Пётр Столпянский - Старый Петербург: Адмиралтейский остров: Сад трудящихся

• Название: Старый Петербург: Адмиралтейский остров: Сад трудящихся
• Автор: Пётр Столпянский
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1923

Петр Николаевич Столпянский (1872-1938) - историк, краевед, библиограф, сотрудник Русского музея и Публичной библиотеки, член ряда научно-исторических обществ, один из первых выдающихся краеведов Петербурга, который стал незаменим для коллег-историков, искусствоведов, филологов, специализировавшихся на других темах, но нуждавшихся в справках по истории Петербурга. Учился в Петербургском технологическом институте. Участвовал в работе революционных студенческих кружков. С 1912 по 1918 год П.Н.Столпянский работал в Русском музее библиотекарем и библиографом. Сотрудничал в журналах «Старые годы», «Русский библиофил», «Зодчий» и др. После Октябрьской революции водил экскурсии, выступал с лекциями, публиковался в периодических изданиях. Исследователь создал уникальную картотеку по истории Санкт-Петербурга, состоявшую из порядка полумиллиона карточек. Ее в 1930 году он передал в Публичную библиотеку. Каждая из работ исследователя пестрит множеством ссылок на источники, которые вошли в его картотеку.

Все повествование соткано из сотен важных и занимательных фактов, почерпнутых из документов, мемуаров современников, сообщений иностранцев, старых газет, из градостроительных чертежей и планов. В качестве объекта исследования в данном случае выбран район Адмиралтейства и прилегающих к нему улиц. Автор рассказывает, как строился этот будущий центр военно-морской мощи Российской империи, как проводились ирригационные работы, какие возникали в дальнейшем проекты развития морского ведомства. Рассмотрены история застройки берега вдоль реки Мойки, легенда о зарождении Невского проспекта. Автор вплетает в свое повествование массу деталей, оживляющих городскую историю: где появился первый кабак, как продавали пиво и вино в XVIII в., чем торговали на морском рынке. Рассказывается о наиболее старых и замечательных зданиях Адмиралтейского острова: деревянном Зимнем дворце, домах Чичерина, Неймана, Лобанова-Ростовского и др., о книжной торговле Плюшара и работе Вольной типографии, о строительстве Исаакиевского собора и зарождении в России литографского искусства.

Примечание к электронной версии книги: в тексте исправлено несколько очевидных ошибок наборщика текста, все сколь либо сомнительные места оставлены в соответствии с оригинальным текстом. В оригинальном тексте пропущена расстановка большого количество сносок, текст которых тем не менее присутствует. PDF оригинала можно взять в НЭБ: http://нэб.рф/catalog/005289_000028_E1A11984-719D-47F6-B10F-628722269D8C/viewer/

---

«Признав удобным и с успехом в работах сходственным вывесть Адмиралтейство наше из столицы в Кронштадт, повелеваем адмиралтейской коллегии приступить к надлежащим о том распоряжениям и вследствие того:

1) начать с интендантской экспедиции, учредя строение мастерских и магазинов, для сего департамента потребных, а потом таким же образом поступить и с экспедициями артиллерийскою, коммисариатскою и прочими департаментами, стараяся переводить оные, как скоро для них строение поспеть может;

2) в Петербурге оставить только то, что необходимо нужно для галерного флота;

3) позволяем, по рассмотрению коллегии, построить в Ораниенбауме в местах способных и безопасных, некоторые магазины, принадлежащие до коммисариатской экспедиции, как-то: амбары для соления и хранения мяса, также печи и амбары для печения и хранения сухарей и тому подобное;

4) если занятый ныне дом под морской кадетский корпус по его положению найдется негоднее и нужнее для другого употребления, в таком случае, назнача удобное в Кронштадтском же острове место, построить для кадетского корпуса другой дом;

5) дабы прядильный двор немедленно в Кронштадт выведен быть мог, выбрать место и поспешить сочинением ему плана со сметою;

6) все сие распоряжение коллегии сделать, приглася главного командира Кронштадтского порта, и нам оные представить для утверждения и назначения сумм на таковой вывод адмиралтейства надобных;

7) а поелику строение, занимаемое ныне Адмиралтейством в столице нашей, Мы предполагаем за выводом и самой коллегии обратить на иное употребление, для того починки в оном произвесть только необходимо нужные на краткое время, и именно: покрыть железом, сделать необходимые полы в тех покоях, где разные канцелярские служителя находиться должны, над припасными магазинами сделать железные крышки и над сводами обыкновенный пол, оставить третий этаж без пола и заклав кирпичей окна; мастерские покрыть железною крышкою, над трубами везде сделать железные колпаки; вновь же прядильного двора и мачтового сарая не строить, ибо все то в Кронштадте сделано быть может. Сколько на сии починки потребно будет денег, коллегия долженствует представить Нам немедленно».

Екатерина II очень сильно перепугалась пожара, она вспоминала виденный ею пожар 1761 года, когда горели «переведенские слободки», до нее доходили рассказы еще живших очевидцев пожаров 1736 и 1737 годов, она рисовала себе картину возможности повторения пожара в Адмиралтействе с тою только разницею, что ветер будет дуть на дворец, который и может загореться; словом, Екатерина II рисовала себе разные ужасы, которые подкреплялись и жалобами приближенных лиц — у герцогини Кингстон, только что прибывшей в Петербург, сгорел стоявший в Адмиралтействе корабль с ее коллекциями... словом, Екатерина II хотела себя обеспечить от возможности повторения «злосчастного приключения». Но адмиралтейская коллегия думала совершенно иначе. Покидать Петербург, переезжать на постоянное местожительство в Кронштадт, который представлял из себя в то время невероятное захолустие, — всего этого коллегия вовсе не хотела допустить. А разве было что-либо невозможное для российского чиновничества? И началась волокита, царица требовала вывода некоторых частей Адмиралтейства чуть ли не на другой день после появления ее указа, а адмиралтейская коллегия собралась на первое заседание по вопросу о переводе Адмиралтейства в Кронштадт только 18 июня. Правда, в своем журнале коллегия описывает это заседание чем-то вроде «долгого» парламента, именно[76] — «в присутствие прибыли по утру в 9 часов и имели заседание до 3-х пополудни, потом прибыли в 6, вышли в 10 час. пополудни» — и несмотря на такое длительное заседание «единомыслия» не было достигнуто, адмиралтейств-коллегия с самого первого заседания встала в явную оппозицию адмиралу Грейгу, бывшему главным командором Кронштадта и искренно желавшему перевода Адмиралтейства в Кронштадт. И только ровно через год, 26 мая 1784 года, адмиралтейская коллегия представила Екатерине II проект перевода Адмиралтейства в Кронштадт.

Прошел год после пожара, непосредственное впечатление от пожара улеглось, страх рассеялся или казался, быть может, смешным, а ко всему этому адмиралтейств-коллегия подсчитала и сумму, нужную для перевода; сумма вышла совсем не маленькая — 8.624.208 руб. 50 коп., правда, адмиралтейская коллегия, прибавила[77]: «и хотя оная, конечно, велика, но, Всемилостивейшая Государыня, коллегия в расположении своем имела в виду и полагала сделать Адмиралтейство города Кронштадта совершенно достаточное с надежнейшею прочностию и достойное славы Воссоздательницы сего знаменитого места и величества Империи».

Конечно, быть «Воссоздательницею знаменитого места» — лестно, но откуда взять 9 миллионов, когда 1 Февраля того же года[78] — «на перенесение в Кронштадт Адмиралтейства повелели мы отпустить 200.000 руб. из С.-Петербургского для остаточных сумм казначейства в феврале, июне и октябре месяце нонешнего года по ровным частям в каждом» — и 200 т. р. с трудом нашлись, и их можно получить не единовременно, а в три срока по частям... Ясно, что при таком положении вещей думать о переносе Адмиралтейства в Кронштадт и о постройке на месте Адмиралтейства Сената,—значит попросту «мечтать», но не больше. И Екатерина II, несмотря на категорический тон своего первого указа, очень скоро примирилась с действительностью, и Адмиралтейство осталось на своем месте, отпущенные на перенос его в Кронштадт 200.000 рублей пошли на нужный для Адмиралтейства ремонт.

При Павле I был произведен значительный ремонт Адмиралтейства, обсыпавшиеся валы были возвышены, каналы вычищены, все Адмиралтейство было окружено палисадом, гласис засеяли мелким дерном, на угловых к площадям бастионах поставили новые срубы с флагштоками для подъема флагов Мальтийского ордена, наконец, как мы уже и упоминали, выкрасили в военную краску ворота — казалось, адмиралтейская крепость все еще долговечна. Но через очень небольшой промежуток времени, всего через 7 лет после последнего ремонта, 23 мая 1806 года, Александр I утверждает проект архитектора Захарова перестройки Адмиралтейства.

При проекте было приложено следующее его описание, составленное самим же Захаровым[78]:

«Составляя сей проект, — писал Захаров, — первым правилом поставлял соблюсти сколь возможно выгоды казны, что и побудило меня старые стены и фундамент не расстраивать ломкою, почему и прибавлено голых стен весьма мало, как ясно видно из сего описания:

1-ое. Ворота под спицею подняты выше, для укрепления стен оных прибавлен фундамент, дабы укрепление под спицею было тверже, чрез соединение новых стен со старыми. Спиц самый, не расстраивая нимало его связи, удержит настоящую свою фигуру, но фонарь, равно, как и все прочее строение, находящееся ниже спица, получит совсем другой вид. Церковь остается на прежнем своем месте;

2-ое. По обеим сторонам сих главных ворот под спицею сделаны большие лестницы, ведущие в общий внутренний коридор, в арсеналы для хранения адмиралтейских сокровищ, моделей и редкостей. За сими лестницами по сторонам помещены две гауптвахты, одна с арестантской для караула общего, а другая для артиллерийского, при которой находится большая кладовая для денежной казны;

3-ье. По концам главного фасада к императорскому дворцу и монументу Петра I сделаны большие выступы в три этажа с подъездами и большими парадными лестницами, в средний этаж ведущими. Первой корпус, что к императорскому дворцу, определяется для присутствия адмирал департамент с его библиотекою, музеумом и прочими к нему принадлежностями, второй, что к монументу Петра I, для присутствия адмиралтейств-коллегии с прочими ее отделениями;

4-ое. На Неву реку по обеим сего здания концам шлюпочные сараи соединены с наружными флигелями чрез продолжение оных до берега в один корпус, в средине коего сделаны над внутренним каналом большие ворота для впуску к магазинам барок. Над сими воротами поставлены павильоны вместо тех, кои ныне находятся на бастионах;

5-ое. Весь нижний этаж под всем зданием и в некоторых местах в среднем этаже займутся кладовыми, в нижнем же этаже корпуса к монументу подле павильона сделана большая кузница. Все сии комнаты, магазины и кладовые для безопасности от огня будут со сводами».

Мы текстуально переписали пояснительную записку Захарова, и современный читатель едва ли сможет из этого пояснения составить себе должное представление о проекте Захарова. А этот проект является, если не лучшим, то одним из лучших памятников раннего Empirе’а, того Empire’ когда он не потерял всей своей древней красоты линии и вдумчивости, порожденной требованием эпохи.

Расшифруем записку архитектора, объясним ее словами и покажем на этом проекте, на этом здании, что архитектор может вполне ясно и чересчур убедительно говорить не человеческими словами, а архитектурными формами, и этот своеобразный язык архитектурных форм не менее понятен, не менее ясен, чем обыкновенная человеческая речь; разница только в одном — человеческая речь скоро смолкает и забывается, речь архитектурными формами чересчур монументальна и способна пережить века...