Андрей Имранов - Дыхание бездны

• Название: Дыхание бездны
• Автор: Андрей Имранов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Что будет делать обычный менеджер, неожиданно обретший суперсилу? Если верить Голливуду, то ответ прост: днём герой всё так же будет вести жизнь обычного менеджера, а по ночам - нести справедливость и вершить суд. Но фильмы почему-то не рассказывают о том, как сила и безнаказанность влияют на человеческие качества супергероя. И о том, как незаметно стирается грань между супергероем и суперзлодеем. А еще и цена полученных героем возможностей растет с каждым днем. Цена, которую рано или поздно придётся платить.

---

  В это время и приехал проверяющий из района. По их записям выходило, что Тыгрынкээву уже семь лет и ему пора идти в школу. Его братья в школу не ходили - каждую осень вдруг оказывалось, что их нет дома и проверяющий, поворчав и погрозив для острастки разнообразными карами, уезжал ни с чем. Что год рождения Тыгрынкээва записан в конторских книгах неправильно, отец не знал, потому и не взял его с собой в ту осень. Ну и из-за болезни, конечно.

  Проверяющий был настроен решительно, кроме того, при нем был милиционер. Тыгрынкээв не знал по-русски ни слова, поэтому всех деталей спора между этими людьми и матерью не понял, но догадался, что происходит что-то нехорошее. И потянулся к ножу, когда человек в синей одежде шагнул к Тыгрынкээву с явным намерением схватить его. Увидев это, мать коротким выкриком остановила сына и сказала ему:

  - Не надо. Иди с этими людьми. В свое время, твой отец придет за тобой.

  Тыгрынкээв убрал руку с ножа и безропотно позволил вывести себя на улицу и посадить в маленькую железную ярангу, рычавшую так, словно в ней сидело два взрослых медведя. Ему поначалу было страшно, но он не подал виду - мужчина не должен показывать страх. Тем более, что в яранге уже сидел Поон. А потом ему стало даже интересно. Видимо, земные люди как-то смогли подчинить себе дух белого медведя, и он таскал по тундре эту железную штуку, оказавшуюся скорее большими крытыми нартами, чем ярангой. Медведь - зверь сильный, поэтому ехали нарты быстро. Быстрее, чем если бы в нее были запряжены олени.

   Так Тыгрынкээв оказался в школе. Школа была маленькой, училось в ней всего восемнадцать учеников в возрасте от семи до одиннадцати лет. На классы их не делили, все сидели в одной комнате, и учитель давал разным группам разные задания. Большая часть учеников жила там же, в школе, лишь пятеро из них жили в поселке и приходили только на занятия. Тыгрынкээв все это узнал много позже, поначалу он просто ничего не понимал. Проблемы возникали на каждом шагу - когда и где кушать, где брать воду для питья, куда ходить в туалет, и даже - где спать: первые ночи Тыгрынкээв ложился просто на пол, потому что предоставленную ему кровать принял за нарты. Все остальные школьники его сразу невзлюбили. Сказалось тут и то, что он не знал ни слова по-русски; и то, что он был керек, а не чукча, как остальные; и то, что он был сын шамана. В народе, в котором каждый третий считает себя шаманом, быть им на самом деле всегда выглядело как вызов. Ну и Поон, разумеется, не стал молчать о странной смерти Эквургына. Поэтому уже в первый вечер пятеро одноклассников попытались Тыгрынкээва поколотить. Он отбился с легкостью, удивившей его самого. Но одноклассников это не остановило - разным составом и разным количеством попытки проучить 'задаваку' предпринимались чуть ли не ежедневно.

   Любому другому такие условия показались бы невыносимыми, но Тыгрынкээв, наоборот, был почти счастлив. После тех испытаний, что устраивали ему отец со старшими братьями, школьные драки были просто отдыхом. Они поддерживали в Тыгрынкээве боевой дух - прими его школьники дружелюбно, пожалуй, растерялся бы. А так - всё было в порядке - один среди враждебного мира, где полагаться можно только на себя. Школьные занятия же ему просто нравились - они давали пищу его любопытному изголодавшемуся уму. Пусть большинство знаний, которые он получал в школе, никогда ему не пригодятся (так он думал), но они помогали ему понимать окружающий мир. Никто никогда раньше не отвечал ему на вопросы: 'Почему солнце встает на востоке', 'Почему наступает зима', 'Почему от мороза вода превращается в лед' и на множество других. И вообще, учиться в школе оказалось приятным делом - чистописание и рисование легко давались его твердой руке и острому глазу; арифметика и азбука были отдыхом для его мозга, а физкультура его просто рассмешила - настолько были нелепы в своей простоте все упражнения, с трудом выполняемые остальными учениками.

   Он проучился в школе семь месяцев - почти до весенней распутицы. К этому времени он добился многого. Одноклассники его уже не задирали, хотя дружеских отношений ни с кем у него и не сложилось. Он умел считать. Пока еще медленно, но уже про себя, а не по слогам, читал книги и неплохо болтал по-русски. Особенно русский мат ему хорошо давался - даже бывалые, синие от наколок, старатели качали головами и восхищенно крякали, слушая, как Тыгрынкээв строит вычурные многоэтажные конструкции из непечатных слов. Учителям, правда, последнее достижение категорически не нравилось.

   Когда приехал отец, шёл урок труда. Для первоклашек посещение этого урока было необязательным, но Тыгрынкээв никогда его не пропускал - ему нравилось осваивать незнакомые инструменты, и ему нравился учитель. Молодой эвенк Иван Омурвье получил в Петропавловске-Камчатском высшее образование, но не остался в большом городе, а вернулся в родной поселок - применять полученные знания в деле. Увы, судьба оказалась к нему неблагосклонна - прошлой зимой он угодил ногой в капкан. До людей он кое-как доковылял, но ногу ему до колена ампутировали. Пришлось Ивану переквалифицироваться в учителя и теперь, в его лице Тыгрынкээв получил приятного и умного собеседника.

   Тыгрынкээв обстругивал рубанком будущую ножку табурета, когда вдруг понял, что кто-то за ним наблюдает. Вытерев пот со лба, он обернулся и замер, удивленный - в дверном проеме стоял отец и следил за ним холодным настороженным взглядом. Иван тоже заметил гостя.

  - Извините, вам кого? - спросил он. Отец продолжал молча глядеть на сына. Тыгрынкээв улыбнулся, схватил лежащий рядом на верстаке табурет и подтащил его к отцу.

  - Смотри, - похвастался он, - это я сам сделал!

  - Зачем это? - неприязненно поинтересовался отец, и это были первые слова, что он произнес.

  - А вот! - Тыгрынкээв, торжествуя, уселся на табурет.

  Отец перевел взгляд на Ивана.

  - Это ты его научил?

  - Да, - учитель смутился, - и не только его. И не только табуреты...

  - Я вижу, для тебя это нужная штука, но зачем ты учишь моего сына её делать? У меня, чтобы стоять, есть свои ноги, и деревянные мне не нужны. А чтобы сидеть - у меня есть свой зад и деревянный мне не нужен. И у моего сына должно быть так же.

  - Но... - Омурвье смешался. Отец не дал ему договорить, повысил голос:

  - Ты научил их, как делать нарты? А как выделывать шкуру оленя?

  - Нет...

  - Тогда какая польза от твоей школы?

  Омурвье выпрямился и твердо посмотрел на отца.

  - Не все же станут оленеводами! Не всем нужно знать, как делать нарты. Я даю только...

  - А кем они станут? - опять перебил учителя отец, повернулся к ближайшему ученику, ковырявшему стамеской будущее сиденье очередного табурета, - ты! Кем ты хочешь стать?

  Ученик - девятилетний Сергей Эттытнеут, чей отец занимал немаленький пост в администрации поселка - нагло посмотрел на незваного гостя и ответил с вызовом:

  - Русским!

  - Сергей! - возмутился Омурвье, буравя ученика грозным взглядом, но тот только усмехнулся и уткнулся обратно в заготовку. Отец обвел взглядом мастерскую.

  - Тебе нечего тут делать, - сказал он, - иди за мной.

  Вышел в дверь и ушел, не обернувшись. Тыгрынкээв заметался. Сделал шаг к двери, остановился, посмотрел жалобным взглядом на учителя.

  - Это твоя жизнь, - сказал Омурвье, - тебе решать.

  Тыгрынкээв всхлипнул и выскочил за дверь. Выбежал из школы. Отец, сидя на нартах, разворачивал упряжку. Тыгрынкээв догнал нарты, запрыгнул сзади. Отец не обернулся, ничего не сказал и вообще не подал вида, что заметил сына. Причмокнул губами и направил нарты прочь со двора. Двое первоклассников, игравших во дворе школы, проводили нарты насмешливыми взглядами, свистом и криками 'Нойнын-кминэтйо!' ('Рожденный из задницы'). Тыгрынкээв вздохнул и негромко сказал:

  - Отец... можно спросить?

  - Спрашивай, - не оборачиваясь, разрешил отец.

  - Почему все говорят, что шаман перестает быть мужчиной?

  - Не каждый и не всегда. Так бывает, что по велению кэ`лет мужчина отвергает свое мужское естество, становится 'мягким человеком' и ищет себе мужа в верхнем мире. Правда то, что 'мягкие люди' - сильные шаманы. Неправда то, что они сильнее любого мужчины-шамана. Ты был рожден женщиной, твоей матерью и моей женой.

  - Ага, - вздохнул Тыгрынкээв. Поселок кончился, и впереди расстилалась тундра - бескрайняя и холодная.

Глава 2.

   Когда Тыгрынкээву исполнилось тринадцать, отец убил обоих его братьев.

  Утром того дня отец отправил Тыгрынкээва проверять капканы. Стояла поздняя весна, зверя шло много, добыча оказалась богатой. Юноша увлекся, висящие за спиной тушки шуршали, заглушая звуки и то, что ему удалось услышать посторонний звук иначе, как чудом, и не назвать. Тыгрынкээв остановился поправить ремень на плече и услышал тихое поскрипывание. Он не слышал его так - со стороны - года три, поэтому узнал не сразу, но его тело помнило этот звук лучше него самого. Через мгновение он уже лежал за кочкой, кинув перед собой тушку худой после зимы евражки, и держал в руке нож. В тушке, пробив её навылет, торчала стрела.