Фредерик Коплстон - История средневековой философии

• Название: История средневековой философии
• Автор: Фредерик Коплстон
• Жанр: Философия

Эта книга - пересмотренный и дополненный вариант "Средневековой философии", которая была опубликована в 1952 г. в рамках выпускаемой издательством "Метьюен" серии книг для домашнего чтения. Общий план предыдущей работы остался нетронутым. Однако в данном томе гораздо подробнее говорится о христианской мысли в античности. Кроме того, значительно расширено изложение исламской и иудейской средневековой философии.

Более детально рассматриваются ведущие мыслители, такие, как Аквинат, Скот и Оккам философское обсуждение проблем, поставленных средневековыми мыслителями, по необходимости пришлось свести к минимуму. Однако некоторые общие представления о средневековой философии нашли выражение в первой и последней главах.

---

Если принять эту посылку, то, разумеется, грамматика как наука в разъясненном выше смысле слова возможна.

Развитие этой науки (или предполагаемой науки), безусловно, требовало смещения внимания с грамматических различий на понятийную структуру, которая рассматривалась как одна и та же для всех людей и находила выражение в рассуждении. Эта понятийная структура, с точки зрения спекулятивных грамматистов, в значительной мере состояла из основных понятий или категорий, перечисленных Аристотелем. Считалось, что эта понятийная структура отражает онтологическую структуру и в свою очередь выражается в рассуждении, а это выражение превращает vox (слово, рассматриваемое просто как звук, или физическая сущность) в dictw (слово).

Характерной чертой спекулятивной грамматики была ее попытка вывести части речи из форм мысли, иными словами, из основных понятий, которые сами были выражениями онтологических исследований реальности. Например, считалось, что существительное выражает понятие чего-то устойчивого, субстанции, тогда как глагол выражает понятие становления и, по крайней мере в инфинитиве, понятие "материи". Слово становится определенной частью речи благодаря характерному для него "способу обозначения" (modus significandi), а эти способы являются понятиями разума, которые как бы наделяют слово некоторым способом бытия. В то время как метафизика изучает способы бытия (например, субстанцию как объективный способ бытия вещей), а логика - способы понимания, спекулятивная грамматика исследует способы обозначения, выводя и обосновывая, так сказать, части речи. Отсюда трактат De modis significandi ("О способах обозначения"), написанный спекулятивными грамматистами.

Синкатегорематические слова, конечно, не могут быть связаны со способами бытия таким же образом, как имена существительные и прилагательные. Не могут они также спрягаться, к чему способны глаголы[475]. Они рассматривались как украшения речи, как имеющие отношение скорее к ее bene esse, а не к esse. И существовала тенденция рассматривать их как подчиненные части речи, тогда как логики стали уделять им серьезное внимание.

Пьера из Элии (Peter ofelia), бывшего профессором грамматики в Париже примерно в середине XII в. и комментировавшего Присциана, традиционно считают зачинателем движения, породившего спекулятивную грамматику. Среди изданных текстов представителей этого движения - Sumта modorum significand[476] Сигера из Куртре (ум. 1341). Еще один пример - Tractatus de moclis sigraficarull sen Grammatica speadativa Томаса из Эрфурта, который преподавал логику и грамматику в Эрфурге в первой половине XIV в[477]. Спекулятивная грамматика угасла, видимо, во второй половине XIV в, уступив дорогу терминистической логике. Эти две дисциплины не следует смешивать. Спекулятивная грамматика была как раз тем, что и предполагает ее название. Формальная логика XIII и XIV вв. оставалась вершиной логических исследований вплоть до XIX в.

Уже упоминалось об интересе к научным проблемам у таких мыслителей, как Роберт Гроссетест и Роджер Бэкон. В XIV в. мы можем найти других отдаленных предвестников подъема естественных наук, имевшего место в более поздний период. Приклеивать таким людям ярлык "оккамистов" просто на основании их научных интересов было бы ошибкой. Конечно, можно считать, что оккамистская философия потенциально благоприятствовала развитию эмпирической науки. Ведь если некое положение дел является чисто случайным фактом, то единственный способ, каким можно узнать это положение дел, - эмпирическое исследование вопроса[478]. Правда, наблюдение (или то, что Оккам называет "интуитивным знанием") само по себе, конечно, не позволило бы нам далеко пойти в науке. Для этого необходимы гипотеза и дедукция. Но если связи между вещами чисто случайны, то любая построенная нами гипотеза нуждается в эмпирической проверке всегда, когда это возможно. И хотя можно утверждать, что общая установка оккамистов препятствует принятию традиционных научных теорий как на основании доверия авторитету, так и на том основании, что они представляют долженствующее быть реальным положением дел, но отсюда никоим образом не следует ни что какой-то конкретный номиналист внес личный вклад в развитие научной теории, ни что те, кто действительно внес личный вклад такого рода, присоединялись к оккамистским мнениям в сфере философии.

Говорить так не значит отрицать действительно существовавшие совпадения. В XIV в. Альберт Саксонский был одновременно логиком-терминистом и физиком, Марсилий же из Ингена был учеником Буридана. Однако просвещенный научный подход не был свойственен исключительно оккамистам. В XIII в. Роберт Гроссетест, который, конечно же, не был оккамистом прежде Оккама, прекрасно знал, что более экономную гипотезу следует предпочесть менее экономной. Он также понимал, что математическое объяснение в астрономии не дает знания причин в метафизическом смысле. Роджер Бэкон не был номиналистом. А доминиканец Дитрих (Теодорик) из Фрайберга в Саксонии, который изучал среди прочего радугу и цвета[479] и умер после 1310 г.[480], как философ был озабочен примирением аристотелизма и неоплатонизма. В XIV в. Марсилий из Ингена, хотя, несомненно, и придерживался некоторых оккамистских тезисов, не соглашался с радикальной оккамистской критикой метафизики.

Одной из физических проблем, к которым было приковано внимание в XIV в, была проблема движения. Аристотель провел различение между естественным и насильственным движением. Огонь, например, имеет естественную склонность к движению, направленному вверх: он легок по природе и устремлен к своему естественному месту. Камень же по природе тяжел и имеет естественную склонность к движению, направленному вниз. Однако если бросить камень вверх, то некоторое время он находится в неестественном, или насильственном, движении, пока вновь не заявит о себе его естественная склонность к возвращению на свое естественное место. Как можно объяснить это неестественное движение? Оно не может быть обусловлено камнем, который, будучи предоставлен сам себе, движется вниз к земле.

Оно не может быть обусловлено просто человеком, который бросает камень, ибо стоит камню оторваться от его руки, как человек уже не имеет с ним никакого контакта. Согласно Аристотелю, человек, который бросает камень, приводит в движение также и окружающий воздух, и этот воздух приводит в движение более отдаленный воздух, и каждая часть воздуха движет камень вместе с собой, до тех пор пока последовательные движения воздуха не становятся столь слабыми, что естественное движение камня вновь заявляет о себе и камень начинает двигаться к своему естественному месту.

Оккам отверг это объяснение "насильственного движения". Допустим, два лучника одновременно стреляют друг в друга и их стрелы встречаются в полете. Нелепо думать, что один и тот же воздух движется в противоположных направлениях. Вполне достаточно сказать, что движущееся тело движется просто потому, что находится в движении. Мы можем требовать, чтобы было объяснено прекращение движения камня, но не само движение.

Ведущие физики XIV в. согласились с Оккамовым опровержением аристотелевской теории; однако его объяснение движения метательного снаряда они вообще не посчитали объяснением. Они предпочли теорию, которая в VI в. была выдвинута филопоном, а в XIII в. подхвачена францисканцем Пьером Жаном Оливи[481]. Согласно этой теории, движущая сила сообщает метательному снаряду определенное качество, или энергию, которую они называли impetus (Оливи говорил об "импульсе") и благодаря которой метательный снаряд продолжает двигаться до тех пор, пока первоначальный порыв не преодолевается сопротивлением воздуха и естественным весом метательного снаряда. Конечно, от подобной теории Оккам хотел уклониться, поскольку она вводила некую сущность (импульс) из тех, какие он решился искоренить.

Действительно, сторонники теории импульса посчитали своим долгом задаться вопросом о том, как следует классифицировать импульс в терминах аристотелевской теории категорий, или praedicamenta. Альберт Саксонский утверждал, что отвечать на этот вопрос - дело метафизика, хотя сам он думал, что импульс надо классифицировать как качество.

Теория импульса была принята рядом мыслителей включая Буридана, Альберта Саксонского, Марсилия из Ингена и Николая Орема (Орезмского), Буридан заметил, что аристотелевская теория движения не может объяснить движение вращающегося волчка, которое без труда могла бы объяснить теория импульса. Альберт Саксонский пытался также дать объяснение тяготению. Он провел различение между центром тяжести тела и центром его объема, утверждая, что эти центры не обязательно совпадают. Настоящим центром мира является центр тяжести Земли, а стремление каждого тела, обладающего весом, соединить свой центр тяжести с центром мира есть в действительности то, что мы подразумеваем под тяготением.