Феликс Аксельруд - Испанский сон

• Название: Испанский сон
• Автор: Феликс Аксельруд
• Жанр: Эротика

Роман не относится к какому-то определенному жанру. В нем примерно в равной степени присутствуют приключения, эротика и философия. Действие происходит в разных странах и временах, в городе и деревне, в офисах, катакомбах и высоких слоях атмосферы. Развитие сюжетных линий происходит по тем же законам, что и в любом другом романе. Задачей автора было, чтобы почти каждый читатель, в меру своего вкуса и интеллекта, нашел в нем что-то интересное для себя.

---

«Поговорить надо, — сказал Сталин, — но как ты узнал меня?» — «По акценту, — сказал Jefe. — Весь мир знает твой акцент; неужели ты думаешь, что я глупее целого мира?» — «Вижу, что не глупее, — признал Сталин. — Но одну глупость, Фраскито, ты все-таки совершил».

Jefe хмыкнул. «Какую?» — «Ты назначил своим наследником монарха, сам не будучи таковым. Сам себя посадил на пороховую бочку». — «Все под контролем, — весьма обоснованно сказал Jefe. — И вообще, какое твое дело?» — «Есть кое-что, представляющее взаимный интерес». — Jefe опять хмыкнул. Он подумал, что Сталин, верно, затевает какую-то каверзу, а значит, полагалось бы выведать побольше. И, притворившись заинтересованным, он предложил: «Ну, расскажи».

«Фраскуэло, — сказал Хосе, — мы похожи. Оба мы родом из каких-то провинций, оба из низов… да и ростом не вышли… но зато мы великаны духа: мы всего добились сами и в нелегкой борьбе. Мы оба сильные вожди и знаем, что умрем находясь у власти».

«Да, — подтвердил Jefe, — это так».

«Однако теперь мир сложнее, чем был до войны. Почему нам с тобой не подстраховаться? На всякий случай, понимаешь».

Jefe насторожился: «Что ты имеешь в виду?» — «Не люблю эвфемизмов, — сказал Хосе. — Мог бы назвать это эвакуацией в экстренных обстоятельствах; правители наших с тобой держав неоднократно покидали насиженные места с тем, чтобы потом вернуться и стократ отомстить обидчикам. Короче, речь идет о возможности драпать, ноги делать, когти рвать… и, сам понимаешь, если уж нам с тобой этим заботиться, речь идет о полнейшей тайне». — «Это сложно», — заметил Jefe. — «Я знаю как». — И Сталин в двух словах объяснил своему собеседнику суть трофейной затеи, столь глубоко запавшей ему в голову. Конечно, ты уже поняла, что речь идет о яблоке и спице.

Jefe задумался.

«А почему ты позвонил с таким предложением именно мне, своему врагу? — спросил он подозрительно, ожидая подвоха. — Уж не хочешь ли ты запустить мне по этому туннелю бомбу или Красную Армию?» — «Причин две, — сказал Сталин, — и я тебе объясню. Одна причина политическая. Хоть ты и мой враг, но ты чуть ли не единственный настоящий пожизненный вождь в Европе. Монархи, сам понимаешь, не в счет — кишка тонка у них принимать такие решения; восточные лидеры — мои же шестерки; а из настоящих — только ты да Салазар, но он куда мельче тебя, да и страна у него завалящая». — «А какая вторая причина?» — спросил Jefe. — «Техническая, — сказал Хосе, — поэтому раскрой уши пошире. Когда мне растолковали смысл изобретения, я сразу понял, что оно недоработано, слабо. В один конец почему-то обязательно нужен двигатель; в другой конец — наоборот, тормоз. А что, если откажут тормоза? Ненадежно, понимаешь».

Jefe молчал, ожидая продолжения.

«Тогда, — продолжал Сталин, — я позвал своего лучшего ученого и сказал ему: “Дорогой! Сделай так, чтоб хотя бы в один конец ничего не нужно было — ни двигателя, ни тормоза”. Так я его попросил». — «Pues, и он сделал?» — не выдержал Jefe, решив, что Сталин рассказывает слишком медленно. — «Обожди, — сказал тот. — Я еще очень попросил его не проводить туннель под морями. Нехорошо ехать, когда над тобой так много воды».

«Так все же, — спросил Jefe, — сделал он или нет?»

«Сделал, сделал, — ухмыльнулся Хосе. — Понимаешь, Европа имеет форму быка». — «Разве?» — удивился Jefe. — «А ты посмотри на глобус. Во всяком случае, твой полуостров очень похож на голову быка, который роет землю копытом и вот-вот бросится на матадора».

Jefe del Estado посмотрел на карту и убедился, что его собеседник не лжет.

«Пепе, — воскликнул он, — клянусь Девой Марией, ты очень наблюдательный человек! Но как быть со Скандинавией? Она нарушает контур». — «Не бери в расчет Скандинавию, — сказал Сталин. — Это другой зверь… к примеру, белый медведь — сонный и совсем не опасный». — «А Британия?» — «Тьфу! — бросил Сталин. — Жалкие бандерильи на холке континентального быка!»

«А кто матадор?» — спросил Jefe. — «Нет матадора; считай, что Господь матадор», — пошутил Сталин. — «Я поражен твоими образами, — признал Jefe. — Они так верны и вместе с тем так поэтичны… Право, мне даже жаль, что мы враги; я бы хотел как-нибудь с тобой выпить доброго амонтильядо». — «Не дай Бог, — сказал Сталин. — Если я когда-нибудь и покину свою страну, то не иначе как по такому туннелю. Но я пришлю тебе грузинских вин, чтобы ты знал: у нас тоже кое-что в этом понимают». — «Надеюсь, что так, — сказал Jefe, довольный этим непринужденным и увлекшим его разговором. — Однако ты отвлекся, Хосе; ты упомянул быка и Европу».

«Да. Быка и Европу. Пиренейские горы — это шея быка». — «К чему ты клонишь, Пепе?» — «Мой ученый сказал: лучший способ сделать то, что мне нужно — это провести туннель не прямым. Он должен, как спинной мозг, пройти под Европой, а затем через шею быка к его голове. Тогда где-то под Францией туннель завернет в обратную сторону, и вагон замедлится без тормозов».

«А где конечный пункт?» — спросил Jefe.

«В Барселоне».

Jefe нахмурился.

«Не люблю Барселону», — мрачно сказал он.

«Кто ж ее любит! — отозвался Хосе, и Jefe услышал, как запыхтела его неизменная трубка. — Я понимаю; ты предпочел бы свою столицу Мадрид. Но, видишь ли, автор проекта вскоре после этого умер». — «Отчего умер?» — спросил Jefe. — «Под машину попал. Был очень великий, рассеянный».

Jefe перекрестился и спросил:

«А почему не позвать другого?»

«Нет никого под рукой, — ответил Сталин с некоторой досадой в голосе. — Вот теперь ты полностью должен понять, почему я звоню именно тебе, а не кому-то». — «Теперь понимаю, — проворчал Jefe. — Но что же тебе сказать? Я все деньги вкладываю в хозяйство». — «Не проблема, — сказал Хосе. — У меня сейчас очень много людей, материалов, всего… даже слишком много. Я сам проведу весь туннель вплоть до границы». — «Чьей границы?» — «Своей, разумеется». — «А дальше?» — «Дальше — ты».

«Так не пойдет, — сказал Jefe. — Это твоя идея; да и проект с изъяном, я Барселону имею в виду… а самое главное, тебе-то ехать с востока на запад, а мне — с запада на восток». — «Это географический факт, — согласился Сталин. — Ну и что?» — «А то, что ты сам-то избавился и от двигателя, и от тормозов, мне же двигатель понадобится; а раз двигатель, то и тормоз, иначе ненадежно. Разные риски, враг мой Хосе». — «Какой ты несговорчивый, — вздохнул Сталин. — Не зря, не зря мы враги».

Jefe пожал плечами, не заботясь о том, что его собеседник не видит этого. И они прекратили беседу, даже не пожелав друг другу здоровья — расстались как враги.

Прошло немного времени, и Jefe забеспокоился. Предложение Хосе, показавшееся ему сперва эксцентричным, тем больше ему нравилось, чем больше он думал о нем. Не столько практическая нужда, сколько сама идея такого огромного и секретного объекта пришлась ему по душе. Она захватывала дух и будоражила воображение. Единственная загвоздка была в строительных расходах.

Он уже готов был сам позвонить Сталину, чтобы начать переговоры — без сомнения, сложные, — но в это время опять раздался звонок, и знакомый голос сказал:

«Здравствуй, Пачо! Это опять я, твой враг».

«Здравствуй, Пепе!» — сказал Jefe с облегчением. — «Знаешь, Сталин умеет признавать свои ошибки». — «О чем ты говоришь? — насторожился Jefe. — Передумал строить туннель?» — «Это была бы не ошибка, — сказал Хосе, — это было бы преступление… Я говорю о дележе расходов». — «Ну?» — «Согласен строить не до своей границы, а до твоей».

«Вот это я понимаю, — обрадовался Jefe. — Ты действительно великий человек». — «Ну так что, — спросил Сталин, пропустив лесть мимо ушей, — по рукам?» — «Да… но, конечно, только в этом деле. Никакой политики, никаких увязок». — «Какие увязки, Пакорро! — сказал Хосе с укором в голосе. — Это секретный проект! Кстати, мне нужны твои инженеры для станций в Москве; своим я не доверяю». — «А они потом под машину не попадут?»

Сталин замялся.

«В Москве большое движение транспорта, — сказал он через какое-то время. — Как я могу за всех отвечать?» — «Нет, — сказал Jefe. — Я верю в Бога. Или ты обещаешь за всех, или не дам». — Здесь Сталин задумался и думал довольно долго. Его можно было понять — ведь речь шла о секретности, то есть о том главном, ради чего вообще все замышлялось.

«Хорошо, — сказал он наконец. — Дай мне всего одного, но хорошего; обещаю, что он вернется». — «Ты уверен, что хватит одного?» — спросил Jefe с сомнением. — «Я поставлю его над остальными, — сказал Хосе. — Каждый из них будет знать только часть общего; только он один будет знать все». — «А-а, — сказал Jefe. — Это совсем другое дело; такого человека я тебе пришлю, но смотри: ты поручился за его безопасность». — «Я поручился, Курро».

И они закончили разговор — расстались по-прежнему как враги, но в какой-то степени все же и как партнеры.

Возможно, два описанных мной разговора двух великих людей проходили не совсем так, как я описал; возможно, они были обставлены какими-то дипломатическими процедурами. Об их содержании я мог знать лишь понаслышке (в отличие от беседы у фюрера, стенограмму которой я держал вот в этих самых руках). Я просто воссоздал их для тебя, постаравшись выдержать некое стилевое единство своего рассказа; мы оба понимаем, что суть не в том, какие именно слова звучали по телефону.