Павел Огурцов - Конспект

• Название: Конспект
• Автор: Павел Огурцов
• Издательство: Права людини
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-8919-86-2

«Конспект» – автобиографический роман, написанный архитектором Павлом Андреевичем Огурцовым (1913–1992). Основные события романа разворачиваются в Харькове 1920-х – 1941 гг. и Запорожье 1944 – 1945 гг. и подаются через призму восприятия человека с нелегкой судьбой, выходца из среды старой русской интеллигенции. Предлагая вниманию читателей весьма увлекательный сюжет (историю формирования личности на фоне эпохи), автор очень точно воссоздает общую атмосферу и умонастроения того сложного и тяжелого времени. В романе представлено много бытовых и исторических подробностей, которые, скорее всего, неизвестны подавляющему большинству наших современников. Эта книга наверняка вызовет интерес у тех, кому небезразлична история нашей страны и кто хотел бы больше знать о недавнем прошлом Харькова и Запорожья. Кроме того, произведение П.А. Огурцова обладает несомненными литературными достоинствами, в чем мы и предлагаем вам, дорогие читатели, убедиться.

---

— Да кто сейчас считается со всякими нормами? Сплошные нарушения.

— А какая надобность нарушать здесь? Брандмауэр выполнить не проблема.

— В прошлом году, когда сюда приехали, была такая страшная гонка, такое давай-давай!.. Ну, и отучили соблюдать нормы. Но вы правы. Галя! — обратился он к сотруднице. — Добавьте в проект заводского склада брандмауэр и не забудьте проконтролировать выборку материалов.

— Да зачем? Брандмауэр и так можно выложить.

— А зачем вам обвинение в отсебятине?

А Гуляшову, — думаю я, — в допущенной ошибке.

— Объект срочный, завод эти склады заждался, дадим тебе зеленый свет, — говорит начальник ОКС’а по дороге к месту строительства. — У нас все так делается: не строят, не строят, а потом вынь да положь в один момент. Привыкай.

Фундамент выложен и видно, что давненько — оброс бурьяном. Подведена вода. Открыл кран — потекла ржавая, потом светлая. Трубы уложены по земле — значит, строительство было рассчитано на лето.

— Надо бы закончить стройку до морозов, так разве тут угадаешь, когда они стуканут.

Значит, Григорьевич, сделаем так: как только будет куда подать воду, электричество, тепло и прочее — так и будем их прокладывать — окончания кладки не дожидайся, упаси Бог! Понял?

Насмотрелся я на практикантов — во, баклуши били! Ну, ничего, все сначала начинали. Ты сам откуда? Из Харькова? А мы из Донбасса, соседи, значит. Если что надо — спрашивай, не стесняйся.

Каменщики, плотники, другие мастера — все старше пятидесяти, с большим опытом, понимают с полуслова, люди обстоятельные, рассудительные — работать с ними легко и приятно. Подсобные рабочие старики башкиры — жалкие, изможденные, в чем только душа держится, на них и смотреть больно. Тащит старик ведро с раствором к крану-укосине, еле идет, задыхается. Не выдержишь — возьмешь у него из рук ведро, еще и улыбнуться нужно, чтобы не подумал, что я на него сержусь — русский язык они понимают плохо. В конце перерыва слышу разговор каменщиков:

— И нам тут не рай, а для них — сущая каторга. На печи бы им лежать да своему Аллаху молиться.

— А где подсобных найдешь, когда все в армии? Они тут вроде как за негров на плантации. Жалко их по-человечески, да что поделаешь?

— Ну, что ж, — полезли-ка на свои плантации, пора.

Кладка шла хорошо. Старик геодезист произвел разбивку сетей, начальник ОКС’а прислал башкиров, они вырыли траншеи, — это моя забота, — сантехники и электрики прокладывают свои сети.

Я уже знаю, что мой следующий объект — мастерские ОКС’а, под общей крышей, новые взамен тех, что ютятся где и как пришлось. Об особенностях промышленного строительства я могу только догадываться и заранее знакомлюсь с проектом. Фундаменты под стены, под станки, небольшой подвал, какие-то бетонные ямы, траншеи для сетей и никаких чертежей для земляных работ. Говорю об этом Гуляшову.

— Опытному прорабу они не нужны, а вам лучше сделать, чтобы не напутать.

Вычерчиваю план земляных работ и сразу натыкаюсь на ошибки: нет в фундаментах отверстий для сетей, есть накладка сетей, есть ошибки в размерах. Показываю их Гуляшову.

— А кто проектирует инженерные сети?

— Те, кто их прокладывает, а мы им помогаем — чертят наши техники. А скоординировать сети — задача наша. Тут мой зевок, Хорошо, что заметили. Оставьте — исправим.

Что-то разладилось в мастерской железобетонных изделий, и нет перемычек. Договорился с начальником ОКС’а: он дает мастеров, мы сами делаем перемычки. Каменщики бурчат:

— Пока их дождешься — будет простой. Ну, нет порядка!

— Да я хотел на окнах железокирпичные делать...

— Правильно, Григорьич! Пока для ворот и дверей сделают, мы как раз с окнами справимся.

— Так начальник ОКС’а говорит — нет подходящего железа. Я уже думал — не выложить ли полуциркульные окна?

— Можем и полуциркульные, только они без надобности. На станке подходящего железа сколько хочешь. Мы подберем, ты только устрой, — пусть порежут, чтоб нам не морочиться с этим делом.

Гуляшов, — к слову пришлось, — рассказал: когда начальнику ОКС’а удается что-нибудь раздобыть, никогда не скажет где, а ответит — на базаре купил.

— Так и на оперативках отвечает. Однажды директор стукнул кулаком и закричал: «Я тебя серьезно спрашиваю — где достал?» А Андрей Корнеевич спокойно отвечает: «Где достал — там уже нет, хоть стучи, хоть не стучи».

Захожу к начальнику ОКС’а, — у него два прораба, — и прошу порезать железо для перемычек.

— Да где ты его взял? — удивляется начальник.

— На базаре купил. Они втроем захохотали, а один из прорабов потряс меня за плечи и сказал:

Ты смотри, какой у нас начальник растет. Весь в тебя, Андрей Корнеич. Гуляшов вернул исправленные чертежи мастерских и среди них оказался план земляных работ.

— Это вам премия за то, что предупредили скандальчик — любят у нас устраивать разносы по любому поводу.

Вошел начальник ОКС’а, увидел на моем столе этот план, поднял, посмотрел на него и пробурчал:

— Ну, любят наши проектировщики ненужную муру выдавать, вроде им больше делать нечего.

— Андрей Корнеевич, поручите, пожалуйста, геодезисту произвести разбивку.

— Геодезист сейчас на срочной работе.

— Тогда дайте мне теодолит — я сам разобью.

— Не торопись. Пока до мастерских дело дойдет, твою обноску на дрова растащат.

— Дрова еще вынести надо.

Почему-то все засмеялись.

— Что с тобой, ты не заболел? — весело спросил Андрей Корнеевич. — А забор для чего?

И действительно: что это со мной? Но земляные работы надо выполнить до морозов. А почему обноска должна быть обязательно деревянной? Порылся на свалке и нашел мотки подходящей проволоки. Встретил геодезиста и договорился: как только кончит снимать какую-то трассу, произведем разбивку мастерских.

Укладываем чердачное перекрытие, а там, где потолок не предусмотрен, можно было бы устанавливать стропила, но, оказывается, леса едва хватит на мауэрлаты, и неизвестно когда он поступит.

— А металл для ферм не найдется? — спрашиваю Андрея Корнеевича.

— Для склада? Во время войны? Такое скажешь! Да ты не переживай. Такие дела у нас сплошь и рядом, и нашей вины тут нет. Если каждый раз расстраиваться, никакого здоровья не хватит. Привыкай.

Вспомнились лекции грозного Бобика по деревянным конструкциям и удивившая меня сегментная форма из досок, даже из выбракованных, даже из обапол, а такого добра у нас хватает. Посмотрел конспект — проще пареной репы, как говаривал Бобик. Только где их делать и как поднимать? Длина фермы — двенадцать метров, высота — шесть. Спросил плотников: приходилось ли делать такие фермы? Один ответил:

— Киш робив... Ще за царя Панька. Та де ж їх тут робити? Не на дворi ж... Дощi як за- рядять!

Хотел посоветоваться с инженером-конструктором, но не вижу несколько дней. Оказалось — заболел туберкулезом легких и лежит в больнице. Сделал эскиз и пошел с ним к Андрею Корнеевичу. Он сначала отмахивался — некогда, потом разобрался, одобрил и с кем-то договорился — для изготовления этих ферм нам на несколько дней дают красный уголок. Втроем, включая плотника, который когда-то делал такие фермы, обсудили, как теперь говорят, организационно-технические вопросы и решили: изготавливаем половины ферм, а сплачиваем их на месте, на каждую пару ферм заранее набиваем обрешетку под кровлю, сверху — сплошную, снизу — с промежутками, чтобы она служила лестницей для кровельщиков.

Плотники в красном уголке сколачивают помост для изготовления ферм. Я за кулисами обнаружил большие щиты с наглядной агитацией и отбираю те, которые устарели и на картоне — из них получится прекрасное легкое лекало в натуральную величину. За этим занятием меня застал Андрей Корнеевич.

— Что ты тут делаешь? Уж не отбираешь ли их на лекало? А кто-нибудь разрешил?

— Я отбираю только устаревшие. Вот посмотрите.

— Устаревшие, неустаревшие... Я спрашиваю: кто разрешил?

— Андрей Корнеевич, давайте договоримся: вы ничего не видели и ничего не знаете, отвечаю за это я.

— А ты знаешь чье это добро? Они же такие люди, что ухватятся за это, пришьют тебе политическое дело, и поминай, как тебя звали! Это ж какой случай проявить бдительность! Поставь как было, мы же договорились, что лекало сделаем из досок — ну, и делай. Андрей Корнеевич увидел портреты. — Не хватало еще, чтобы ты их порезал на лекало. — Мы оба прыснули. — Смеешься? Лучше дай мне честное слово, что к этому добру больше не притронешься.

16.

Кончаем разбивку мастерских. Мимо проходят начальник ОКС’а и еще кто-то низкий, плотный, смуглый, похожий на цыгана, по описанию — директор.

— Директор? — спрашиваю у геодезиста.

— Он самый. Гуляшов о нем сказал: хозяйственник хороший, но характер!.. — И покрутил головой.