Йоханнес Зиммель - Любовь — последний мост

• Название: Любовь — последний мост
• Автор: Йоханнес Зиммель
• Издательство: ООО «Мир книги»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-8405-0580-3

В городах Германии происходит серия загадочных катастроф, унесших сотни человеческих жизней. Причиной этих трагедий оказывается сбой в работе компьютерных систем. Вместе с полицией расследование ведет всемирно известный ученый, специалист по компьютерным вирусам Филипп Сорель. Ему предстоит выяснить, кто стоит за этими страшными террористическими актами.

Филипп понимает, что эти преступления — начало нового передела мира, в результате которого планетой будут править корпорации. Что может противопоставить жестким законам глобализации человек? Только силу своей любви, которая оказывается последним мостом, соединяющим прошлое и будущее, жизнь и небытие, земное и вечное…

---

И он подумал, что никогда впредь не обманет ее и не умолчит о чем-то важном, никогда, и поэтому сказал, что хотя у них есть шансы добиться успеха, существует, тем не менее, опасность, что им не удастся предотвратить очередное преступление.

— Ты и такое допускаешь?

— Да.

— То, что можно допустить или представить себе, то и случается, — сказала она. — Значит, так оно и будет. Во всем мире. И может случиться с каждым. Может коснуться всех и каждого? Скажи, Филипп.

«Не лги ей, — подумал он. — Никогда больше ее не обманывай». И поэтому сказал:

— Да, это может коснуться всех и каждого.

— В любой момент?

— В любой момент.

— Повсюду?

— Повсюду.

Она еще теснее прижалась к нему всем телом.

— И может случиться с нами тоже?

— И с нами тоже.

«Никогда больше не лгать ей. Никогда».

— Сможем мы от этого уберечься, Филипп? Может от этого кто-то уберечься?

— Если очень повезет, — сказал он.

— «Если очень повезет», merde![96]

Он поцеловал ее веки, из-под которых сочились слезы.

— Сколько времени мы можем этого не опасаться? — спросила она.

— Пока мы будем любить друг друга.

— Тогда это продлится долго, — сказала она.

18

На другое утро они полетели в Ниццу.

Филипп позвонил Максу Меллеру, и тот сказал, что с нетерпением ждет их. В аэропорту они взяли напрокат машину, и Филипп сел за руль. Здесь, у Средиземного моря, было еще очень жарко, и когда они проезжали по дороге Корниш Литтораль, Филипп показал Клод средневековый замок Эз-сюр-Мер и деревеньку Эз на высоком крутом утесе. Вскоре перед ними открылись каменные джунгли небоскребов Монте-Карло с «Отель де Пари» и дворцом князей Гримальди[97] на высокой скале. Через полчаса они уже ехали по Набережной Солнца, проходившей совсем близко от моря и тянувшейся до самой Ментоны, и Филипп сказал, что Ментона — это всемирная столица производителей лимонов и что во время карнавалов здесь проводится знаменитый «Праздник Лимона». Весь город встречает его в совершенно особом наряде, который просто необходимо хоть раз увидеть, по его улицам шествуют процессии, на телегах и повозках возвышаются кучи лимонов, на которых восседают местные красавицы. По пятнадцать тонн лимонов уходит на эти рукотворные лимонные пирамиды. Впоследствии эти лимоны развозят по больницам или перерабатывают в повидло.

— Сколько ты всего знаешь, — улыбнулась Клод.

— Это все мне Макс рассказал, — ответил он. — Он здесь живет уже довольно долго.

Филипп во время поездки говорил, не умолкая, потому что чувствовал, что Клод постоянно думает о вирусных атаках, уже случившихся и еще предстоящих, и ему хотелось отвлечь ее от этих мыслей.

Он рассказал ей, что здесь, как и на территории Женевы, обитали римляне и что бухту, у которой выросла Ментона, они называли Pacis Sinus.

— Залив Мира, — перевела Клод. Голос ее дрожал, она отвернулась и смотрела в сторону мерцающего вдали моря.

В конце Набережной Солнца у маяка, что рядом с молом, начинается въезд в Старую гавань, в которой на мягких волнах покачивались баркасы рыбаков и яхты.

Здесь Филипп припарковал взятую напрокат машину. Прихватив свои маленькие чемоданчики, они поднялись в Старый Город и оказались на площади Св. Михаила перед самой большой и красивой барочной церковью в этих местах. Площадь была вымощена белыми и серыми камнями так, что они образовали герб князей Гримальди. Эта площадь напомнила Клод итальянские пьяццы, о чем она и сказала Филиппу, а тот добавил, что здесь по вечерам часто бывают концерты: и акустика под открытым небом здесь особенная, и вид на море чудесный. Когда они проходили по Длинной улице — Rue Longue — Филипп сказал, что она проходит на месте античной дороги Юлии Августы — Via Julia Augusta, — которая когда-то была главной улицей Ментоны.

По лестнице они поднялись на холм Воспоминаний, поросший старыми лаврами и олеандрами. Им навстречу выбежала большая кошка с черной блестящей шерсткой и светящимися светло-зелеными глазами. Кошка замяукала и начала тереться о ноги Клод, а когда та нагнулась и погладила ее, заурчала.

Вслед за кошкой появился высокого роста худощавый мужчина. Кожа его лица казалась выдубленной солнцем, морской водой и ветром. Он был в сандалиях на босу ногу, белых холщовых брюках и синей рубашке навыпуск. Широко улыбаясь, он обнял своего старого друга Филиппа и совершенно непринужденно, будто хорошо был знаком с ней долгие годы, Клод, поцеловав ее в обе щеки.

— Добро пожаловать, дорогие мои, — сказал по-немецки шестидесятишестилетний Макс Меллер. Они ответили на его приветствие, а черная кошка начала издавать звуки, говорящие о том, что она требует к себе внимания. Макс Меллер поднял ее, посадил себе на плечо и представил:

— Это Клеопатра. Пригласи Клод и Филиппа посетить наш дом, моя красавица!

Кошка по имени Клеопатра посмотрела на них своими светло-зелеными глазами и что-то негромко проурчала — наверное, пригласила в свои владения.

Сделав всего несколько десятков шагов, они оказались у входа в дом Макса Меллера, который стоял посреди запущенного сада, в котором росло много оливковых и лимонных деревьев. Терраса дома была обращена к морю.

В доме царила прохлада. Стены комнат уставлены высокими книжными шкафами, обстановка старая, солидная. На письменном столе Макса стояла менора, а слева на стене висела репродукция картины Шагала.

Из библиотеки они прошли на террасу, где стояло несколько удобных плетеных кресел и вазы с живыми цветами. Отсюда открывался вид на весь город, на старую и новую Ментону, а за ним расстилалось море, и было видно побережье — от мыса Мартина до итальянского городка Вентимилья в дали. На севере бухту окаймляли высокие седые горы, которые защищали Ментону от злых ветров.

Ниже террасы находилось Старое кладбище с захоронениями на четырех уровнях, и Макс Меллер сказал:

— Это Старое кладбище — самое утешительное и самое успокаивающее место из всех, что я встречал на своем веку. Может быть, из-за него я в свое время и купил этот дом. На этом кладбище лежат англичане и русские, немцы и французы, итальянцы и американцы, люди из самых разных стран, жившие некогда в Ментоне, а теперь эта земля стала местом последнего упокоения для всех — и для каждого из них. Вон там, на его южном окончании, буду лежать я, — я уже купил землю для могилы.

— Эх, старик, — расчувствовался Филипп, — знал бы ты, как я рад видеть тебя.

— А обо мне и говорить нечего, — улыбнулась хозяину Клод. — Вы мне очень понравились, Макс. Вы позволите мне называть вас так?

— О-о, пожалуйста, — Макс Меллер положил руку ей на плечо и опять расцеловал в обе щеки, а потом предложил: — Пока мы не расплакались от умиления, давайте-ка пообедаем. Евфимия приготовила для нас что-то особенное.

Они перешли в столовую, стены которой совсем недавно побелили, и сели за большой и крепкий крестьянский стол. Скатерти не было, зато посуда оказалась очень красивой.

Женщина невысокого роста, с виду немолодая, умудренная жизнью крестьянка, которую Макс представил им как Евфимию, свою домоправительницу, подала сначала Клод, а потом Филиппу загрубевшую от постоянной работы руку, обнажив в улыбке свои вставные челюсти. Макс сказал, что Евфимия живет в десяти минутах ходьбы от его дома, что у нее есть три кошки и что она заботится о нем вот уже шестнадцать лет, — при этом он погладил ее по седой голове. Евфимия, просияв, спросила, можно ли уже подавать на стол.

— Пожалуйста, Евфимия, — сказал Макс, — окажи нам эту любезность.

19

Еда была вкусной, вино превосходным, и они просидели за столом почти два часа. Поблагодарив Евфимию, Макс заметил, что самое время de faire dodo[98], то есть основательно отдохнуть. Он проводил Филиппа и Клод в гостевую комнату, где стояла большая старая кровать, и оставил их. Раздевшись они любили друг друга, и это было неизъяснимым блаженством. Они уснули, тесно прижавшись друг к другу. Голова Клод покоилась на правой руке Филиппа.

Она проснулась, когда спускались сумерки. Филиппа рядом не было. Она нашла его на балконе, где он беседовал с Максом.

— А вот и вы! — воскликнула она и, обращаясь к Филиппу, добавила: — Не очень-то это вежливо оставлять даму в одиночестве. Вдобавок, я наверняка не ошибусь, если скажу, что вы перемывали мне косточки.

Макс встал и обнял ее.

— Да, мы только этим и занимались, дорогая моя.

— Приятно слышать, — ответила она с улыбкой. — И как это Филипп при его скрытности…

— Должен же был он рассказать мне, где и когда вы познакомились, что вместе пережили. И вообще — какая вы удивительная. Я, конечно, захотел узнать о вас побольше — ведь он мой старинный друг.