Ирина Озерова - Память о мечте (сборник)

• Название: Память о мечте (сборник)
• Автор: Ирина Озерова
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-905720-23-9

Эта книга – дань памяти прекрасному Человеку, Поэту, Переводчику.

«Ирина Озерова была настоящим поэтом, поэтом с большой буквы и такой останется в русской литературе».

«В стихах Ирины Озеровой уместилась целая жизнь. В ней, как в большом и светлом доме, дружно живет множество людей – людей разных времен, но единых по духу».

«Творческая бескомпромиссность – одно из главных свойств настоящего писателя будь он поэт или прозаик. Она приобретает особенное значение в исторические эпохи. Этим свойством Ирина Озерова обладала в полной мере. И оно ставит ее в одну, пусть не очень многочисленную, когорту блистательных русских литераторов, которые спокойно и смело будут смотреть в глаза потомкам».

---

Март на Цветном бульваре

Цветной бульвар… Такой недлинный,
А все же нет ему конца.
Два долгих шага от Неглинной
И до Садового кольца.

Цветной неон кинотеатра
И снега белая печаль
Как будто в середине марта
Еще бесчинствует февраль.

Вокруг толпа людей похожих,
Как будто чьи-нибудь персты
Лепили мартовских прохожих
Из однозначной пустоты,

Как будто с помощью копирки
Размножен был незрячий взгляд…
Послушно повторяет в цирке
Мое смятенье акробат.

Под видом солнечной мимозы
На запорошенных лотках
Втридорога́ сбывают слезы
Торговки в вязаных платках.

Дыханье стало снежной пылью,
Отторгнутое от меня…
Стеклянный призрак изобилья —
Центральный рынок – в центре дня.

Гармония

Не фразы надоедливо-трескучие,
Не повседневной спешки марафон, —
Гармония случайного созвучия
Во мне рождает эхо, словно стон.

Гармония любви и благодарности,
Гармония рассвета и щегла…
Гармонии не нужно популярности —
Она всегда пребудет, как была.

Летела пылью вслед за дилижансами,
Как воздух, принимает самолет,
Она звучит старинными романсами
И скрипкой удивительной поет.

В мир диссонансов, в чрево разногласия
Ворвется памятью, остудит лоб,
Единственная, искренняя, страстная,
Тревожащая душу, как озноб.

Иному теоретику покажется,
Что каждому – гармония своя.
Она не возразит и не покается —
Она ведь просто сущность бытия.

Рассвет

Уже рассвет на небе, как обнова, —
Над крышами бараков и дворцов,
Один из многих истинных даров,
Надежды и любви первооснова.

Пылает солнце в блеске куполов,
Безбожниками позлащенных снова,
На обновленных призраках былого
И на фасадах блочных близнецов.

У человека странный интерес:
Он, как в тюрьму, загнал себя в прогресс,
Пытался перестроить всю планету.

Ему не по заслугам повезло,
Что всем стандартам нынешним назло
Восходят нестандартные рассветы.

«Источены на безделушки бивни…»

Источены на безделушки бивни.
Но мне-то что за дело до слонов?
И что за дело мне до незлобивых
Охотников, торговцев, мастеров?

Живу я в доме, сложенном из камня,
По ровному асфальту я хожу,
И музыка высокая близка мне,
И в книгах я отраду нахожу.

И худосочная луна над садом,
А не над лесом девственным плывет.
Но слоник костяной трубит надсадно —
В нем мертвый слон неистово живет,

И клавиши под пальцами бунтуют,
Их острия мне в грудь устремлены,
Не я убила их, но негодуют
И на меня восставшие слоны.

И тем мне тяжелее, тем обидней,
Что начинаю понимать уже,
Как много созданных для битвы бивней
На безделушки извела в душе.

Параскева-пятница

Ни до Углича, ни до Суздали
Все добраться мне недосуг,
Суетливые будни создали
Заколдованный, прочный круг.

Древний мастер… На смутный лик его
Время ставит свою печать.
Говорят, до Ростова-Великого
В электричке рукой подать.

И теперь с удивлением пялится,
Вековые глаза скосив,
Со стены Параскева-пятница
На оптический объектив.

Надо б съездить к ней, объясниться мне,
Показать бы ей, как пароль,
Что и я ношу под ресницами
Вековую черную боль.

Я святых мольбами не балую,
У меня они не в чести,
Ну, а с нею, как бабе с бабою,
Душу хочется отвести!

«Однажды мальчик мне сказал…»

Однажды мальчик мне сказал:
– Я слышу,
Как в небе шевелятся облака! —
И тоненькая, с цыпками рука
Вспорхнула, чтоб лететь все выше, выше!

Мой храбрый мальчик!
В недрах всех эпох
Случались люди с обостренным слухом.
Не нравились они царям и слугам,
И никогда не помогал им Бог.

Им приходилось рано умирать
И трудно жить
Всего за миг единый —
За счастье видеть, и писать картины,
И строчки торопливые марать.

Так было.
Быть тому во все века.
И потому, всех тяжестей превыше,
Мне храбрый мальчик говорит:
– Я слышу,
Как в небе шевелятся облака!

Капли датского короля

Не заметив морщин и проседи,
Как заправские лекаря,
Вы из детского сна приносите
Капли датского короля.

С кашлем каплями вы не сладите,
И не в силах я помешать
По-аптекарски к детской сладости
Взрослой горечи подмешать.

Вы меня все лечите, лечите,
Говорите: «Дыши. Не дыши».
Словно снежную бабу лепите
Из моей озябшей души.

Но весна грачиная кружится,
Так неистова и светла,
И топорщится в мутной лужице
Под ведром дырявым метла.

И бесплодными прутьями машет мне,
И подмигивает хитро,
А над ней жестяными маршами
Жестяное гремит ведро.

Ну, куда же теперь податься мне?!
Словно мыльный пузырь – Земля…
Разве вылечат принца датского
Капли датского короля?!

«Язычников крестили христиане…»

Язычников крестили христиане,
А христиан воспитывал Ликбез.
Уже в защитном френче, не в сутане,
Нам нес пророк веление Небес.

И мы уже привычно обвиняли
Ярилу, Иисуса и других,
И мы уже публично забывали
О том, что сами выдумали их.

И за колючей проволкой безбожник,
Как на костре среди горячих тел
Друзей своих не проклял осторожных,
Лишь Господу возмездия хотел.

А Бога нет. Нет Бога никакого.
И нам самим ответственность нести,
И нам самим себя карать сурово,
И нам самих себя просить: «Прости!»…

…Молчи! Не надо говорить об этом.
Пусть засосет трясина тишины.
Галактикам, и звездам, и планетам
Орбиты – постоянные – нужны!

Эмансипация

Чистота – такой пустяк
В центре светлого круга…
Правда, был бы особняк,
Пригодилась бы прислуга.

А в стандартном доме так:
Ждешь ли мужа или друга,
Уберет любой дурак
Блочный рай в часы досуга.

Значит, все-таки прогресс:
Независимость и вес —
В собственных глазах, хотя бы.

Надрываемся с утра…
Устают не как вчера
Независимые бабы.

Молчание

На морозе губы онемели,
От молчанья онемел язык…
Кажется, от самой колыбели
Я несу свой молчаливый крик.

Снег под Рождество украсил ели —
Этот снег из слякоти возник.
Пониманья чуткие качели
Равновесье обрели на миг.

Замер мир. Не помню, где я.
Может быть, я просто молодею,
Или отказали тормоза?

Но покуда в бездну жизнь несется,
Я самозабвенно вижу солнца —
Мирозданья чуткие глаза.

Осень

Осень долгая, как вечность —
Хоть за птицами лети.
Слякотную бесконечность
По кривой не обойти.

Бесконечная беспечность
Тоже не нашла пути,
Даже неба многосвечность
Не сияет на пути.

Очень хочется поплакать…
Но до слез ли в эту слякоть?!
Не найти дорог своих…

Бесполезны все упреки.
Все равно глаза и щеки
В крупных каплях дождевых.

Сердце

Сердце стучит у меня, как у птицы,
Птичий – известно – так короток век,
Трудно мне с птичьим уставом ужиться,
Все понимаю я, как человек.

Но ощущение синих небес
Жалует мне наслажденье такое,
Что превращаются пустоши – в лес,
А ручеек протекает рекою.

«Облетели меня, обошли…»

Облетели меня, обошли
Все мои долгожданные птицы.
Не курлыкали мне журавли,
Не ласкали ладони синицы.

Может, скоро настанет зима,
Воробьишкой голодным пройдется.
А быть может, я птица сама,
И меня кто-то ждет – не дождется?!

Но взмахну я усталым крылом,
Путь укажет мне серая стая…
Все мы ждем. Все кого-нибудь ждем,
Друг от друга всегда улетая.

«Когда-то бабы голосили…»

Когда-то бабы голосили,
То от беды, то просто так,
Как будто душу выносили
На праздный пересуд зевак.

Незрячи и простоволосы,
Причитывали мудрено…
Их древнее многоголосье
Не слыхано уже давно.

Теперь мы стали терпеливей,
Гром не гремит среди грозы…
Но разве горше прежний ливень
Одной теперешней слезы?!

«Опять дожди, опять идут дожди…»

Опять дожди, опять идут дожди,
Опять тревога ожила в груди.
Не жди меня. Не жди меня. Не жди.
Разлука будет долгой, как дожди.

Не видно птиц. Не видно в небе птиц.
У черной тучи четких нет границ.
Как много в мире незнакомых лиц!
Нет твоего лица, как в небе птиц.

Замерзнет дождь и превратится в снег.
Засохнут слезы, превратятся в смех.

«О капли, капли, словно камни…»