Франц Меринг - История войн и военного искусства

• Название: История войн и военного искусства
• Автор: Франц Меринг
• Жанр: История

---

Однако если бы кто-нибудь стал за это обвинять прусское правительство, оно могло бы с чистой совестью сказать перед всем светом: «Вы можете требовать от меня только то, что я в состоянии выполнить». На самом деле, как можно требовать от ворона, чтобы он пел? Как можно требовать от тигра, что­бы он питался фруктами? Для современного классового госу­дарства, желающего быть великой мировой державой, вопрос о милиции разрешается простой дилеммой: или оно создает милицию из атомизированных масс, какими их делает капита­листический способ производства, и в таком случае эта мили­ция является копией постоянного войска, или же оно создает милицию из тех организованных масс, которых сплачивает классовая борьба пролетариата, а такая милиция очень скоро сломит шею этому классовому государству с самыми лучши­ми последствиями для цивилизованного человечества, но и с тем большей основательностью.

При таких условиях нечего жаловаться, а надо скорее привет­ствовать то, что буржуазная оппозиция совершенно отказалась от какого бы то ни было сопротивления современному милита­ризму. Нами было уже сказано выше, что это сопротивление но­сило в себе внутреннее противоречие и что, в частности, буржу­азная оппозиция в Пруссии началась с того, что противодействие милитаризму пыталась свести к жалкому финансовому вопросу. В своих контрпредложениях против планов реорганизации ар­мии военного министерства Роона прусская палата депутатов указывала в начале 60-х годов на ежегодную экономию круглым счетом в 2 500 000 талеров. Незадолго перед началом франко-прусской войны прогрессивная пресса в течение недель сводила свою агитацию против милитаризма к мелочам вроде «чучела ка­питана». Бухгалтерский гений Евгения Рихтера открыл, что в военном бюджете предусматривалось содержание капитана гвар­дии, которого в действительности не существовало. Место это занималось королем, который 2000 марок содержания разными способами употреблял в интересах полка. Такими глупыми мелочами можно доставить кровожадному военному Молоху толь­ко четверть часа лишнего веселья.

Эта оппозиция уже по одному тому являлась проигранной игрой, что она вообще была игрой. Когда в 1893 г. тогдашний имперский канцлер Каприви предлагал свободомыслящей — как бы ни называлось в то время это изменчивое объединение — народной партии 2-летнюю военную службу, при условии со­гласия ее на увеличение армии, Евгений Рихтер отклонил это предложение, ибо в противном случае свободомыслящая пар­тия перестала бы быть «народной партией». Такая спекуляция на отвращении народных масс к милитаризму имела бы смысл лишь в том случае, если бы ее следствием была энергичная и последовательная оппозиция. Но буржуазная оппозиция про­тив милитаризма, как мы видели, всегда сводилась к жалкой по­ловинчатости. И если она вообще позволяла себе эту половин­чатость, то это происходило лишь потому, что защитники «ис­ключительной свободы торговли» полагали, что развитие капитализма ведет к сближению народов и ко всеобщему миру. Когда же эта иллюзия с наступлением империалистической эры была совершенно разбита жизнью, как только стало ясно, что будущее капитализма связано с необузданной завоевательной политикой, тогда эта пресловутая «народная партия» пришла к ясному сознанию, что игру с огнем нужно бросить, ибо в про­тивном случае придется обжечь себе пальцы, и, как раскаявша­яся грешница, она бросилась в объятия Молоха.

Однако, признавая, что буржуазная оппозиция не могла пе­решагнуть свою тень, мы все же с полным основанием можем поставить ей в вину то, что она оказалась не в состоянии обур­жуазить немецкое войско даже настолько, насколько это допус­кали задачи постоянного войска при существующих условиях. Историческим преступлением буржуазной оппозиции являет­ся то, что германское военное устройство до сих пор коснеет в различных феодальных формах, которые еще 100 лет тому на­зад были признаны Шарнгорстом и его товарищами вредными.

Покончить с этим буржуазная оппозиция имела полную воз­можность, тем более что милитаризм все время предъявлял тре­бования к буржуазному кошельку и к буржуазной интеллиген­ции. Но когда свободомыслящие парламентарии типа Копша или Мугдана становятся на чисто идиотскую точку зрения, ког­да эти насквозь великодушные люди заявляют, что они не жела­ют и не могут вести «угнетательскую политику», тогда, разуме­ется, Шульцам и Мюллерам, попадающим в офицерский кор­пус, не остается ничего другого, как повернуться к ним спиной.

В целом ряде случаев, когда речь идет о военных реформах, вполне совместимых с существованием капиталистического общества, прирожденные защитники этих реформ предостав­ляют заботу о них трижды проклятым социал-демократам. Пос­ледние же в высшей степени заинтересованы в этом, а потому немедленно выступают на сцену. Само собой разумеется, мы должны остерегаться видеть в этих реформах хотя бы отдален­ное подобие милиции в той форме, в какой мы ее требуем, ибо милиция представляет революционный принцип, который непримиримейшим образом противоречит принципу постоянных армий в их нынешнем виде. Реформы постоянных армий, как бы целесообразны и необходимы они ни были, так же мало при­ближаются к милиционному принципу, как законы в защиту ра­бочих к социалистическому способу производства.

Точно так же чрезвычайно спорна та декларация, которую социал-демократическая фракция рейхстага огласила перед го­лосованием законопроекта о покрытии издержек на увеличе­ние армии. В декларации сказано, что мы хотим отрицатель­ные стороны постоянного войска свести на нет и таким обра­зом подготовить его преобразование в народное войско. Преобразование постоянной армии в народное войско отнюдь не может быть достигнуто путем уничтожения отрицательных сторон, существующих в постоянной армии. В равной степе­ни спорно и то, что расширение вооружения квалифицирует­ся в декларации как «совершенно необоснованное», так как это верно лишь постольку, поскольку относится к сшитым белыми нитками доказательствам, которыми пытались обосно­вать вооружения Бетман-Гольвег и Гееринген. Но это абсо­лютно неверно по существу, ибо расширение вооружений представляет необходимое следствие империалистической политики и необходимый продукт современного классового государства. Именно поэтому самым решительным образом отвергаем мы его, хотя бы даже ссылка Бетман-Гольвега и Геерингена на образование новых сил на Балканах представляла собой нечто более, чем явный предлог.

Но если в отношении этих двух пунктов можно еще гово­рить как о неудачных в смысле выбора слов, то гораздо хуже обстоит дело с заключительным пунктом декларации, в кото­ром согласие на вотирование налогов на имущие классы моти­вируется тем, что «происходящее таким образом привлечение имущих классов к несению военных издержек может вызвать охлаждение этих классов к продолжению горячки вооруже­ний и, таким образом, облегчить нашу борьбу против

Английская конница

милитаризма». Эта фраза показывает совершенно поверхностное по­нимание военных проблем и требует самого решительного опровержения. Допускается ли голосование за налоги на иму­щество с точки зрения принципиальной позиции партии в от­ношении налогов — это другой вопрос, которого мы здесь касаться не собираемся. Но «продолжение горячки вооруже­ний» настолько тесно связано с важнейшими жизненными ин­тересами современного классового государства, что вопрос о том, будут ли финансовые средства для этого добыты в более или менее удобной форме для имущих классов, играет роль совершенно второстепенную. Если даже отвлечься от приме­ров других стран, то уже первая «горячка вооружений» в Пруссии может служить великолепнейшим доказательством слабости этой точки зрения. Расходы на реорганизацию ар­мии в 1860 г. вследствие отмены феодальных льгот в отноше­нии поземельного налога были возложены на юнкерство. И, однако, прусская палата господ после короткого размышле­ния съела этот горький плод.

Эта неясность в декларации фракции рейхстага является доказательством неясности, существующей во всей партии по отношению к военному законопроекту. Широкие партийные массы не имеют достаточного представления о том чудовищ­ном покушении на их жизненные интересы, которые несет с собой новый военный законопроект. Проявляемая ими пассив­ность отчасти может быть объяснена тем, что им кажется до некоторой степени желательным продолжающееся расшире­ние системы всеобщей воинской повинности. Что могут они иметь против того, что господствующие классы вынуждены обучать все большую и большую часть угнетенных классов военному искусству? К этому можно прибавить известное чув­ство удовлетворения и даже злорадства, что и денежный ме­шок имущих классов наконец должен подвергнуться извест­ному кровопусканию. Но именно такие мотивы оправдания показывают лучше всего, что глубокое принципиальное пони­мание милитаризма начинает исчезать в массах нашей партии. Лучше всего об этом говорит хотя бы такой факт, что близору­кая — мягко выражаясь — агитация некоторых принадлежа­щих к партии врачей за «бойкот рождений» как орудие борьбы против капитализма и милитаризма вызвала среди берлинских партийных товарищей гораздо больший интерес, чем агита­ция против чудовищных проектов вооружения.