В. Бирюк - Буратино

• Название: Буратино
• Автор: В. Бирюк
• Жанр: Фэнтези

Продолжение романа В. Бирюка "Зверь лютый". Наш попаданец подрос. Только вот с прогрессорством снова не очень. Ну, если разве в сексе. Нет, на этот раз не его, а он. Подрос же. Просто помните, что это – альтернативная история. Не сколько об истории, сколько о человеке в ней. Детям – не давать. Слишком много здесь вбито. Из опыта личного и “попаданского”. Местами крутовато сварено. И не все - разжёвано. Предупреждение: Тексты цикла «Зверь лютый» - ПОТЕНЦИАЛЬНО ОПАСНЫ. Автор НЕ НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ за изменения психо-физических реакций читателей, произошедшие во время и/или в результате прочтения этих текстов.

---

   Башен нет, ни угловых, ни воротной, ни центральной, которые в Европе называют "донжон". Ну так здесь и не баронский замок, и даже не селище большое, а просто усадьба зажиточного человека из служилых людей. "Житьи люди" - мелкие землевладельцы. Уже не смерды, еще не бояре. Могут им указать подати платить, могут - бойцов выставлять. А могут - и то, и другое. Государство всегда самую большую нагрузку на средний класс нагружает. С бедняка взять нечего, с богатого - не получится.

   А что у них внутри?

   Опа, а терема-то нет. Я как-то после Степанидова подворья с трёхэтажным посередине, был уверен, что раз боярская усадьба - значит должен этот "костёр приготовленный" стоять. Ан нет. Даже подклета нет. Больше похоже на помещичий дом века восемнадцатого-девятнадцатого. Только бревенчатый. Русь Святая, одноэтажная. Как Америка. Или потому что недо-бояре, или просто в сельской местности цены на землю ниже. Здесь хозяйский дом вправо сдвинут. Ну и правильно - к реке ближе. И убегать легче, и тушить... Опять не так. Тушить будут из колодца. Вот где центр двора. А слева по кругу сенник, хлев и овчарня, сарай дровяной, конюшня, еще сенник, амбар здоровенный. Перед амбаром место такое... земля убитая. В смысле - утоптанная плотно. Ток. Токовище.

   "Глухари на токовище

   Бьются грудью до крови...".

   И зря. Не на том току бьётесь, господа из рода тетеревиных, отряда курообразных. На глухарином току весь бой - до подхода охотников. А на этом току не глухари бьются, а зерно из колосьев выбивают. Палками такими - цеп называется. Офигительно утомительное занятие. А потом вот это все, сильно побитое, подбрасывается в воздух, и происходит процесс отделения полезного продукта - зерна, от полезного, но другого - мякины. Той самой, на которой - не проводят. "На мякине не проведёшь". Почему именно мякина такая... диэлектрическая? Или это имени всероссийского полупроводника Ивана, извините за выражение, Сусанина? Который поляков проводит. Но только в одну сторону. Непонятно.

   Процесс называется -"провеевание". Во какие слова у меня выскакивают. Из закромов. Наверное. Одно непонятно - если вокруг такой забор высокий, то откуда ветер? Ладно, осенью поглядим. Если доживём. А смысл во дворе это делать есть - мякина разлетается, но в границах - по всему двору. Её собирать не надо - поскольку вон птички голенастые бегают. А вот тут у ворот и курятник есть. Определяется по хорошо знакомому запаху свежего птичьего... В Юлькиной избушке я уже наловчился по запаху различать - у какой из птичек несварение желудка сегодня. Мда... Кто-то нынче в Юлькиной избушке живёт? Или так стоит, пустая?

   У задней стены шесть изб поставлены в ряд. Не за частоколами-заборами, а так - плетень. Палисаднички и там кое-какие дворики. С сараюшками и нужниками местного значения. Детишки там видны. И поросята. Правильно. Сам двор сухой и чистый, а в этих... приизбянных загородках и лужи есть. В самом углу слева... Это, наверное, кузня. Судя по угольным следам на земле. А уголёк здесь, как я помню, не антрацит донбасский, а совершенно древесный. Дерево, пережжённое без доступа воздуха. Главное свойство - не содержит серы, в отличии от каменного угля. К веку семнадцатому, когда железо будут плавить уже в существенных количествах и на государственном уровне, станет одним из видов важнейшего стратегического сырья. Как в наше время - уран. Одна из причин возникновения боеспособной шведской армии: много леса - много угля - много стали - хорошо вооружённая армия. Но - не надолго:

   "И грянул бой.
   Полтавский бой".

   С общеизвестным результатом. Потому что к тому времени к железу еще и порох нужен был. А порох у шведов Меньшиков при Лесной отобрал.

   А по этой стороне вдоль забора, справа от ворот, поварня стоит и еще амбар. В двух местах погреба видны. Наверное, и еще есть. И ни одного деревца. Это меня еще в Киеве поразило. Ну там-то - цена земли в столичном городе. А здесь-то... А не любят на Руси деревья возле дома. Столько мужики наломаются на валке да раскорчёвке, что у жилья и видеть не хотят. Опять же - сырость, насекомые заводятся.

   Однако ошибся, не доглядел. Фирменный знак местного владетеля - рябина красная. Выглядывает в двух местах у внешней ограды. Наверное, еще и за господским домом есть. Что там от ворот не видно, зато видно в нескольких местах тын с внутренней стороны. А вот это ты, Аким, лопухнулся. Тын построил добрый, большой, высокий, а помоста для бойцов нет. Или решил, что от зверя и этого хватит, а люди злые с кошками да арканами к тебе не придут. Вернее всего, просто сначала не сделал, а потом руки не дошли, на другие нужды все употребилось. У нас на Руси это частенько случается. Да и понятно, если на руках ходить, то до много не дойдёшь.

   И с башенкой у дальнего торца господского дома - тоже несколько... не доделали. Нижний сруб - прелесть. Гайкой шестигранной. Второй - нормальный, кубиком. Явно должен быть еще и третий, а еще выше - вероятно предполагалась смотровая вышка. Бельведер как у Манилова - чтобы Москву видать. А Москвы-то еще и нет. Вспомнили, остановились и просто почти плоскую крышу поставили. Недо-башня у недо-терема получились. На недо-боярской усадьбе.

     

Глава 40

   "Кто, кто в теремочке живет?

  -- Я, мышка-норушка.

  -- Я, лягушка-квакушка.

  -- Я, колючий ёжик, ни головы не ножек.

  -- Пустите и меня к вам жить.

  -- А ты кто?

  -- А я зайчик-побегайчик."

   Настолько "побегайчик", что уже и "погоняйчик", и "поубивайчик". А некоторым еще и "поимейчик". Интересно, а как Марьяша после такого... разнообразного марш-броска со своим-то Храбритом... будет?

   Как у меня часто бывает, первый звонок я пропустил. Звоночек прозвенит, вагончик тронется, а я несколько... отстану. В смысле - не сразу соображаю. Как Берлиоз на Патриарших. Хорошо, что мне пока голову не отрывает. А то нечем бы было преодолевать созданные собственной же несообразительностью трудности.

   Пока коней развьючивали, пока в конюшню заводили - куча народу набежало. Интересный у Акима хуторок - десятка два мужиков, втрое меньше баб, детей примерно полтора десятка. Наблюдаемые - все малышня до десяти лет. Ни одной старухи не видно и всего два... если не старика, то... аксакала. Один - сам Аким. Второй возле нас крутится, команды подаёт:

  -- Коней вот туда в стойло, майно - в сени в терем боярский.

   Ну терем, так терем. Мания величия в форме преувеличенного поименования жилого помещения начальника - не самая страшная из маний. Но когда пяток мужиков все наши вьюки похватали и в куда-то потащили, пришлось вмешаться.

  -- Эй. Это не Марьяшино. Это наше. Ложь в зад.

  -- Чего? А ты кто такой?

  -- Иваном звать. Холопчик боярыни. Положи где взял. Вот платье боярыни - неси.

   Вытащил из вьюка, сунул в руки, пока слуга рот раззявил. У нас из Марьяшкиного только и осталось её платье, в котором половец её на болоте опрокинул. Да платочек беленький, который сейчас у неё на голове. Ну и цацки её у меня в кисе.

   Только развьючили, стали коней поить, Могутка ко мне:

  -- Поеду я, господине. Сердце ноет. Как бы беды там не случилось.

   Может и верно. Солнце еще высоко, дорогу мы с ним нашли, проверили, приметили. С четырьмя конями в поводу - не просто, но - тепло, зверь не полезет. Светло - день длинный.

  -- Ладно. Спасибо за провожание. Нужен буду - найдёшь. Припас в дорогу возьми. Соль нашу бери с собой.

   У нас и сухари еще остались, и овса лошадям пол-мешка. Тут "аксакал" про соль услышал, влез.

  -- Это ты куда коней снаряжаешь? Я же сказал - коней в стойло. Майно - в сени. Припас съестной - в поварню.

  -- Могут службу свою сослужил - может идти. Кони и упряжь - его. Держать его против воли - не по чести. Ты тут вроде управитель, распорядись лучше насчёт горяченького на дорогу. Хлеба там, пирогов...

  -- Ты, хрен гулькин, мне еще и указывать будешь...

   У него посох, у меня - дрючок. У него в правой, у меня -- в левой. Он на меня посохом сбоку понизу махнул, я своим заблокировал и автоматом шашку из-за спины и к его горлу. И тишина... Полный двор народу, то гомонили, что-то делали, куда-то шли. Замерли все. Тихо стало. Дед этот, Доманом звать, аж побелел и тихонько назад-назад: "Тихоб деточка, тихо. Нет ни какого худа-лиха, все хорошо. Пошутили и ладно. Счас мы ему и пирогов принесём, и всем место определим. И все хорошо будет..."

   Топ-топ в сторонку, на дворовых шикнул, те тоже забегали. И пирогов Могуте принесли, правда холодных, и Ивашку с Николаем на постой определили. И вещички им помогли отнести, пока я с Могутой прощался да до ворот провожал. Потом и меня стряпуха позвала - горяченького похлебать. Только я в поварню в двери вошёл - тут меня по голове и... Стукнули? Ударили? Шандарахнули. Били из-за двери. Я как вошёл со света... только и поймал краем глаза движение да чуть повернулся. Широкоплечий чернобородый мужик из местных опускает мне на затылок полено длинное... И темно - чёрный бархат...