накануне приступа клаустрофобии.

  -- Драться будешь?

  -- Не-е-е...

   Развязал, у костра посадил. Баба квасу принесла. Начал спрашивать. И вправду - охотник. И места здешние знает. А звать уменьшительно-увеличительно: Могутка.

  -- На Угру ход есть?

  -- С телегами? Не. Конями вьючными... Может и сможете. А возы не пройдут.

  -- Тогда собирайся. Пойдёшь с нами. Скажи жёнке.

   Как-то они с его... сестрой переглянулись...

  -- Нетути у меня жёнки. Бобыль я. И никуда я не пойду.

  -- Заплачу. Обе телеги оставлю, кое-что из барахла, из упряжи. Половину соли отсыплю.

  -- Не. Мало. Вот еще и сабли отдай и еще...

   Цапнул бабу за ворот, опрокинул наземь, головой к себе на колени. Шашку ей на горло.

  -- Хочешь посмотреть как её голова покатится?

   Ух, как... Какой кайф когда в руке сталь. Точёная. Не тяжёлая - гирей, не лёгкая -- куском автомобильной обшивки. Соразмерная. Длиной, весом... Соразмерная моей руке. Не тупая, деревянная железяка, которую чтобы дёрнуть -- сначала напрячься. Не финтифлюшка какая-то декоративная, прижмёшь -- гнётся-мнётся, доверия не вызывает. Настоящий клинок. Его дёргать не надо, его только отпустить -- он сам дело сделает. Точёный клинок. Говорят -- у девушки ножки точёные. Бывает. Нравится. Но здесь... Позволь ей только чуть опуститься. Шашка сама ляжет. Чуть ослабь хват кисти. Ничего делать не надо. А потом чуть-чуть... даже не дёрнуть. Не потянуть... Просто чуть сдвинуть руку, чуть по-освободить, чуть по-отпустить... Ощущая ребром ладони хвостик рукоятки. Просто прикосновение. И клинок ляжет на горло. И пройдёт через кожу, через мышцы, через все там трубки дыхательно-глотательно-кровоносительные. Сам. До самого хребта. А, может, и там не остановиться. Проверить? И никакого движения, напряга, усилия. Просто такая маленькая, незаметненькая, минутненькая... слабость. Неловкость, небрежность... Как-то задумался... чуть-чуть, отвлёкся... самую малость. Ничего не делай, не рвись, не упирайся. Просто... выдохни, расслабься... "Ой, а я и не заметил. А я и не делал ничего. Чисто случайно". И у неё голова отвалится. Отделится. Сама собой. Когда у меня клинок - по руке.

   Йети дёрнулся, было, и осел назад. Не поспевает он с той стороны костра. И, вообще, я - быстрее. А баба только ахнула в начале. И затихла, даже глаза закрыла. Одна жилка на шее бьётся бешено. В двух миллиметрах от лезвия. Под лезвием, И груди под рубахой ходуном ходят. Положил левую на левую. Руку свою на грудь её. Обтянул, сжимая, рубаху. Дёрнись. Под моей левой. И я отпущу правую. Сосок из-под ряднины выпирает. Чуть пальцами сжал. Ну дёрнись...

  -- Ну?

  -- Ладно. По рукам. Отпусти сеструху.

  -- По рукам - не надо. Ты сказал - я услышал. Ещё коней трёх-четырёх возьми под вьюки. Нас проведёшь - назад приведёшь. Иди собирайся.

  -- Отпусти её. Я в ихнем доме живу, она хозяйка. Без неё не собраться.