Райчел Мид - Рожденная Штормом

• Название: Рожденная Штормом
• Автор: Райчел Мид
• Издательство: Неофициальный перевод
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Ничего необычного… Девушка, личная жизнь которой, честно говоря, просто-напросто отсутствовала на протяжении последних месяцев, вдруг становится желанной для любого демона потустороннего мира.

Евгения Маркхэм — сильный шаман, занимающийся изгнанием всякой нечисти, проникающей в смертный мир. Да, она — наемница, но девушке тоже надо как-то зарабатывать на еду. Однако новое дело надолго отобьет у нее аппетит. Ее нанимают, чтобы найти подростка, похищенного в Иной Мир.

В процессе Евгения сталкивается с чудовищным пророчеством — раскрывающим темные тайны ее прошлого и утверждающим, что ее первенец будет угрожать будущему всего мира… Теперь Евгения — ценный приз для любого честолюбивого Иномирного существа. Те, кто не может ее захватить, хотят ее смерти, но убить ее не так и легко. Евгения обращается со своим Глоком так же гладко, как и со своим шаманским жезлом, но чтобы выжить и закончить дело, ей все же необходимы союзники. Она находит их в Дориане, обольстительном короле фейри, и Кийо, красавце-оборотне с животным магнетизмом.

Снова и снова в последний момент ускользая от врагов, становящихся все более опасными, Евгения понимает, что самое страшное еще впереди…

Перевод выполнен для фан-сайта Райчел Мид http://richelle-mead.ucoz.ru/

Переводчики: Yasenka, Avrile, Tomcat, Laissa, EnnieOzera, Lili1123, Rapsodia, ArVista

Редакторы: GingerFox, Avrile, Tala_Maska

---

Дориан улыбался также широко, как и я, он подошел ко мне и провел пальцами по моим щекам и, сложив пальцы, потер воду между ними, словно проверяя настоящая ли она.

— Я сделала это.

— Да, ты сделала это.

Его глаза сияли с неподдельной радостью. Можно было подумать, что это его единоличная заслуга. «Удивительно, как он мог так наслаждаться этим, — подумала я, — ведь в сравнении с его магией это был пустяк». Он развязал меня и взяв за руки, помог встать.

— Я думаю это надо отпраздновать. — Дориан наполнил вином еще один бокал и передал мне. Мы чокнулись, поднимая тост. — За способных учеников.

— И замечательных учителей.

Дориан немного отпил из бокала.

— Ты льстишь мне. Вообще-то я проспал большую часть урока.

Я рассмеялась, словно пьяная.

— А ты… ты чувствуешь что-нибудь, когда обращаешься к своей магии… не знаю, что-нибудь хорошее тлеет в груди? Как радость или оживление… и не только от, как, мысленного удовлетворения…

Я не знала как выразить свою мысль словами, но одного взгляда на Дориана хватило, чтобы понять, что это и не требуется.

— Да. Я очень хорошо понимаю, что ты имеешь ввиду. Самое лучшее ощущение в мире, согласна?

Я сделала еще глоток вина.

— Да! Самое лучшее!

— Толи еще будет. Это была лишь проба пера. Как только ты войдешь в полную силу, ты и представить себе не сможешь, как обходилась без неё раньше.

Я улыбнулась ему. Я настолько была довольна собой и жизнью, что с трудом осознавала это. Когда в последний раз я была так счастлива? Кроме как когда была с Кийо? И если я реагирую так сейчас, что будет, когда я действительно перейду в высшую лигу? Дориан сказал об этом, как о зависимости, но явно хорошей.

Подняв взгляд, я увидела, как Дориан пожирает меня глазами. Он поставил свой бокал и тихо, словно сам до конца не веря, произнёс:

— Ты сияешь… знаешь об этом? Могущество тебе к лицу.

В этот момент он сделал меня счастливей всех на свете. Тепло зародилось в груди и растеклось по всему телу. Я не знаю, как это чувство отражалось у меня на лице, но должно быть оно преобразилось, потому что Дориан наклонился и поцеловал меня.

Я почувствовала вкус вина в этом легком поцелуе, вина и страсти. Одной рукой он притянул меня к себе, пока другой осторожно перехватил и отставил мой бокал. Продолжая прижимать меня к себе, он опустил нас на кровать. На его нежные поддразнивающие поцелуи я ответила одним жестким и требовательным. У него не заняло много времени приспособиться к такой смене стиля. Он перевернул меня на спину и лег сверху, схватив за волосы, так, чтобы удерживать мою голову на месте, в то время как его поцелуй вдруг наполнился нетерпеливой потребностью. Он просто пожирал мой рот, пока его рука беззастенчиво скользила между моих бедер, лаская сквозь джинсы.

Я выгнулась под ним, возбужденный вскрик сорвался с моих губ, чтобы тут же затихнуть под напором его поцелуев. Я знала, что это в итоге случится. Опасное желание… искушение переспать с кем-то, кто все еще остается таким непредсказуемым… все это распаляло меня еще больше. Мы сделаем это. Мы можем сблизиться, и я отдамся ему.

Отдамся ему.

Что-то сжалось у меня в груди, в противоположность пылающему желанию внизу живота. Прикосновения Дориана распаляли меня, почти заставляли умолять о большем, но снова во мне завопила рассерженная часть моего подсознания. Она нашептывала, что если я сделаю этот выбор, если я сознательно решу сделать это с ним, то я сдамся врагу. Правда я уже точно не была уверенна, что это враг, но это не имело значения. Во мне пробудились инстинкты: страх и самозащита. Я боролась с самой собой, с потребностями своего тела и даже с сознательными желаниями. Я знала и хотела Дориана. Так почему же я не могу перебороть этот рефлекторный страх? Иногда страх возбуждает. Мне казалось, что если я переступлю через эту черту, проблема исчезнет.

Но это была чертовски сложная задача.

Как и в прошлый раз Дориан почувствовал мое сопротивление. Он разорвал наши объятья практически отпрыгнув от меня. Прежде, чем он снова повернулся ко мне, я заметила эмоции, которые никогда бы не ожидала увидеть на его лице. Обманутая надежда. Огорчение.

— Дориан… — начала я. — Дориан, прости…

Он потер лицо руками и вздохнул. Его голос звучал бесстрастно.

— Уже поздно, Евгения. Тебе поздно уже возвращаться домой, — он распрямился, и когда все-таки повернулся, на лице уже не отражалось ни следа подавленных чувств. Его беззаботное самообладание так же отсутствовало, он просто выглядел уставшим. — Я лягу на диване в кабинете, а ты займешь кровать.

— Нет, я…

Он отмахнулся от меня и, уходя в другую комнату, даже не оглянулся, сказав только:

— Оставайся. Это будет лучший сон в твоей жизни.

Комнаты соединяли замысловатые французские двери. Он прикрыл их, оставляя меня наедине с собственными угрызениями совести.

Я села на его массивную кровать, пытаясь разобраться в путанице противоречивых эмоций. Почему я не смогла сделать это? У меня были партнеры, которые мне нравились гораздо меньше Дориана. Почему же я не смогла переступить черту? Почему продолжаю сопротивляться?

Прежде чем снять джинсы и скользнуть под одеяло, я задула в комнате все свечи и потушила факелы. Дориан оказался прав. У него была самая удобная кровать, на которой я когда-либо лежала. Но к сожалению, мне никак не удавалось заснуть. Я только и думала, что о своем восторге от магии, сомнительных желаниях и последовавшем отказе. Мое тело хотело Дориана. Мое сознание тоже. Против него продолжали бороться только мои инстинкты.

Ворочаясь с боку на бок, я должно быть, непроизвольно надругалась над чувствами самой удобной в мире кровати. Одно хорошо — благодаря ее нескромным размерам, мне было позволено вертеться и вдоль и поперек. Очень быстро, мои привыкшие к темноте глаза стали распознавать очертания мебели, ее контуры, в лучах лунного света. За гигантским окном подмигивали сонмища звезд, их было больше, чем я видела в ночь с астрономами. Мы, в своем человеческом мире, успели дотошно изучить звезды, и одновременно, лишиться их сияния. Люди и джентри — словно две стороны одной медали, каждая из которых имела свои достоинства и недостатки…

Ключ к решению моих проблем с Дорианом пришлось подбирать долго, но он все-таки нашелся. Было еще совсем темно, когда я, наконец, вылезла из постели и пробралась в смежную комнату. Двери даже не скрипнули. Я подошла к спящему Дориану и замерла. Его тело не помещалось на диване, ноги свисали с края. Он не переоделся и был едва прикрыт каким-то куцым одеялом. Его лицо было повернуто ко мне, глаза закрыты. Одна рука закинута над головой, прядь огненно-рыжих волос, потухших в скудном свете, ниспадала ему на щеку.

Дориан — король, у него тысячи подданных, и вот он скорчился на этом диване, только из-за меня. Я обидела того, кого, как полагала невозможно обидеть. Так я и стояла в тишине и мраке комнаты, думая обо всем этом, пока в конце концов не присела возле него на колени.

Я протянула к нему руку, но его глаза открылись еще до того, как я успела к нему прикоснуться.

— Что случилось? — спросил он. Голос настороженный, тревожный.

Я не смогла сразу ответить. Нас окружила тишина, как и темнота в комнате. Он тоже молчал и не двигался, пока я решалась; а он просто смотрел на меня и ждал.

— Я хочу, чтобы ты меня связал.

В этом был весь Дориан. Большинство мужчин начали бы сомневаться или задавать ненужные вопросы. Но не он. Проследовав за мной в другую комнату, он сразу же вытащил ленты, которыми уже связывал меня на кресле.

Я устроилась на кровати, не уверенная насчет своей позы, но Дориан заботливо поправил меня. Он завел мне руки над головой, но затем вдруг остановился. Опустив руки к моему животу, он подцепил край футболки и вопросительно посмотрел на меня. Я согласно кивнула, и он аккуратно снял ее с меня через голову. Вернувшись к моим рукам, он связал мне вместе запястья и сложным узором привязал их к спинке кровати. Когда он закончил, мои руки лежали на подушке, но были крепко закреплены. Странным образом что-то внутри меня расслабилось от осознания того, что я в ловушке.

Меня изумила продолжительность связывания. Я полагала, он будет делать это второпях, но его терпение казалось неиссякаемым. Будто бы по заведенной традиции, идущей после завязывания узелка на очередном плетении, он опустился на колени и стал изучать меня. Скрывал ли меня мрак или нет, в одном нижнем белье я чувствовала себя обнаженной, а еще мне хотелось знать, что так пленило его взор: вид моей обнаженной кожи или оплетавшие ее шелковые путы. Зная Дориана, скорее всего, их сочетание.

Он спустился с кровати, чтобы снять с себя одежду. Сбрасывая ее, он постепенно, кусочек за кусочком, оголял свое тело. Его белая кожа, охваченная лунным сиянием, словно бы мерцала. Он напоминал мне некую Античную статую, гладко выточенную из мрамора.