Павел Огурцов - Конспект

• Название: Конспект
• Автор: Павел Огурцов
• Издательство: Права людини
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-8919-86-2

«Конспект» – автобиографический роман, написанный архитектором Павлом Андреевичем Огурцовым (1913–1992). Основные события романа разворачиваются в Харькове 1920-х – 1941 гг. и Запорожье 1944 – 1945 гг. и подаются через призму восприятия человека с нелегкой судьбой, выходца из среды старой русской интеллигенции. Предлагая вниманию читателей весьма увлекательный сюжет (историю формирования личности на фоне эпохи), автор очень точно воссоздает общую атмосферу и умонастроения того сложного и тяжелого времени. В романе представлено много бытовых и исторических подробностей, которые, скорее всего, неизвестны подавляющему большинству наших современников. Эта книга наверняка вызовет интерес у тех, кому небезразлична история нашей страны и кто хотел бы больше знать о недавнем прошлом Харькова и Запорожья. Кроме того, произведение П.А. Огурцова обладает несомненными литературными достоинствами, в чем мы и предлагаем вам, дорогие читатели, убедиться.

---

– Есть одна идея, – ответил Сабуров.

– И у меня появилась, – сказал я.

– И у меня мелькнула интересная мысль. Надо ее проверить, – сказала Дмитриевская. – Давайте прямо сейчас поэскизируем и посмотрим наши предложения.

– Это времени много не займет, – сказал Сабуров. Лидия Николаевна, не одолжите ли вы нам походный генплан? Вера Абрамовна, а вы не хотите принять участие?

– Я об этом не думала, и прямо так сходу… Сейчас у меня нет предложения, – ответила Корочанская.

Я достал нашу схему генплана, Дмитриевская – его светокопию. Наступила тишина.

– Конкурс идей, – сказал Ярославский.

– Блицтурнир, – удивил репликой Муленко.

Минут через пять Дмитриевская и я, как по команде, поднялись и с эскизами подошли к Сабурову. И у него был готов эскиз. Мы взглянули на них, друг на друга, и стали смеяться. Подошли Корочанская и Ярославский и тоже засмеялись. У нас троих оказалось одно предложение. Против сожженного театра по другую сторону улицы квартал слабо застроен: три-четыре ветхих глинобитных домика и столовая в одноэтажном модерне. А по другую сторону этой части квартала, на другой стороне улицы – незастроенная территория рядом с обкомом – двор бывшего земства. На нем мы и разместили театр с площадью перед ним до главной улицы.

– Мне нравится, – сказала Корочанская.

– Редкий случай, – сказала Дмитриевская. – Обычно: два архитектора – три мнения.

– Перст Божий, – сказал Ярославский.

Подошел Муленко, посмотрел.

– Вот только согласится ли обком, чтобы рядом с ним был театр?

– А он там не будет вечно, со временем перейдет в новое здание, – ответила Дмитриевская.

– Когда это еще будет?

– А чем обкому помешает театр? – спросил Сабуров.

– Как-то непривычно: обком и театр. А может эта территория потребуется обкому для гаражей или еще чего-нибудь.

– Построят в другом месте, – сказал я.

Муленко молча вернулся к своему столу.

– Так как? – спросила Дмитриевская.

– Вот так, – ответил Сабуров.

После работы засел за проект восстановления дома. Как ни изощрялся, – лучшее, что у меня получалось – двухкомнатные квартиры с отдельной кухней, но передняя, ванная и туалет – общие для двух квартир. Далеко не экстракласс, как говорит Лидия Николаевна.

Какая-то срочная работа помешала мне принять участие в поездке по Днепру. После завтрака Дмитриевская, Ярославский, Сабуров и Корочанская из столовой отправились на пристань, а я днем был у Беловола и после разговора по делу спросил:

– Вы не ходатайствовали о переносе завода имени Войкова?

– Я-то ходатайствовал. Сразу после нашего разговора подготовил проект письма обкома и облисполкома и отдал его Васильеву. Знаю, – потом оно пошло в обком и там застряло. А когда был получен приказ ГКО о восстановлении завода, меня там еще и отчитали за неуместную инициативу, за то, что я их чуть не подвел. Вот так, Павел Андреевич. Только вы не подумайте, что я считаю, будто допустил ошибку. Вынести этот завод – мысль была правильная. Другое дело, что я не был достаточно настойчивым, не подключил горком. Впредь наука. А вы не ставили этот вопрос перед своим Управлением?

– Нет. Это, конечно, наша ошибка. Хотя… Нам же сказали, чтобы мы большие заводы не трогали.

– Да какой он большой! Вот теперь, наверное, станет большим. Да что теперь об этом говорить!

– В схеме генерального плана Дмитриевская наметила на месте этого завода театр и сквер.

– Театр? А, пожалуй. Театр был расположен неудачно. Раз завод будет восстанавливаться, надо бы подобрать другое место для театра.

– Вот наше общее предложение. – Я положил перед Беловолом эскиз.

– А хорошее предложение. – Театр будет виден с главной улицы, перед ним площадь со сквером. Вы не оставите мне чертежик? Я покажу его председателю и в горкоме, пусть привыкают к этой мысли. А Васильеву вы не показывали?

– Мы только вчера подобрали это место. А сегодня все на Днепре.

– Ну, ничего. Мы с вами тоже посмотрим с Днепра на город.

Полукоммунальные квартиры, – сказала Дмитриевская, увидев мою планировку восстанавливаемого дома.

– Ну что ж, – сказал Сабуров, – если заказчик согласится, так и проектируйте. Видите ли, Лидия Николаевна, здесь полноценные квартиры получатся только пятикомнатные. А заселят их сами понимаете как. Так лучше уж такие квартиры. Главное место квартирных склок – кухня. А кухня – отдельная.

– А если поставить условие, как предлагал Павел Андреевич, – отстроить еще одну лестничную клетку?

– Пойдут в облисполком, обком и добьются своего. Надо учитывать сегодняшние возможности.

От заказчика опять пахло водкой. Спившийся интеллигент – подумал я. Он посмотрел планировку и, мягко улыбаясь, сказал:

– Вот и получилось. Давайте договариваться.

– Начальству покажите?

– Нет надобности. Доложу. Такие квартиры нас вполне устроят, да и лучшего не придумаешь. От вас нам потребуется немного: рабочие чертежи поэтажных планов и фасадов, поперечные разрезы по квартирам и по лестнице, чисто архитектурные – без начинки, эскизы столярки и крыши под железо и под черепицу или шифер – неизвестно что у нас будет. Вот, пожалуй, и все. Остальное сделаем сами.

– Так ведь для черепицы и шифера уклоны разные.

– Давайте под черепицу. Насобираем на разрушенных домах. Татарку.

– А полы?

– А что полы? Дощатые, конечно. Лес у нас будет. А метлахскую плитку уже собираем впрок.

– Перегородки деревянные или кирпичные?

– Кто его знает. Давайте деревянные, в случае чего поменяем на кирпичные.

– Еще такой вопрос. У меня здесь все квартиры – двухкомнатные. А можно сделать часть трехкомнатными, часть – однокомнатными. Попрошу вас оговорить набор квартир.

– Трудный вопрос. Заранее не угадаешь. Оставьте все двухкомнатными, а при необходимости мы сами изменим. К середине августа сделаете?

– Боюсь подвести. Заниматься вашим делом буду в нерабочее время, а у меня его мало – всегда могут оторвать срочным заданием. К тому же мне предстоит поездка, примерно, на неделю.

– Назовите свой срок.

– К сентябрю.

– Приходится соглашаться, выбора у нас нет. Сколько возьмете за работу?

Опыт у меня уже накоплен, и я назвал сумму, без запроса.

– И еще рулон кальки и несколько листов полуватмана. Работать не на чем.

– Договорились. Завтра приду с договором, принесу кальку и полуватман.

– Когда я сказал о рулоне кальки, Сабуров и Корочанская насторожились.

– Павка, насчет кальки ты гений, – сказала Корочанская. – Для всех?

– Конечно.

– Григорий Георгиевич, – сказала Дмитриевская. – Я вам оставлю начатый рулон кальки. Не взамен походного генплана, а кроме того.

– Лидия Николаевна! – сказал Ярославский. – А как вы отчитаетесь за походный генплан? Он же с грифом. Лучше отправить его спецпочтой.

– А! Нужен запрос, начальство потребует сделать дубликат, выставит счет. У вас же нет сейфа? Хранить будут в спецчасти облисполкома, каждый раз брать… Пока я работаю по Запорожью, у меня его никто не спросит. А привезу новую схему генплана – тогда и верну. Вы его только не потеряйте.

От заказчика пахло водкой постоянно. Он принес договор, рулон кальки и несколько листов полуватмана. В договоре все было оговорено пунктуально, но сумма оказалась на пятьсот рублей больше. В ответ на мое удивление он сказал:

– Это мне. Комиссионные.

– Нет. Я работать на таких условиях не буду.

– Матушка тяжело больна. Нужны деньги, – тихо сказал он, опустив голову и искоса на меня посматривая. Не знаю, какое здоровье у матушки, но деньги ему нужны на водку.

– Знаете что. Забирайте мои эскизы и проектируйте сами. Справитесь.

– Это ваше последнее слово?

– Совершенно верно.

Посидев молча, он сказал:

– Отложим разговор на завтра.

Договор унес с собой, кальку и полуватман оставил.

– Я думал, – сказал Сабуров, – комиссионные берут только на Кавказе.

На следующий день заказчик тихо сказал мне:

– Войдите в мое положение. Я назвал директору стоимость проекта. Как же я назову теперь другую? Пусть вся эта сумма будет вам.

– Нет. Вся эта сумма мне не нужна. Да возьмите вы эскизы и запроектируйте сами. Вот вам и выход из положения.

– А сколько вы положите за свои труды?

– Да нисколько. Возьмите так.

– Так не положено. Извините за откровенность, – странный вы человек. Ну, хорошо. Еще раз отложим этот разговор.

– Павка, что ты чудишь? – сказала Корочанская после его ухода. – Чего ты отказываешься от пятисот рублей? Ведь никаких расценок у нас нет.

– А ты не понимаешь? Этот алкоголик будет ходить за мной по пятам и ныть, чтобы я отдал ему его пятьсот рублей.

– Или просто их не отдаст, – сказал Сабуров.

В этот день уехали Дмитриевская и Ярославский.