Елена Румановская - Два путешествия в Иерусалим в 1830–1831 и 1861 годах

• Название: Два путешествия в Иерусалим в 1830–1831 и 1861 годах
• Автор: Елена Румановская
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2006
• ISBN: 5-85759-380-8

В книге впервые печатаются два рукописных дневника путешествий в Иерусалим: первый, 1830–1831 гг., принадлежит некоему Стефану, принявшему постриг и имя Серапион в Иерусалиме, второй – племяннику А.С. Норова Николаю Петровичу Поливанову (1832–1909), сопровождавшему бывшего министра просвещения России в его втором путешествии в Палестину (1861). Издание включает в себя исторический очерк, исследование знаковых ситуаций русских паломничеств в Иерусалим и обширный комментарий, в котором эти дневники сопоставляются с текстами путешествий А.С. Норова, А.Н. Муравьева, инока Парфения и др.

---

75

Муравьев, в том же 1830 г. (в марте) бывший в Палестине, пишет: «…в мое время было не больше 18 русских в Палестине» (Путешествие ко Святым местам в 1830 году, с. 124).

76

Иерусалимская цитадель («башня Давида») была перестроена Иродом Великим в I в. до н. э. и состояла из трех башен, окруженных рвом, через который был перекинут подвесной мост, рядом находился дворец Ирода. Крепость частично разрушена при взятии Иерусалима войсками Тита в 70 г. н. э., служила цитаделью римлянам, византийцам, крестоносцами отстроена заново в XII в., фундаменты сохранились до наших дней (ныне здесь находится музей истории Иерусалима, который по давней традиции продолжают называть башней Давида).

Ср. описания Вешняковых, Дашкова, Муравьева и Норова. Вешняковы: «Дом царя Давыда, в коем некогда пред поставленным престолом судились все племена и языцы, находится на южной стороне Иерусалима; он прилежит стене города и воротам Давыдовым. Сие древнейшее огромное здание сооружено из великих с особенным искусством обделанных камней, окружается с трех сторон глубоким рвом, обложенным по бокам тесаным камнем и чрез который есть подъемный мост. Высокие верхи сего дома уподобляются башням; он служит теперь арсеналом и местопребыванием Муселиму. Мы любопытствовали побывать в нем и смотреть по возможности достопримечательное, для чего просили стражей арабов, которые по получении от нас по три пары повели по каменным лестницам, коих ступеньки весьма от древности сгладились <…> они взвели в самой верхний этаж, в коем множество переходов и пустых покоев с куполами, где гнездятся птицы и летучие мыши. В одной палате видели мы кучу железных ржавчиною поврежденных шишиаков, лап, панцирей и прочих древних воинских доспехов. В одном отдельном от прочих пространном покое горит над окном к западной стороне неугасимая лампада, знаменующая якобы место, где порфироносный пророк Давыд писал Псалтирь <…> но спросить арабов ни о чем было не можно, потому что никакого слова по-турецки не разумеют…» (Путевые записки во Святый Град Иерусалим… дворян Вешняковых, с. 99–101).

Дашков также неверно полагает, что крепость связана с царем Давидом и ссылается на мнение французского географа Бургильона д’Анвиля (1697–1782): «… укрепленный замок, называемый домом Давидовым <…> по мнению Данвиля, стоит на том месте, где была твердыня царя-псалмопевца, а впоследствии башня Псефина, с коей при восхождении солнца взор достигал до пределов Аравии, до моря и до отдаленнейшего края земли Иудовой (Иосиф Флавий, VI, 6). Вид из нынешнего замка обнимает все окрестности: в промежутках и за вершинами ближних каменистых холмов возвышается другой ряд гор, столь же бесплодных: на оных приметны остатки старинных башен и обрушающиеся минареты» (Русские поклонники в Иерусалиме, с. 29; башня Псефина, восьмиугольное здание в 70 локтей вышины, по свидетельству Иосифа Флавия, находилась севернее, она соединяла западную и северную стены Иерусалима, построенные в 40-х гг. I в. н. э. Иосиф Флавий, действительно, утверждал, что с нее открывался вид до Средиземного моря). Муравьев дает более точные сведения: «Крепостью Давида называется замок Иерусалима, хотя твердыни и чертоги царя стояли на Сионе и никогда не были возобновлены после разорения. Но память Давида так тесно связана с воспоминанием славы иудейской, что потомство назвало его именем сие готическое здание, воздвигнутое в крестовые походы выходцами из Пизы <…>. Замок Пизанский весь из дикого камня с четырьмя башнями по углам и окопан глубоким рвом с одним лишь подъемным мостом со стороны города. Он стоит на месте древней каменной башни (Псифиной), бывшей некогда северо-западной гранью города. Начальник замка опасался впустить меня в его средину, чтобы я не осмотрел укреплений города, и вежливо извинялся заветностью Давидова дома, недоступного христианам» (Путешествие ко Святым местам в 1830 году, с. 203). Норов, как и Дашков, неправильно обозначает цитадель: «Замком Давидовым называют то укрепление, сквозь которое проходят Яффские или Вифлеемские ворота <…>. На самом этом месте возвышался некогда замок Давидов, и впоследствии башни Псефина и Гиппика; последняя находилась в смежности с укреплениями Сиона, где был дом Давидов» (Путешествие по Святой Земле в 1835 году Авраама Норова, т. 1, с. 179).

77

Ср. описание Патриаршего монастыря у Дашкова, Норова и анонимного француза-путешественника: «В нем (монастыре. – Е.Р.) живут епитропы и угощаются богомольцы в первые дни после приезда: малые церкви и келии разбросаны там, без порядка, среди открытых сеней и переходов; а под ними устроены житницы для прокормления множества иноков и православных аравлян» (Русские поклонники в Иерусалиме, с. 28); «Греческий монастырь имеет содержание очень скромное и беднее последнего из наших монастырей <…>. С одной из вышних террас открывается вид на два купола Святого Храма и на часть Иерусалима по направлению к горе Элеонской» (Путешествие по Святой Земле в 1835 году Авраама Норова, т. 1, с. 170); «Возле храма Гроба Господня находится греческий монастырь <…>. Монастырь этот довольно беден, как и все монастыри Иерусалимские» (Путешествие с детьми по Святой Земле, ч. 1, с. 121–122).

78

Два митрополита – наместники Иерусалимского патриарха, митрополит Петры Аравийской Мисаил и митрополит Назарета Даниил (см. у Муравьева, Путешествие ко Святым местам в 1830 году, с. 123).

79

Кресты и колокольни были запрещены турецким правительством, поэтому православные монахи били в доску вместо колокольного звона. Ср. у Н. Адлерберга, Из Рима в Иерусалим, с. 226.

80

Церковь Константина и Елены построена в VI в. Ср. у Муравьева и Парфения: «Мрачная церковь Константина и Елены, украшенная старинною греческою живописью, примыкает к юго-западной части Храма; из внутреннего окна ее виден Святой Гроб» (Путешествие ко Святым местам в 1830 году, с. 198). Парфений:

«…вшедши в церковь, увидели множество икон российских, высокого греческого писания, в окладах серебряных, и множество лампад по обычаю иерусалимскому, чего мы еще отроду не видали <…>. Из этой церкви есть три окна ко Гробу Божию» (Сказание о странствии и путешествии… инока Парфения, с. 137).

81

Вероятно, о нем написано у Муравьева: «Феоктист, бывший вахмистром в конной гвардии, отслужив отечеству, посвятил себя Богу, но его еще сильно занимало протекшее мирское, и он с живым любопытством расспрашивал меня о прежних своих начальниках <…>. Я взял с собою (в путешествие к Иордану. – Е.Р.) монаха Феоктиста, который с позволения наместника оставил на время рясу иноческую для странной полувосточной, полудуховной одежды. Всего любопытнее было слышать его воинственные речи о прежней полковой жизни, ибо, почувствовав на себе оружие, он ожил духом и как бы перенесся на родину» (Путешествие ко Святым местам в 1830 году, с. 124, 137).

82

Обряд омовения ног совершается в память описанного в Евангелии от Иоанна омовения, совершенного Иисусом своим ученикам (Ин. 13,4–14).

Ср. у Вешняковых: «По угощении и отведении потом женщин и малолетних в назначенную для пребывания нашего палату началось омовение ног путешествующим; около шести человек иеромонахов и иеродиаконов принесли кувшины медные с теплою водою, тазы, мыло и полотенца. Мы разулись; а они омывали и отирали ноги поклонников, которым предлежало целовать их головы, покрытые камилавками. Таковое духовных лиц смирение произвело на нас умилительные чувствования» (Путевые записки во Святый Град Иерусалим… дворян Вешняковых, с. 76–77).

У инока Парфения: «… позвали нас в особую, на то уготованную горницу: посреди ее стоял стол и горело шесть светильников, и посадили всех по чину, а женам сказано быть в другой комнате. Приказали нам всем разуться, и пришли три монаха, стали нам омывать ноги: один мыл, другой воду подавал, а третий белым платом отирал и ноги наши целовал, а прочие пели стихиры умовения ног; а потом омыли и руки, по локти, благоуханной розовой водой. Женам только руки омывали» (Сказание о странствии и путешествии… инока Парфения, с. 137).

83

Ср. о нем у Муравьева: «…восьмидесятилетний Мисаил <…>. Долгое время архиепископом Болгарским на Дунае он выучился несколько говорить языком славянским и был духовником всех соотечественников в Иерусалиме, во многих случаях доказав свою приверженность к России; но уже его слабые силы не позволяли ему входить в управление церкви» (Путешествие ко Святым местам в 1830 году, с. 123). Норов также застал Мисаила в Иерусалиме, он называет его «столетним» (Путешествие по Святой Земле в 1835 году Авраама Норова, т. 1, с. 162): «Греческий монастырь уже более 40 лет управляем нынешним вековым старцем Мисаилом, имеющим титул митрополита Петры Аравийской и наместника Иерусалимского. Этот муж строгого и святого жития пользуется всею любовью и доверенностью своих единоверцев» (там же, c. 168).