Франц Меринг - История войн и военного искусства

• Название: История войн и военного искусства
• Автор: Франц Меринг
• Жанр: История

---

которые, собственно, и образовывали боевой порядок; царицей оружия почиталась, как и раньше, пика.

Немецкие ландскнехты, наоборот, придерживались гораз­до упорнее системы трех эшелонов, применявшейся у швей­царцев,— авангард, главные силы, арьергард,— а также наем­ничества и связанной с ним беспринципности. При Павии под императорским знаменем их было 15 000 чел., а во французс­ком войске рядом со швейцарцами — 5000 чел. В Римском походе апоплексический удар, вызванный бунтом ландскнех­тов, закончил военную карьеру «отца ландскнехтов», победи­теля при Бикокка, Георга Фрундсберга. В Шмалькальдской вой­не Себастьян Шертлин, в то время известнейший после Фрундсберга предводитель ландскнехтов, сражался на протестантской стороне, а ландскнехты, выигравшие импера­тору битву при Мюльберге, были очень недовольны одержан­ной ими победой, очевидно, потому, что было возмущено их религиозное чувство. В большинстве своем они, как извест­но, придерживались протестантской веры, тогда как испанцы были фанатичными католиками.

Это, конечно, не мешало испанцам временами брать за гор­ло святого отца. При ужасном разграблении Рима в 1527 г., одном из наиболее ужасных его опустошений, которое помнит история, испанцы возбудили своими многочисленными звер­ствами над женщинами и девушками негодование ландскнех­тов. А у последних таких зверств тоже насчитывалось доста­точно. «Мы взяли Рим штурмом,— сообщал Себастьян Шертлин,— умертвили свыше 6000 человек; разграбили весь город; во всех церквах и где только можно забрали все, что нашли; сожгли большую часть города и едва ли пощадили хоть один дом. В Энгельсбурге мы нашли в узком зале папу и 12 кардина­лов; мы взяли их в плен, они очень горевали, очень плакали; мы все разбогатели». Вместо папы ландскнехты провозгласили свя­тым отцом Мартина Лютера — грубая шутка, однако бросив­шая луч света среди царившего вокруг ужаса.

Весьма наглядное представление о немецко-испанском вой­ске, с которым Карл V победил при Мюльберге, дает Бартоло­мей Застров из Грейфсвальда в своих воспоминаниях. Он нахо­дился при войске как посланник померанских герцогов, кото­рые имели некоторые грешки и не осмеливались показаться перед разгневанным императором. Застров сопровождал импе­ратора от Галле до Аугсбурга, где должен был заседать рейх­стаг. В его жизнеописаниях встречаются некоторые подробнос­ти, освещающие тогдашние военные порядки.

Зверства испанцев после взятия Харлема в 1573 г. Гравюра 1583 г.

В Галле произошла горячая стычка между испанцами и нем­цами из-за испанского жеребца, украденного немцами. Нем­цы расположились лагерями «на прекрасном лугу, веселом местечке по реке Заале», испанцы — на возвышенности вок­руг замка. У них был громадный перевес над немцами, нахо­дившимися почти под ними, но немцы храбро сопротивля­лись. Они застрелили «испанского вельможу», которого при­слал император, чтобы уладить спор; когда же император выслал посредником своего племянника — эрцгерцога Мак­симилиана, то и этот «испанский негодяй» был встречен ди­ким криком и принужден был возвратиться, получив удар по правой руке. Наконец появился сам император. «Дорогие немцы, я знаю, вы не виноваты, успокойтесь, я вознагражу вас за понесенные вами потери и завтра на ваших глазах по­вешу испанцев». Тогда немцы успокоились и удовлетвори­лись лишь возмещением понесенных ими потерь, установив на следующий день, что с их стороны пало 18 чел., со сторо­ны же испанцев — 70 чел.

Войско медленно продвигалось через Намбург, Кобург, Бамберг, Нюрнберг в Аугсбург. При этом испанцы «скверно хозяй­ничали». Вдоль всего пути, по которому проезжал император,

лежало немало мертвых тел. Так же плохо обращались испан­цы с женщинами и девушками, не щадя ни одной из них. Из Бамберга они вели с собой до Нюрнберга 400 женщин и, обес­честив, прогнали их. В настоящее время едва ли можно пере­дать все ужасающие подробности их зверств. Но Застров пове­ствует о них с большим хладнокровием. «Разве же это не ша­ловливая нация? После окончания войны, в дружеской стране, в присутствии его императорского величества, установившего очень строгий режим... Каждый вечер, раскинув свою палатку, он приказывал строить виселицу и заставлял ее изрядно увеши­вать... Однако это не помогало...»

Как только император прибыл в Аугсбург, он снова приказал поставить виселицу для большего устрашения посреди города, как раз перед ратушей, а напротив нее — эшафот высотой в сред­ний рост человека, на котором «колесовали, рубили головы, чет­вертовали и производили другую подобную же работу».

Но хотя император на «закованном в латах рейхстаге» и произвел суровую расправу над мятежными князьями, набож­ных ландскнехтов он не мог ничем устрашить. В городе ко времени прибытия императора находилось уже десять отря­дов ландскнехтов, которым не выдавали жалованья в течение месяцев и должны были вручить вознаграждение из штрафов, наложенных на побежденных князей и города. Когда они ниче­го не получили и к тому же распространился слух, что будто бы герцог Альба проиграл штрафные суммы, они возмутились и окружили императорский дворец на винном рынке. «Когда ландскнехты достигли рынка, среди испанских солдат нача­лось сильное смятение и бегство. Ландскнехты заняли все ули­цы, ведшие к рынку; все жители, особенно купцы, привезшие к рейхстагу дорогие товары, шелковые ткани, серебряные и зо­лотые ценности, жемчуга и драгоценные камни, боялись, что город может быть разграблен, что, конечно, легко могло слу­читься, если бы ландскнехты вздумали сами искать свое жало­ванье». То же беспокойство, очевидно, испытывал и импера­тор, так как он поспешил уступить мятежникам. Он послал к ландскнехтам и велел их спросить, чего они хотят. «Держа в левой руке ружья, а правой поднося к ним вплотную горящие фитили, стрелки отвечали: "Деньги или кровь!" На это импе­ратор приказал им ответить, чтобы они успокоились и что на следующий день им будет заплачено полностью. Они не хо­тели уходить, пока им не будет обещано, что их не накажут за то, что они потревожили императора во дворце. Импера­тор обещал, тогда они отошли и на следующий день были

вознаграждены и отпущены». Однако это унижение перед лицом рейхстага, должно быть, сильно подействовало на нер­вы императора; он решил отомстить, но смог удовлетворить свою жажду мести далеко не по-императорски.

После того как отряды ландскнехтов разошлись, он отпра­вил за их вождями «нескольких шпионов»; они замешивались в их среду и, сопровождая их в течение нескольких дней, следи­ли, не ведутся ли непочтительные речи по адресу императорс­кого величества, и, если это случалось, призывали стражу и, захватив виновных, отправляли их обратно в Аугсбург. «Вече­ром на второй или на третий день ландскнехты устроили пи­рушку в гостинице; в их кошельках завелись деньги, и они счи­тали себя теперь в полной безопасности, как у Христа за пазу­хой; не подозревая, что среди них находятся предатели, они вспоминали его императорское величество следующим обра­зом: "Как же! Надо было позволить Карлу из Женевы нанять солдат и не платить им!" Они призывали на голову императора всевозможные несчастья и говорили: "Мы его хорошо проучи­ли, и бог посрамил его!" За подобные речи они были схвачены, приведены снова в Аугсбург и повешены на виселице. Но не­мецкие ландскнехты через 5 лет после этого под предводитель­ством курфюрста Морица Саксонского, "Иуды из Мейсена", взяли свой реванш у императора и при этом в гораздо больших размерах, заставив его бежать через Бреннер».

Воспоминания Застрова приведены здесь несколько про­странно, так как они бессознательно, а потому и особенно убе­дительно вскрывают те взаимоотношения, которые господство­вали в европейской военной организации в XVI и в значитель­ной части XVII века: причиной их является неспособность нового, возникшего на капиталистическом базисе государства, с одной стороны, существовать без вооруженной силы, а с дру­гой — содержать постоянное войско. Могущественнейший вла­дыка христианского мира, одновременно немецкий император и испанский король, повелитель Нидерландов и австрийских коронных земель, Милана и Неаполя, обеих Индий с их сокро­вищами, владыка, в царстве которого действительно, по извест­ному выражению, никогда не заходило солнце, должен был тер­петь возмутительные злодеяния своей солдатчины, несмотря на стоявшие перед его палаткой виселицу и колесо, или должен был унижаться перед бандой ландскнехтов, не имея возможно­сти отомстить им иначе чем коварной хитростью.

Причину этого надо искать в том, что новое государство толь­ко что вылупилось из феодального общества и в продолжение

«Плохая война». Так выглядели сражения между швейцарскими и немецкими наемниками

долгого времени не имело ни сил, ни умения создать соответ­ствующий финансовый и административный аппарат, без кото­рого было невозможно существование постоянного войска.