Карлос Оливейра - Современная португальская повесть

• Название: Современная португальская повесть
• Автор: Карлос Оливейра
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Современная проза
• Год: 1979

В сборник вошли повести пяти современных португальских писателей: Жозе Кардозо Пиреса «Дофин», Жозе Гомеса Феррейры «Вкус мглы», Мануэла да Фонсеки «Посеешь ветер…», Карлоса де Оливейры «Пчела под дождем», Урбано Тавареса Родригеса «Распад».

В повестях рассказывается о жизни разных социальных слоев португальского общества, их борьбе с фашизмом, участии в революции.

---

Неподалеку от проспекта Гаго-Коутиньо, одной из самых благоустроенных и элегантных магистралей в районе Аэропорта, где окна домов с опущенными жалюзи источают счастье (возможно), богатство или, по крайней мере, обеспеченность (наверняка), совсем рядом прячется один из самых нищих и жутких кварталов Лиссабона: Кинта-до-Нариган. Он по левую руку, когда едешь из города. Два-три поворота, и картина резко меняется: улица идет под уклон, зимой там — грязь по колено, летом — тучи пыли. И зимой и летом зрелище удручающее, не столько из-за жалких домишек, похожих на курятники, как (и в особенности) из-за средневековой сточной канавы, по которой течет грязная вода и все (или почти все) прочие нечистоты и отбросы квартала.

От вони порой перехватывает дух.

Разговор с матерью о сыне.

— Где работает ваш сын?

— В типографии он работает, учеником.

— И сколько же он там зарабатывает?

— Зарабатывает… зарабатывает-то он сорок эскудо. Да только…

— А что это за типография? Она при каком-нибудь учреждении?

— Ну да, у них контора на улице Конде-да-Сабугоза, там еще рядом большой магазин самообслуживания, «Сахарная голова» называется…

— Понятно. А давно он работает печатником?

— Печатник-то он с прошлого года, только начинал он в другой типографии, потом перешел. Там ему платили тридцать эскудо, а здесь положили сорок.

— Значит, сорок?

— Сорок, да вот беда: пока что на него начет, и не получает он ни гроша, потому что задолжал за три месяца в страховую кассу, а задолжал он… (Ой!.. Телефон, послушай, деточка, это, наверно, мне племянница звонит!..)

(В лачуге напротив — телефон, невиданная роскошь для здешних мест.)

— А кто эта девочка?

— Моя внучка, дочь вот этого моего сына, что в очках… (На стене висит фотография в коленкоровой рамке.) Так вот, мой сын три месяца не платил взносы в кассу, а потом получил извещение, что получать ему нечего.

— Почему же он не платил взносы?

— Не платил, потому что ушел из той типографии, где мало зарабатывал, и пришел попытать счастья сюда, где он теперь. А здесь не затребовали его карточку, и сам он за ней не ходил, не знал еще, как понравится новым хозяевам… Но они-то им довольны… Так, когда ему первый раз сделали начет, он пошел за своей карточкой, а канцелярия была закрыта. Ему второй раз ничего не дали, он опять туда. Так они ему отказали: сначала, мол, погаси задолженность. Вот он ничего и не получает.

О доме.

— А чем занимаетесь вы, сеньора?

— Да я вот по дому работаю.

— По дому, ясно. А как же вы…

— Такая уж, видно, судьба…

— А все же у вас тут чистенько, пусть не богато, но прибрано как следует…

— Да что там! Бедность наша, смотреть не на что!

— Ну, все же… В доме порядок… Вот у вас диван. Не у каждого тут мягкая мебель.

— Да это одна сеньора…

— Вам его подарила?

— Это диван-кровать.

— Так что же?

— У этой сеньоры служит моя невестка, мать вот этой девочки.

— Понятно…

— Сеньора хотела выбросить его на свалку, а я сказала, что взяла бы себе. Он был уже вот такой, взгляните (поднимает чехол из цветастого ситца, которым покрыт диван). Поди погуляй (девочке, которая сидела на диване).

— Он не новый, но все же вещь удобная.

— Хотела я его перетянуть, да не по силам. Вот если б тут был мой второй сын, который сейчас во Франции, тогда другое дело, он…

О сыне, который во Франции.

— А чем занимается ваш сын во Франции?

— Он обойщик мебели. Вот этот стул, и этот, и вон то кресло — все его работа.

— О-о!

— Был у него и свой дом, да сплыл. Тогда он и уехал во Францию, тут ему было никак не устроиться.

— А здесь он еще чем-нибудь занимался, кроме обивки мебели?

— Он только обойщиком работал.

— И мало зарабатывал?

— Гроши. А за аренду дома надо было платить целое конто.

— А где он жил?

— Еще не так давно он жил в своем доме.

— Но в каком районе?

— В Одивеласе он жил.

— Это что, квартал вроде вашего?

— Да нет, это вообще не квартал. Его дом был у самого кладбища, есть в Одивеласе такое маленькое кладбище, там он и жил.

— Вот как. Но конто — это дороговато…

— Конечно, это большие деньги. Сын недавно женился, ну и переехал в новый дом. Новоселье… А потом пришлось отказаться, заработок не тот.

— Сколько же он зарабатывал? Что-нибудь около сотни эскудо в день?

— Да, сотню в день. А хозяину дома каждый месяц выложи конто, как тут обернешься.

— Да уж не обернешься.

— Он и уехал во Францию. Приезжал в этом году, в августе месяце.

— Наверное, купил уже машину?

— Да, машину он себе купил. Теперь копит на участок, хочет купить где-нибудь полдома.

— Ну что ж…

— За этим он и поехал, очень уж ему хочется зажить своим домом.

— Ему лет двадцать или больше?

— Двадцать девятый пошел.

— Вы вдова?

— Нет, благодарение господу, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, муж мой жив…

— А он что делает?

— Работает на стройке.

— А-а, строительный рабочий?

— Да, на стройке работает.

— Подсобником или кем-нибудь еще?

— Нет, он зубильщик.

— Зубильщик? А что это такое?

— Ну, понимаете, пробивает дыры для выключателей, всяких там труб…

— Ах, вот оно что…

— Работа как работа!..

— Ну а он сколько получает в день?

— Полтораста эскудо.

— М-да, маловато. Тут не развернешься.

— По правде говоря, у меня до конца недели всего полторы сотни и осталось, ей-богу! Когда в доме больной… У меня еще четыре рецепта, а я, понимаете, уже выложила в аптеке сто двадцать эскудо, в той аптеке, что там, внизу, а еще эти рецепты… Хотите посмотреть? Вот, видите, я не вру (раскладывает рецепты на столе). Вот эти три лекарства надо еще заказывать. Это чтобы ему можно было в будущем месяце сделать операцию в горле.

— Кому, вашему мужу?

— Нет, моему младшему сыну.

— Ах, у вас еще есть младший…

— Он уже влетел мне в копеечку. Знаете, я пошла к частному врачу, тут неподалеку. И сына повела, потому что ходил он к доктору для бедных, что при страховой кассе, так тот ему одну только микстуру выписал. Мальчишка весь горит, градусов сорок. А тот ему какую-то микстуру… Да это еще не все, вы только послушайте…

Доктор для бедных.

— Прописал ему микстуру, взял мазок да назначил всякие анализы.

— Ба!.. Бабушка!

— А? Что, золотко?

— Хлебца…

— Ладно, сейчас дам тебе хлебца. Ух ты, какой черствый, вчерашний, видать, а может, еще с субботы. Я же видела, что у него температура… не меньше сорока… А он ему одну микстуру… Вон стоит, непочатая, не любит он микстуру. А мне что делать? Ну ладно, думаю, поведу в больницу. Тут мальчишка в слезы, не хочу, мол, в больницу. Боится он ее, никогда там не был. Спасибо, соседка научила: «Да покажите вы его частному врачу, вот этому, нашему, который мою дочку лечил. Он хороший доктор. Ну, уж за визит, конечно, — двести мильрейсов!» Я и говорю себе: «Что поделаешь, видно, придется». Муж как раз за неделю получил. Правда, пришлось рассчитаться с бакалейщиком, но еще оставалось… «Что ж, пойду». И пошла, отдала две сотни за визит, да еще на четыреста он выписал лекарств. Ну, думаю, бедная моя головушка… Пошла в аптеку и говорю аптекарю: «Сеньор Жозе…», ах нет, его не было, жена его была, докторша, хозяйка аптеки. «Сеньора, — говорю я ей, — а что, сеньора Жозе нет дома?» — «Нет, — говорит. — А что вам угодно?»

«Ах, сеньора, моему сыну так плохо, и сеньор доктор прописал ему лекарства, только мне сейчас заплатить нечем». Она мне на это: «Видите ли, сеньора, я вас знаю только в лицо, но мужу моему, наверное, известно, где вы живете?» — «Да, он меня знает, — говорю я. — Мне уже приходилось брать у вас лекарства в долг. В субботу на будущей педеле у мужа получка, и я вам заплачу». — «Хорошо, так и договоримся». И я получила лекарства в долг, на целых четыреста двадцать эскудо. «Завтра, сеньора, я пойду в кассу. Если вы будете так любезны и оставите мне этот рецепт, я спрошу, не оплатят ли его, если, конечно, тот доктор согласится провести его, как положено, через кассу». — «Ладно, вот ваш рецепт».

На другой день записалась я на прием. На другой день, потому что доктор принимает с полвосьмого. Пошла одна, сына оставила лежать дома. А доктор и говорит: «Что такое, сеньора, разве вы Раул?» — «Нет, сеньор доктор, я не Раул, я его мать. Но я хочу просить вашу милость об одолжении… Мне вчера пришлось показать его частному врачу. Был уже час ночи, и мне ничего не оставалось, как свести сына к нему». — «Вы повели сына к частному врачу? Почему не обратились в больницу?» — «Но, сеньор доктор, я была вся потерянная, и мальчику было плохо, вот мы и пошли куда поближе. Не откажите подписать вот этот рецепт, чтоб мне его оплатили…»