Михаил Шаргородский - Избранные работы по уголовному праву

• Название: Избранные работы по уголовному праву
• Автор: Михаил Шаргородский
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2003
• ISBN: 5-94201-141-9

В сборник избранных трудов М. Д. Шаргородского по уголовному праву включены фрагменты двух его основных работ – «Уголовный закон» и «Преступления против жизни и здоровья», монография «Наказание, его цель и эффективность» за исключением последней главы «Цели наказания в буржуазном уголовном праве и его эффективность», а также ряд теоретических статей, и сегодня представляющих научный интерес.

Для преподавателей, аспирантов, студентов юридических вузов, и всех интересующихся вопросами теории и истории права.

---

Средневековые итальянские юристы, разрешая вопрос о причинной связи для преступлений против жизни и здоровья, применяли следующий принцип: если рана сама по себе не является смертельной, но смерть наступила из-за болезненного состояния раненого, то причинная связь отрицалась. Точно так же отрицалась причинная связь, если смерть наступила в результате небрежности больного или врача.

В большинстве случаев для признания наличия причинной связи между раной и наступившей смертью требовалось, чтобы повреждение было безусловно смертельно; если повреждение излечимо, то смерть рассматривалась как случайная.[116] Постглоссаторы признавали уже не только непосредственную причину, но считали также, что и «causa causae est causa causati».

Для признания наличия причинной связи ограничивался срок от нанесения раны до наступления смерти, – в различных законодательствах средневековья мы находим разные сроки (критические дни): 7 дней, 20 дней 40 дней, год и один день и т. д.[117]

В старом китайском праве, если смерть не наступила немедленно после нанесения раны, то причинная зависимость или признавалась или отрицалась в зависимости от срока, который прошел от нанесения раны до смерти. Продолжительность этого срока была различна и устанавливалась в зависимости от родственных отношений между убийцей и убитым.

В англо-американском праве для признания причинной связи при убийстве требуется еще и сейчас определенный срок между действием и наступлением смерти.[118] Во Франции Жюсс, Ф. Эли и другие считали правильным установление 40-дневного срока.[119]

Вопрос о необходимости ограничения причинной связи по тем же причинам возникал и в истории русского уголовного права. В Воинском уставе Петра I мы находим положение: «…Надлежит подлинно ведать, что смерть всеконечно ли от бытия приключилась. А ежели сыщется, что убиенный был бит, а не от тех побоев, а от других случаев, которые к тому присовокупились, умре, то надлежит убийца не животом, но по рассмотрению и по рассуждению судейскому наказать» (ст. 154).

Карпцов требовал, чтобы из деятельности субъекта последствие вытекало непосредственно и необходимо. Шварценберг еще не может разрешить теоретически вопроса о причинной связи, который возникает у него при рассмотрении состава убийства, и для разрешения этого вопроса он отсылает к экспертам. Точно так же поступает и Каролина: рассматривая вопрос об убийстве, она рекомендует в нужных случаях привлекать экспертов (ст. 147).

Вопрос о причинной связи тогда, когда он был предусмотрен в законодательстве, связывался с отдельными составами преступлений и рассматривался в Особенной части Уголовного кодекса, в связи с убийством (например, Баварское уголовное уложение 1813 г., § 144, Воинский Устав Петра I, арт. 154).

В дальнейшем вопрос о причинной связи вообще в законодательстве не рассматривался, но в теории уголовного права рассматривался как вопрос общей части уголовного права и большинство авторов считало, что хотя и невозможно построить учение о причинной связи в уголовном праве на общефилософском учении о причинности, тем не менее уголовное право может сконструировать свою, общую, для всех составов пригодную, конструкцию причинной связи. Однако следует отметить, что в последние годы в буржуазной литературе имелась тенденция отказаться и от этого и снова вернуться к рассмотрению вопроса о причинной связи для каждого состава в отдельности, т. е. вообще отказаться от общей конструкции причинности в общей части, а рассматривать причинную связь как элемент конкретного состава, различный в различных составах.[120]

До XIX в. (в XVI, XVII, XVIII вв.) теория уголовного права резко ограничивала объективное вменение последствий. Взгляды итальянских юристов нашли свое дальнейшее выражение в теории так называемой исключительной причинности, которая рассматривала результат как последствие действий обвиняемого лишь в том случае, когда исключительно действия обвиняемого, без вмешательства каких-либо других причин, вызвали этот результат.

Для выяснения этого вопроса требовалось, например, при вскрытии трупа убитого не только выяснить причины, непосредственно вызвавшие смерть, но и произвести общее изучение состояния здоровья умершего, для выяснения вопроса, не умер ли бы он от другой причины. Так, Русский устав судебной медицины устанавливал: «Необходимо нужно всегда вскрывать по крайней мере три главные полости человеческого тела, и описывать все то, что найдено будет замечания достойного. От сего правила нельзя отступать даже и тогда, когда причина смерти по вскрытии одной полости была бы обнаружена. Сие необходимо потому, что весьма часто причина смерти может находиться в различных местах и быть сложной. В случае повреждений головы, особенное следует обращать внимание на состояние внутренностей грудных и брюшных по причине бывающего нередко при головных повреждениях сочувственного в тех внутренностях страдания».[121]

Вопрос о причинной связи является одним из наиболее сложных вопросов общей части уголовного права. В составах убийства и телесных повреждений решающим для признания уголовной ответственности является установление наличия или отсутствия причинной связи. Для буржуазного уголовного права в течение XIX в. и начала XX в., когда основой для применения наказания и определения размера его признавался результат, причинная связь была одним из важнейших разделов общей части уголовного права.

Современное буржуазное уголовное право все больше отходит от этих принципов и вместо ответственности за результат (Erfolgstrafrecht) основанием для применения репрессии становится «общественная опасность», в основу которой кладется либо волевое отношение преступника, что ведет к волевому уголовному праву (Willenstrafrecht), либо, что особо характерно для последних лет, основанием для определения репрессии и ее размеров признается не результат, действие или вина, а принадлежность человека к определенному преступному типу (Täterstrafrecht).

Новейшее буржуазное уголовное право придерживается поэтому той точки зрения, что «проблема причинной связи в своем значении переоценена», что «для большего числа составов вопрос о причинной связи вообще не острый вопрос».

В теории и практике советского уголовного права вопросы причинной связи всегда занимали видное место.

В тексте закона как у нас, так и в большинстве других стран в настоящее время вопрос о причинной связи не предусматривается и разрешение его предоставляется теории уголовного права. Практике же довольно часто приходится сталкиваться с ошибками в этом вопросе, со случаями привлечения к уголовной ответственности без наличия причинной связи. Верховные суды как СССР, так и РСФСР неоднократно разъясняли значение причинной связи для уголовной ответственности. В своем решении от 13 ноября 1925 г. Верховный Суд РСФСР писал, что «лицу, совершившему то или иное деяние, наступившие объективные последствия могут быть вменены лишь в том случае, когда последствия явились результатом его действия, т. е. в том только случае, когда между деянием и последствием имеется причинная связь, установление каковой и является важнейшей задачей предварительного и судебного следствия». «При отсутствии причинной связи между действиями подсудимого и наступившими последствиями… постановил Верховный Суд СССР в 1940 г., эти последствия, как бы тяжелы они ни были, не могут быть поставлены в вину подсудимому».[122]

Так же как нет уголовной ответственности в случаях, когда между действием лица и наступившим результатом имеется причинная связь, но отсутствует субъективная сторона состава – умысел или неосторожность, точно так же нет уголовной ответственности и в случаях, когда имеется одно лишь желание результата или допущение его, но между наступившим результатом и действием лица отсутствует причинная связь.

Б. Причинная связь в философии. Вопрос о причинной связи – это общефилософский вопрос и только на базе общефилософских взглядов он может быть разрешен и в уголовном праве.

В философии марксизма вопрос о причинной связи занимает значительное место. Ленин писал: «Тысячелетия прошли с тех пор, как зародилась идея “связи всего”, “цепи причин”. Сравнение того, как в истории человеческой мысли понимались эти причины, дало бы теорию познания бесспорно доказательную».[123] Ленин указывал также на то, что «Вопрос о причинности имеет особенно важное значение для определения философской линии того или другого новейшего «изма».[124] «Признавать необходимость природы и из нее выводить необходимость мышления есть материализм. Выводить необходимость, причинность (выделено нами. – М. Ш.), закономерность и пр. из мышления есть идеализм».[125]

Буржуазная философия решала вопрос о причинности по-разному. Для большинства представителей идеалистической философии являлось и является характерным общее отрицание возможности и существования объективной причинности.