Моранн Каддат - Сказания о Хиль-де-Винтере

• Название: Сказания о Хиль-де-Винтере
• Автор: Моранн Каддат
• Жанр: Фэнтези

---

Колдунья участливо посмотрела на Матея.

— Капеллана похоронили там же, где и твоих предков, у капеллы. А о замке я позабочусь.

Энсета закончила лечение герцога на тот день и оставила его одного. Уже выходя из спальни, она сказала:

— Приезжали послы от короля с требованием сдать Хиль-де-винтер.

— И что ты им сказала?

— Послала их туда, где рос наш королек-Гельне — в деревенскую кучу свиного навоза! — развеселилась колдунья.

* * *

Прошло почти две недели, с тех пор как Матей оказался прикованным к постели. Каждый день Энсета приносила ему кувшин со свежей порцией лекарства и целый ворох новостей о том, как налаживается жизнь в замке. Хиль-де-Винтер полностью восстановили, на это ушли все денежные запасы герцога, и он шутил, что стал нищим, как церковная мышь. Говоря это, он, конечно, сильно преувеличивал. Торговцы вернулись в замок, заплатили налоги и многие даже не потребовали компенсации за сгоревшее имущество, предпочитая не связываться с владельцем Хиль-де-Винтера.

Спустя еще несколько дней герцог почувствовал себя лучше. Ожоги зажили, лишь кое-где остались отметины, но он уже придумал способ избавиться от них магически. Спина больше не болела, все вроде было в норме, и Матей попробовал встать. У него получилось сделать несколько шагов, но затем поясницу пронзила такая боль, что он ухватился за кровать, чтобы не упасть. Вдалеке он вдруг услышал чьи-то приближающиеся шаги и поспешно забрался на кровать, стараясь укутаться в одеяло так же, как его укрывала Энсета.

Это и была она. Колдунья выглядела лучше, может, потому, что сменила свое мрачного цвета платье на более светлое. В руке у нее был кувшин с зельем, но что-то еще в ее облике показалось Матею необычным. Точно. Она забыла взять с собой посох, с которым, казалось, не расставалась, даже когда спала.

— Как себя чувствуешь, герцог? — Участливо осведомилась колдунья, поставив кувшин на тумбу и приготовив пару кусочков ткани, чтобы сделать компресс.

— Также, — Матей вдруг подумал, что не стоит говорить ведьме о том, что он уже способен встать на ноги.

Матей терпеливо ждал, пока она оботрет его всего горячим зельем, напоит лекарствами, такими же неожиданно гадкими на вкус, как и в прошлый раз.

— Рокберн приезжал вчера ночью. — Вдруг сообщила ведьма.

— Что ему было нужно? — Матей нахмурился. Только Рокберна ему сейчас и не хватало.

— Он остановился на мысе, с которого видно остров с замком, но к нам переправляться не стал. Просто стоял и долго смотрел на замок.

— Один?

— Да. Но я не заметила, чтобы он использовал магию.

— О… У него свои приемы. Я до сих пор ни разу не застал его за занятиями колдовством.

— Так может, он и не колдун вовсе?

— Не знаю, но с магией он слишком хорошо знаком, как для простого смертного.

— Ты не боишься, что он может проникнуть в замок?

— Замок хорошо защищен по этой части. Пока я здесь, он не сможет захватить его, пусть даже прилетел бы верхом на драконе.

Энсета улыбнулась.

В душе у Матея, как абисский конь, из ничего вдруг выросли сомнения насчет Энсеты. На что она рассчитывала, когда помогала ему захватить замок? Зачем она ухаживала сейчас за ним? Что ей было нужно?

Матей долго думал об этом, и теперь, когда колдунья вплотную подобралась к вопросу, какие магические чары защищают замок, герцог окончательно утвердился во мнении, что ее поступки не бескорыстны. Она и о Рокберне, его главном враге, неспроста завела разговор, был уверен он.

— Что это? — Удивился герцог, уставившись на дверь.

Энсета резко обернулась, но не увидев и не услышав ничего подозрительного, непонимающе глянула на Матея. Тот постарался придать своему лицу невинное выражение.

— Мне показалось, что кто-то стоит под дверью.

Колдунья отодвинула зелье и направилась к двери, чтобы убедиться, что их разговор никто не подслушал.

Когда травница скрылась за дверью, Матей как мог быстро поднялся и рывком открыл нижний ящик прикроватной тумбы. Он выдвинул его до упора, убрал фальшивую стенку и в руке его оказался небольшой сверток. Внутри оказался черный, как любимое платье Энсеты, уголек, чуть припорошенный золой, которым герцог быстро начертил круг перед порогом. Затем он метнулся к своей мантии, брошенной на спинку кресла, и достал из кармана, в котором лежала колода карт, маленькую книжечку, в которой несколько заклинаний были написаны его почерком.

Когда вошла Энсета, он не успел занять свое место на кровати, и она остановилась, ошарашенная тем, что он поднялся без ее помощи. Она хотела подойти к нему, но взгляд ее упал на круг, в который она только что наступила. Матей, не теряя времени, плеснул содержимое небольшой склянки из свертка и прочитал заклятье из книжечки. Все это время Энсета не шевелилась и молча смотрела на него. В ее светлых лучистых глазах читались обида и укор. Когда Матей закончил, она, наконец, обратилась к нему:

— Я, кажется, не давала тебе повода так обращаться со мной.

Герцог Эритринский молчал. Он с трудом добрался до кровати, держась за стену. Теперь он не был уверен, что сломанные ребра и позвоночник срослись.

— Тебе не следовало помогать мне, — сказал он, пытаясь отдышаться.

— Если бы не я, кто бы вытащил тебя из огня? — Вскрикнула Энсета. Голос ее дрожал от гнева, но она ничего не могла сделать, чтобы выйти из круга.

— Значит, такова была моя судьба, — спокойно ответил герцог.

— Судьба? — Энсета чуть не задохнулась от гнева. — Судьба? Ты имеешь в виду ту судьбу, что прочитал на своих картах? — Она презрительно фыркнула и попыталась сделать какой-то жест в сторону Матея, но круг угрожающе зашипел, вынуждая колдунью отдернуть руку назад.

— Зачем все это? — Крикнула она, указывая на круг, от которого шла чуть заметная мерцающая дымка, словно напоминание Энсете о том, что магией его не сломить.

— Я хочу поговорить с тобой, — отозвался Матей со своего ложа.

— Ты мог бы и так спросить меня, о чем угодно, — укорила она его.

— Мне нужны стопроцентно верные ответы, — возразил герцог.

Энсета промолчала.

— Что тебе здесь нужно? — Бесцеремонно спросил Матей. Энсета вытаращила на него глаза. — Зачем ты искала меня?

— Нет, ты точно ударился головой, когда упал, — почти истерично хохотнула Энсета. — Почему мне нужен повод, чтобы увидеться с тобой, своим старым знакомым?

— Я восемь лет не знал, жива ты или твои кости гниют в Абиссе, от тебя не было ни слуху, ни духу, и теперь ты снова появляешься в моей жизни. — Герцог откинулся на подушки, и колдунья не смогла разглядеть выражения его лица.

— Выпусти меня из этого проклятого круга, — прошипела она, и рука ее непроизвольно сжалась в кулак.

— Только когда это будет необходимо, — отрезал Матей.

— Да что ты сможешь сделать со мной? — Вскинулась колдунья.

— Да все, что угодно, — ответил герцог, поднимаясь с кровати.

Он снова откупорил маленькую склянку и поставил ее нагреваться в огонь, который развел в вазочке с подоконника. От склянки повалил пахучий дым, распространяя запах летнего луга, и почти сразу же глаза у Энсеты начали закрываться. Матей отошел вглубь комнаты, чтобы не вдыхать зелья, укутал лицо в свою неизменную мантию. Энсета тем временем зевнула и опустилась на пол, свернувшись калачиком внутри круга. Ее грудь мерно вздымалась, и от того казалось, что седые волосы, рассыпавшиеся по ее плечам — словно бы морские волны, которые ветер гонит по темной глади моря.

— И заметь, никакого волшебства, — сказал сам себе Матей, глядя на спящую крепким сном колдунью в круге. — Только сонная трава.

* * *

Гард настоял, чтобы выигранные в героической схватке с рино деньги пошли не только на лечение его обожженных лап и руки Като, но и на продолжение празднования. Сидя в самых шикарных апартаментах «Красной розы», прямо на паркете из карельской березы они уже неизвестно какой день подряд врывались по крепким спиртным напиткам. Като только что проснулась, в то время как кота уже где-то носило. С похмелья на оставшиеся виски и ром тошно было даже смотреть, поэтому Като попросила горничную принести легкий горячий завтрак и много, много кефира.

Когда она уже осилила пару фужеров (кефир из фужеров — ведь неплохо?) этого божественного, как ей тогда казалось, напитка, из соседней комнаты с бассейном пришлепал кот, оставляя мокрые лужищи на паркете. Като тем временем, уже приступила к горячим бутербродам с черной икрой, слегка подплавленной моцареллой и бужениной, переложенной слоями какого-то кисло-сладкого красноватого то ли фрукта, то ли овоща — нечто типично сеймурианского, какого, Като была уверена, в Н-ске днем с огнем не сыщешь.

Гард, вылакав свою долю божественного кефира, отважился на маленький ломоть королевского бутерброда.