Йоханнес Зиммель - Любовь — последний мост

• Название: Любовь — последний мост
• Автор: Йоханнес Зиммель
• Издательство: ООО «Мир книги»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-8405-0580-3

В городах Германии происходит серия загадочных катастроф, унесших сотни человеческих жизней. Причиной этих трагедий оказывается сбой в работе компьютерных систем. Вместе с полицией расследование ведет всемирно известный ученый, специалист по компьютерным вирусам Филипп Сорель. Ему предстоит выяснить, кто стоит за этими страшными террористическими актами.

Филипп понимает, что эти преступления — начало нового передела мира, в результате которого планетой будут править корпорации. Что может противопоставить жестким законам глобализации человек? Только силу своей любви, которая оказывается последним мостом, соединяющим прошлое и будущее, жизнь и небытие, земное и вечное…

---

— А тебе просто так спасибо — ни за что, — ответил Макс Меллер.

13

Триста сорок пять гробов.

Все как один из светлого дерева стояли они в огромном ангаре военного аэродрома Ингольштадт-Манхинг. Среди них много маленьких, детских гробов. Собралось около шестисот человек — родственники погибших, их друзья, жители соседних городов.

Филипп стоял между Нимандом и Карлсоном у самой стены ангара. Ни одна церковь столько народа на отпевание не вместила бы. Перед гробами стояли премьер-министр Баварии и члены федерального правительства. Участвующие в похоронах молились и пели, большинство по-английски, как и сам священник. Он говорил о живых и мертвых всех вероисповеданий: «Мы прощаемся с людьми, которых мы любили и уважали и в которых нуждались, как в воздухе для дыхания, — говорил он, — мы должны постараться пересилить боль, которую принесло это несчастье, опалившее наши сердца и души…»

Филипп наблюдал за одноруким Карлом Карлсоном, который истово молился и громко пел, и ему вспомнились слова другого священнослужителя, который сказал: «Мы должны сделать это в ангаре. И ни в коем случае не под чистым небом. Страждущим требуется убежище». И еще ему вспомнилось то, что ему рассказал один пожарный: «В «боинге» летела пара новобрачных. Она погибла, а он остался жив».

«Он жив, — подумал Филипп. — И, скорее всего, он здесь, в этом ангаре».

В Мюнхен он вернулся в машине специальной комиссии вместе с Карлсоном. Криминальрат сказал после долгого молчания:

— Вы, наверное, были весьма удивлены, господин Сорель?

— Чем же?

— Мною.

— С чего вы взяли? — удивился Филипп, хотя сразу понял, о чем тот говорит.

— Потому что я так молился и громко пел.

— Да что вы, господин Карлсон! — смутился Филипп. — Это сугубо интимное дело каждого человека: верить в Бога или нет.

— Вы… не верите?

— Нет.

— Раньше я тоже не верил — пока мне не ампутировали руку. После одной перестрелки с подручными наркобаронов. Мне тогда здорово досталось. До этого меня в церковь разве что силой можно было затащить. А после операции что-то во мне произошло… И я пришел к вере, и это все больше притягивает меня. Странно, не правда ли?

— Ничего странного, — возразил Филипп. — Вы ведь не женаты, я не ошибаюсь?

— Нет, — сказал Карлсон. — Я никогда не женюсь. Женщины у меня бывают. Это ведь вполне естественно, правда?

Филипп кивнул.

— Но никаких детей! — с вызовом проговорил Карлсон. — Детей у меня не будет, в этом я себе поклялся. Когда они маленькие, их любят, и все ради них делают, а когда они становятся взрослыми, никто не сможет предсказать, что с ними будет. Никто! Лучше всего ни с кем себя накрепко не связывать, тогда под конец жизни и страдать особенно не придется.

«Вот и нашелся человек, который сказал что-то о криминальоберрате Гюнтере Паркере и его сыне Вальтере», — подумал Филипп.

14

— Филипп…

— Клод!

— О, Филипп, как я рада слышать твой голос! Я так боялась… я не могла заставить себя позвонить тебе… Макс сказал мне, чтобы я не сомневалась…

— Какая чушь! Ты должна была давно позвонить мне!

— Нет, я никак не могла… Мне было так стыдно… У меня совсем сдали нервы… Я вела себя, как последняя истеричка…

— Брось ты это, Клод!

— Да, как последняя истеричка. Когда я вспоминаю, как мы были с тобой вместе и любили друг друга — и вдруг я срывалась, чтобы позвонить куда-то… И о том, как я прогнала тебя… и как я улетела, не попрощавшись с тобой…

— Это сейчас никакой роли не играет, Клод. Я люблю тебя! Я тебя люблю!

— Ах, и я тебя тоже, дорогой! Помнишь «наш день»…

— …он будет длиться и длиться, любовь моя, да!

— Да, Филипп. Пожалуйста, пусть так и будет. Знал бы ты, как мне этого хочется…

— А мне еще больше!

— После всего, что я сделала, — я последняя сволочь.

— Никогда не говори так! Серж пропал куда-то, это тебя настолько огорчило, что ты потеряла голову…

— Да, это так. Мне было очень больно… вот поэтому все так и вышло… Очень легко быть вежливым и обходительным с человеком, пока в него не влюбишься.

Он рассмеялся.

— Что смешного?

— Ну, то, что ты только что сказала.

— Нет, это совсем не смешно! Не люби я вас обоих, я всегда была бы с вами милой, ласковой и предупредительной… Но я люблю вас обоих… если бы ты знал, как… Вот почему я вела себя так…

— Не надо! — воскликнул Филипп.

— …я как сумасшедшая ищу повсюду Сержа. Я всем, кто его знал, позвонила, а потом собралась и полетела в Рим…

— Ты хотя бы напала на его след?

— Нет — он как будто сквозь землю провалился. О, Филипп, ты даже не представляешь, где я только ни побывала в этом огромной городе… Я ищу его целыми днями. Я не только в Риме его искала, я была во Флоренции, потому что кто-то сказал, будто видел его там.

— Я хорошо представляю себе, каково тебе там приходится. Клод, не придумывай ничего лишнего и не терзай себя страшными догадками — может быть, все обойдется.

— Не в этом дело, Филипп! Дай мне выговориться! До меня, наконец, дошло, как все обстояло на самом деле. Серж сказал, что вынужден оставить нас, потому что не может больше вынести того, что из нашей любви он исключен. Я это хорошо понимаю. Мы оба были так счастливы, что считали, будто и Сержу перепадает часть этого счастья. Так оно и было — но только в самом начале. Потом он долго скрывал от нас, от чего он страдает, в конце концов это стало ему не под силу. Все упреки, которые он высказал нам в свой день рождения в Ивуаре, были справедливыми, Филипп! Мы невольно во многом не отдавали себе отчета, Филипп, а он из-за этого страдал. И когда я тогда случайно оговорилась в крепостной башне — ты помнишь! — это стало для него последней каплей — и он ушел от нас… Он просто не мог не уйти. На его месте я поступила бы точно так же.

— Но ведь в этом нет нашей вины, Клод!

— А он нас ни в чем и не обвиняет. И никогда обвинять не будет. Я его знаю. Он знает, что если люди любят друг друга, для них слова «виноват» нет… Сначала я решила, что должна разыскать и вернуть его, чтобы мы продолжали жить, как прежде. Но он-то понял, что этого больше не может быть и никогда не будет. Он осознал, как все обстоит на самом деле.

— Да, — сказал он. — Ты права, Клод.

— Хорошо, — проговорила она, — хорошо, что ты считаешь, что я права… Я так устала, Филипп. Я его больше не ищу. Если хорошо подумать, я на это вообще не имела права, потому что я теперь не могу больше дать ему того, что он всегда получал от меня столько лет подряд. Он считал, что это для него счастье. А теперь… Но мы с тобой не должны из-за этого потерять друг друга. Завтра утром я лечу в Женеву. Чему быть, того не миновать — это я о Серже говорю… У тебя в Германии еще много дел?

— Точно не знаю… Но на какое-то время я еще здесь задержусь.

— Страшная история… В голове не укладывается. Кошмар!

— Ужасная история, по-другому и не скажешь.

— И ты должен там оставаться до тех пор, пока не выяснится, что за этим преступлением стоит, понимаю… Я буду ждать тебя. Но мы будем звонить друг другу, да?

— Конечно.

— И мы опять будем вместе…

— Да, Клод.

— И я умру раньше тебя.

— Нет, это я умру первым.

— Так всегда у двух любящих: никто не мыслит жизни без другого.

— Мы оба не умрем, — сказал он. — То есть, когда-нибудь, конечно. Но только не сейчас. Мы хотим жить, долго жить.

— Да, мы хотим долго жить и долго друг друга любить. И когда один из нас уйдет, другой будет продолжать любить его, потому что никто из ушедших в другой мир не умирает, пока есть кто-то, кто помнит о нем и любит его. И мы будем любить друг друга — в жизни и после нее.

— Да, — сказал он. — В жизни и после нее.

15

В понедельник с почтой «Федерал Экспресс» пришли французские поисковые программы. Специалисты из Федерального криминального ведомства, эксперты из «Дельфи» и специальной комиссии немедленно приступили к работе. За это время Клод всего дважды удалось дозвониться Филиппу в отель поздней ночью. Она вернулась в Женеву. О Серже не было никаких известий.

Во вторник, 30 сентября, газеты сообщили, что в одной из больниц Мадрида за последние три недели умерло четырнадцать пациентов, потому что по необъяснимым причинам были перепутаны их рентгеновские снимки или анализы крови. Испанская полиция взяла эту больницу под особый контроль и учредила специальную комиссию, чтобы выяснить, как могла произойти такая трагедия.

В среду, 1 октября, газеты и телевизионные станции сообщили об очередной катастрофе, которая произошла в нью-йоркском метро. Там по ошибке были переведены стрелки, в результате чего столкнулись два поезда. Шестьдесят человек погибли и более ста получили увечья, в том числе и тяжелые. Движение поездов было немедленно остановлено, что привело к невообразимому хаосу в подземке. И здесь полиция сразу же учредила чрезвычайную следственную группу.