Франц Меринг - История войн и военного искусства

• Название: История войн и военного искусства
• Автор: Франц Меринг
• Жанр: История

---

Прежде всего я начну с партийной литературы, хотя она да­леко не завоевала себе славы в этой области. Она чаще чем сле­дует впадала в чрезмерное мелкобуржуазное мечтательство о милиции, что не только не усиливало ее борьбы против милита­ризма, но, наоборот, в значительной степени ослабляло ее; еще до сих пор в больших партийных газетах можно видеть в качест­ве военного авторитета такого невероятного путаника, как гос­подин Блейбтрей. И наоборот, партийная литература совер­шенно непонятным образом пренебрегала тем лучшим, что она сама внесла в военно-историческую литературу, и в первую очередь сочинениями Бюркли.

Бюркли начал свою военно-историческую деятельность по хорошо обдуманную плану. В связи с 500-летним праздновани­ем битвы при Земпахе в 1885 г. он прежде всего описал эту битву и, разрушая легенду о Венкельриде, вскрыл тактику ста­рых швейцарцев. После этого Бюркли намеревался подвергнуть исследованию битвы при Моргартене и Лаупене так же, как и другие швейцарские битвы, и, наконец, сделав сравнение меж­ду самостоятельно развившимся военным делом старого Швей­царского союза и милитаризмом, скопированным современным союзом Швейцарии, он хотел высказать свое мнение о той воен­ной организации, которую должно иметь демократическое об­щество, не помышляющее ни о каких завоеваниях.

В сносном виде, к сожалению, появилось на свет лишь пер­вое сочинение и то в комиссионном издании Шабелитца: «На­стоящий Винкельрид. Тактика старых швейцарцев». Описание битвы при Моргартене Бюркли напечатал лишь через шесть лет в «Цюрихской Почте»; отрывки этого сочинения, даже в не со­всем точной последовательности, появились затем в отдельном издании под заголовком «Возникновение Швейцарского союза из пограничной общины и битва при Моргартене». На этом все кончилось. В своих военно-исторических изысканиях Бюркли натолкнулся на горячее сопротивление, как трижды опорочен­ный — как самоучка, как социал-демократ и как еретик, сомне­вающийся в швейцарских легендах. Швейцарские библиотеки закрыли перед ним свои двери, и Бюркли имел все поводы напи­сать грустное стихотворение, которое ему приписывается:

Продолжай, мой сын, идти по проторенной дорожке; это будет лучше.

Иначе, ты можешь быть уверен — никогда не сделаешься профессором.

Однако как раз профессор Дельбрюк обеспечил нашему ста­рому товарищу заслуженное им почетное место в военно-исто­рической литературе, и наша партийная литература имеет, ка­жется, все поводы отдать должное открытию Бюркли, распро­страняя снова его военно-исторические, наполовину забытые, сочинения. Однако они вызвали большую полемику в Швейца­рии; что же касается самого Бюркли, то о нем писалось, что при отрицательном суждении Энгельса и других о боях ста­рых швейцарцев Бюркли также рисует их далеко не розовыми красками. Наоборот, он рисует швейцарцев, с несомненным удовольствием, как в высшей степени беспокойный народ, и видит кровное оскорбление, «величайший позор» для силь­ных и боеспособных горцев в том, что сказания о Телле пре­вращают их в покорный народ пастухов, которых спасает ка­кой-то герой. Но он все-таки выдвигает обратную сторону ме­дали: трусливые и разбойничьи нападения на общественные земли кантона Швиц со стороны монастыря Эйнзиделя, нахо­дившегося под покровительством Габсбургов, угрожали глу­бочайшим жизненным интересам общин и принуждали жите­лей этого кантона быть «для вора еще большим вором».

Даже военно-исторические работы, опубликованные Энгель­сом, далеко не оценены по своему достоинству. Отчасти это объясняется вполне естественно тем, что они в большей своей части погребены еще в американских и английских энциклопе­диях и газетах, но часть их, однако, в течение многих десятиле­тий лежит переведенная на немецкий язык, и по какой-то осо­бой неудаче единственная доступная читателям работа скорей и легче всего может быть оспариваема. Я подразумеваю брошю­ру «Может ли Европа разоружиться?». Я высказался уже отно­сительно этой брошюры в моих статьях «Милиция и постоян­ное войско». Поскольку я знаю военные сочинения нашего ста­рого учителя, они необычайно агитационны и развивают целесообразные взгляды, которых мы напрасно стали бы искать в тогдашней военной литературе, но они не свободны от проти­воречий и даже часто ошибочны, поскольку их выводы покоятся на неполных и непроверенных газетных известиях. Собрание и издание их было бы очень важной, но вместе с тем и трудной работой, и если бы это дело попало в неумелые руки, оно при­несло бы больше вреда, чем пользы. Поскольку я знаю, до вой­ны этим занимался Гуго Шульц, он наиболее подходит для этой задачи. Гуго Шульц написал военную историю до конца наполе­оновских войн под названием «Кровь и железо» и от наполео­новских войн до настоящего времени под названием «Воору­женный мир». Они вышли в издании «Форвертса».

Оба сочинения вполне соответствуют целям того полно­го труда, основными частями которого они являются; прав­да, они написаны в несколько чересчур агитационно-попу­лярном тоне, как это видно уже из самого заголовка; они так­же не совсем пропорционально разработаны, но, несмотря на многие ошибки и пробелы, которые можно в них открыть при строгой критике, они все же являются прекрасным введе­нием в историю военного дела.

Из военных литераторов на первом месте стоит Клаузевиц, как первый классический теоретик войны. Его главное сочинение «О войне» можно найти в дешевых изданиях. Несмотря на неко­торую старомодность и повторения, особенно в его историчес­ких примерах, Клаузевиц все же заслуживает быть прочитанным, так как он дает такую тонкую и точную психологию войны, как никто другой. Сочинения Дельбрюка весьма мало доступны бла­годаря своей дороговизне и чересчур ученым комментариям; его «Историю военного искусства» я подробно разобрал в 4-м при­ложении к «Neue Zeit», конечно, далеко не использовав всего богатства ее содержания. Рядом с его биографией Гнейзену стоит

по меньшей мере равноценная биография Шарнгорста, написан­ная Максом Леманом; она является чуть ли не лучшей биографи­ей в нашей исторической литературе, достойной своего героя, наиболее привлекательного по своей человечности среди всех военных людей старого и нового времени. Еще и раньше Леман имел крупные заслуги в освещении истории, особенно же исто­рии прусского войска; не одну легенду изгнал он из этой исто­рии, как, например, пресловутый кантонный регламент 1733 г. о всеобщей воинской повинности и многое другое.

Но если сочинения Дельбрюка и Лемана в значительной сво­ей части трудно понятны для широкого круга читателей, то вы­шедшая недавно в 7 книгах «Всеобщая история военного дела» Эмиля Даниэля более доступна. Даниэль — ученик Дельбрюка, и во многих важных своих частях его сочинения являются почти дословным повторением сочинений Дельбрюка, не сохраняя, однако, внешности последних. Это не является ни в коем слу­чае его недостатком, а, наоборот, его величайшей заслугой. Плохо лишь то, что Даниэль не только ученик, но и подража­тель Дельбрюка. Если Дельбрюк пылает величайшей ненавис­тью к историческому материализму, то Даниэль также охвачен этой ненавистью. Несколько лет тому назад он разделал в «Прус­ском Ежегоднике» книжку Кунова о Французской революции с такой легкомысленностью, которую трудно допустить у науч­но-образованного писателя. Преимущества исторического ма­териализма сказываются уже в том, что его последователи со всем беспристрастием признают то хорошее, что имеет в себе идеалистическое изложение истории, в то время как представи­тели идеализма, выражаясь мягко, могут лишь возмущаться и ругаться, говоря об историческом материализме.

Таким образом, несмотря на многочисленные и большие не­достатки, сочинение Даниэля о военном деле может быть реко­мендовано. Оно развивает, в общем, правильные взгляды и мо­жет быть поставлено наряду с сочинениями Гуго Шульца, явля­ясь до известной степени их отражением. Из него можно многое почерпнуть, а его идеологические уклоны, по крайней мере часть их, не особенно опасны. Каждый осведомленный читатель по­смеется над его «Трансцендентальным могуществом современ­ных нравственных идей», создавших будто бы благосостояние Нидерландов в XVI столетии, а против воскрешаемых им прус­ских военных легенд давно уже заготовлено в нашей партийной литературе противоядие.

Лишь в одном отношении необходимо сделать решитель­ную оговорку. Это — предостережение против той недопус­тимой манеры, с которой в этом сочинении замалчивается Бюркли и, что хуже всего, извращаются его исследования, пролагающие новые пути.

Бюркли выступил против «выдуманной, украшенной несуществовавшими героями, швейцарской истории», которая объяс­няла важнейшие факты чудесами, т. е. не объясняла их совсем. Мнимый «личный» подвиг Винкельрида является, по его мне­нию, преступлением по отношению к народному делу старых швейцарцев — открытию и созданию новой оригинальной воен­ной тактики и соответствующего оружия. Против этого основ­ного положения, которое хочет доказать Бюркли, возражает Дельбрюк. Принимая в общем описание, которое дает Бюркли битве под Моргартеном, он прибавляет при этом, что Бюркли «совершенно не прав», рассматривая эту битву как «непосред­ственное народное дело». Жители Швица должны были иметь вождя, который и выработал для них военный план; это не мог­ло быть сделано ни общим собранием воинов, ни произвольно избранным военным начальником. Только через свое управле­ние демократия могла выиграть битву при Моргартене, причем ее вождем, по мнению Дельбрюка, был Вернер Штауффахер.