Илья Левяш - Глобальный мир и геополитика. Культурно-цивилизационное измерение. Книга 2

• Название: Глобальный мир и геополитика. Культурно-цивилизационное измерение. Книга 2
• Автор: Илья Левяш
• Жанр: Философия
• Год: 2012
• ISBN: 978-985-08-1441-8

В монографии рассматриваются проблемы синтеза постдисциплинарного знания о глобализации и геополитике, обосновано новое направление исследований − геоглобалистика, раскрываются ее культурно-цивилизационные основания и авторская интерпретация сущности глобализации как уникального процесса современности. В системно-синергетической оптике представлена структура глобализации, эволюция научных представлений о ней в направлении от классической геополитики к глобалистике. Значительное внимание уделяется феномену «нового регионализма», особенно его европейскому измерению, и в этой связи – полиаспектное видение России, в целом – «славянского треугольника» СНГ, их позиционирование в контексте «нового Востока». Отмеченная проблематика рассматривается в контексте современных неклассических вызовов и угроз глобальной, региональной и национальной безопасности, в конечном счете – представлений о глобализации как планетарном фронтире.

Рассчитана на научных и практических работников, аспирантов, магистрантов и студентов-дипломников.

---

В начале второго десятилетия нового века политическое состояние Украины – в ситуации фактического междувластия и пока вялотекущего взрыва. Его провоцирует затянувшийся процесс формирования общеукраинской политической элиты, для которой государева «шапка», похоже, не «по Сеньке».

Что означает этот процесс для России и всего постсоветского ареала? Никто серьезно не обсуждает самую серьезную опасность – высокую вероятность имплозии, или взрыва вовнутрь, по аналогии с поздней Римской империей, когда враждебные «партии» буквально «пожрали друг друга» (Энгельс) и создали политический вакуум – легкую добычу для варваров. Зато предмет неослабевающего интереса – эффект «взрывной волны» в России и в целом в постсоветском ареале.

Восторженный голос А. Чубайса в бурлящем «революционными» страстями Киеве не был гласом вопиющего. В унисон В. Мироненко писал, что «удачное завершение украинского эксперимента по ускоренному овладению европейской политической традицией и хозяйственным опытом капитализма может коренным образом изменить мышление и поведение россиян и белорусов» [2006, с. 106].

Пока же «эксперимент» больше менял мышление и поведение властной элиты и иже с ней в Украине. В письме В. Путина украинскому президенту отмечалось: «Речь идет прежде всего о своеобразной трактовке украинской стороной событий нашей общей истории, героизации сотрудничавших с нацистами военных преступников, развязанной в ряде регионов Украины «войне» с историческими памятниками и захоронениями советских воинов-освободителей, усиливающейся дискриминации русского языка, деятельности, направленной на раскол Украинской православной церкви. Эти недружественные шаги уже омрачают атмосферу отношений между нашими государствами. Более того, они могут нанести серьезный ущерб двухстороннему сотрудничеству…» [Цит. по: ЛГ, 6–12.02.2008].

Вопрос о том, является ли «оранжевая революция» проблемой для России, имеет риторический характер. Напряженность этого вопроса подтверждает уже название круглого стола «Какого цвета революция ожидает Россию?», организованного по инициативе «Независимой газеты» [НГ, 24.02–1.03.2005]. Сопредседатель Совета по национальной стратегии И. Дискин отметил, что «вся Восточная и Центральная Европа строила новые национальные государства под одним лозунгом – «Прочь от Москвы!». В этом русле и «оранжевая революция». Но политолог обратил внимание на значение оппозиции «двух Украин» для России. «Теперь важно следить за дальнейшим развитием этого процесса в масштабах всей Украины. Перенесение этого процесса на Юго-Восток будет иметь другое измерение. Его ощущение себя колонией Запада и Центра Украины стало осознанным … Один из наиболее вероятных сценариев – это национально-освободительное движение будет формироваться под лозунгом, что и есть настоящая, подлинная… Россия».

Не обойден вниманием и белорусский вектор «оранжевой» радиации. Немецкие эксперты Х. Риель, Р. В. Шульце и Х. Тиммерман полагали, что «смена руководства на Украине привлекает внимание к возможности развития в том же направлении и в Белоруссии, хотя президент Лукашенко считает, что «Беларусь нельзя равнять с Югославией, Грузией или Украиной». Тем не менее, в связи с событиями на Украине белорусский президент поставил задачу «укрепления стабильности и повышения управляемости системы власти в республике» [Цит. по: Полития, зима 2004–2005, с. 187].

Основания для озабоченности действительно были и есть. Хотя в целом социально-политическая ситуация в Беларуси стабильна, и слишком «узок круг революционеров» от оппозиции, западные спонсоры не оставляют ее в одиночестве и для «раскачки лодки» охотно прибегают к услугам украинских национал-радикалов. Так в названном выше манифесте Р. Коваля предъявляются территориальные претензии к Беларуси, поощряется (особенно в Полесье) тенденция к украинизации. Известна роль украинских инструкторов и боевиков в организации уличных беспорядков в белорусской столице.

В целом, отмечает политолог В. Гельман, интерпретации «оранжевой революции» сводятся к двум дискурсам. На Западе склонны говорить о ее революционно-демократическом характере, в России же почти официально считается, что они обусловлены вмешательством Запада [Гельман, 2005, с. 36, 46].

В таком раскладе рациональное объяснение современной Украины должно быть двуединым, с учетом как внутренних, так и внешних обстоятельств. Однако характеризовать «оранжевый» феномен как «мирную трансформацию», «скорее реформу, чем революцию», – значит выдавать желаемое за действительное. Это не была революция в том смысле, который изложен в начале раздела. Но это была и не трансформация как внутритиповая реконструкция общественного строя с целью его оптимизации. Ни одна из задач такого рода даже не ставилась.

Перед нами – по сути типичный, хотя по форме и «лица необщего выражения», политический переворот (Т. Черновил), досистемная модификация власти с целью ее перераспределения между властными элитами в симбиозном режиме. Он подобен песочным часам, и затянувшаяся патовая ситуация, или de facto двоевластие, серьезно ослабила Украину. Тем не менее, с учетом ее потенциала и объективного места в Европе и мире, украинский фактор играет все более неординарную роль в геоглобалистском контексте.

3.3. Украина между НАТО, ЕС и Россией

«Эта страна превращается из у(о)краины России в у(о)краину Европы»

В. Иноземцев

«Все меньше и меньше внутриукраинские события выглядят чисто украинскими. Это нормально. Украина находится в центре геополитических страстей, но играет в политику, навязанную со стороны. Как тут не вспомнить Павло Тычину: «Свое в нас революция убила!». На этот раз – «оранжевая»

В. Рыжов

Украина – один из наиболее масштабных и значимых «перекрестков» евразийского сегмента глобализации – и как культурно-цивилизационный фронтир Средней и Юго-Восточной Европы, и как «козырная карта» в далеко идущих геополитических играх. «В мире идет настоящая борьба за Украину, ведь именно это государство – с самой большой (после России) в Европе территорией, с выгодным географическим положением и 52-миллионным населением – является необходимой «критической массой» для реализации любых крупномасштабных европейских и евразийских проектов» [Окара, 1999].

США в полной мере осознают приоритетную значимость Украины в своих проектах гегемонии в «евроатлантическом пространстве» и в этой связи – нейтрализации сердцевины хартленда – России. Стратегия разлома Евразии, ее «геополитического плюрализма» это эвфемизм политики «разделяй и властвуй». Она служит двуединой цели: с одной стороны, предупреждает реинтеграцию стран СНГ, а с другой – не только открывает геополитическое пространство бывшего Советского Союза для экспансии «открытых дверей», но и подавляет всякую попытку возникновения любого блока, который мог бы угрожать расширению США. Шведский политолог И. К. фон Крейтор писал: «Как минимум, комбинация американского расширения в прибалийские государства и Украину, спаренная с усилием изъять у России контроль над остатком СНГ, эффективно изолирует Россию и доведет до конца американскую цель – контроль над Евразией» [Цит. по: Геополитика…, 2006, с. 58].

З. Бжезинский открытым текстом говорил в интервью «Комсомольской правде»: «Запад, в частности, США запоздали с признанием геополитической значимости… суверенной Украины…. Без 52-миллионного славянского государства восстановленная империя оказалась бы более азиатской и удаленной от Европы. Украина способна быть частью Европы и без России, Москва же может сделать это только через Украину, что определяет значимость этой страны в формировании новой Европы» [1998]. Исходя из концепции геополитического мэтра, контроль над Украиной является ключом для установления американского господства над всей Евразией. Idefix в том, что «ни Украина, ни Россия порознь никогда не встанут на ноги» [Цит. по: ОНС, 1997. № 4, с. 41].

Realpolitik по Бжезинскому подтверждается М. Голдманом, заместителем директора Девис-центра российских и евразийских исследований Гарвардского университета, путем сопоставления американской поддержки реформации в России и Украине. Он пишет, что в России «исходили из того, что США бросятся предоставлять огромные займы, чтобы обеспечить переход к рыночной экономике. И хотя США предоставили определенную помощь, она никогда не была столь большой, как этого ожидали в мире. На деле гранты Украине были больше сумм, предоставлявшихся России» [Цит. по: НГ, 18.02.2005].

В США сознают, что такие – более демонстрационные и выборочные, чем реальные, – рычаги воздействия не дают необходимого системного эффекта, и пытаются достигнуть его в процессе натовизации Европы. Миссия НАТО полифункциональна. Это: поддержание «евроатлантической солидарности»; иллюзия гарантий тем, кто испытывает страх перед русским «медведем» и готов заключить любой, тем более коммерчески выгодный, союз, лишь бы «прочь от Москвы»; надежды на то, что страны, заведомо не соответствующие экономическим и политическим критериям членства в Евросоюзе, приобретут натовский геополитический сертификат для приема в «европейскую семью».