Сюзанна Энок - Грех и чувствительность

• Название: Грех и чувствительность
• Автор: Сюзанна Энок
• Жанр: Исторические любовные романы

К сожалению, у Элинор Гриффин имеются три брата, которые мешают ей, отпугивая любого поклонника, которого они считают неподходящим. Девушка знает, что ей, в конечном счете, предстоит выйти замуж — вероятно, за какого-нибудь степенного, покрытого корой старого лорда — но до тех пор, пока этот черный день не наступил, Нелл намеревается развлекаться. Однако герцог Мельбурн вовсе не собирается позволять своей сестре пускаться во все тяжкие, и он просит своего лучшего друга, маркиза Деверилла, приглядеть за энергичной красавицей.

Может ли какая-нибудь компаньонка быть менее подходящей — но при этом самой понимающей — чем Валентин Корбетт? Этот мужчина настолько же грешен, насколько привлекателен; он печально известный распутник, игрок и бабник, но Нелл он нравится с самого детства. Увы, неотразимый повеса, кажется, настроен — решительно и нехарактерно для себя — быть благородным, несмотря на страстное томление в его глазах. А Нелл должна вести себя очень осторожно, потому что она пообещала немедленно выйти замуж за человека, которого выберут ее братья, если возникнет хотя бы малейший намек на скандал…

---

Девушка была права насчет своего гардероба; он выбрал пять платьев, чтобы втиснуть их в громоздкую дорожную сумку, но ни одно из них не подходило для дневного времени. Тем не менее, когда маркиз увидел ее в небесно-голубом платье с низким вырезом под ярким дневным светом, его сердце совершило сальто.

— Люди смотрят, — проговорила Элинор сквозь зубы, беря его под руку.

— Пусть смотрят. Почтовая карета уже собирается отправляться; они не пробудут здесь долго. — Маркиз бросил на нее взгляд. Что-то тревожило Нелл больше, чем преследование ее братьев, и у него имелось подозрение, что это было связано с ним. — Я сниму для нас отдельную столовую, — решил он.

Было что-то странное в том, что, чем больше времени Валентин проводил с Нелл, тем сильнее он желал быть с ней. Обычно после свидания с женщиной он даже не проводил с ней всю ночь. Однако с Элинор это был не просто секс, хотя он и находил девушку очень возбуждающей. Нет, он получал удовольствие, просто находясь рядом с ней. Его отец, вероятно, переворачивается в своей могиле — но с другой стороны, его отец спал со слишком многими женщинами, а затем умер слепым и сумасшедшим. И маркиз вовсе не хотел следовать этому примеру. Больше не хотел.

Хозяин гостиницы проводил их в небольшую отдельную комнату со столом и шипящим камином.

— Я вернусь к вам через минуту, милорд, — проговорил он через кудрявую до невозможности бороду. — Почтовая карета отправляется, и я должен усадить в нее пассажиров.

— Просто пришлите нам чай для начала, — согласился Валентин, кивнув. — И мы подождем завтрак.

— Да, милорд.

— Он весьма странно посмотрел на меня, — заметила Элинор, потягиваясь, как только дверь закрылась.

В венах Валентина разгорался огонь, когда он смотрел на нее. Никто другой не получит эту женщину — даже на одну минуту или на промелькнувшую мысль. Наконец-то он сделал правильную вещь и, как он надеялся, для них обоих.

— Конечно, он сделал это; ведь на тебе вечернее платье.

Нелл показала ему язык.

— И я видела, что ты записал нас… как лорда и леди Смит? Ты даже не пытаешься ускользнуть от Мельбурна.

— Нет, я лишь рассчитываю на то, чтобы обогнать его. Мой самый лучший сценарий заключался в следующем — твоя горничная решит, что ты заслуживаешь того, чтобы выспаться, и не придет будить тебя до одиннадцати часов. Она увидит записку и отдаст ее дворецкому, который отнесет ее Мельбурну, который прочитает ее через полчаса. Затем ему нужно будет разыскать Шея и Закери и сформулировать план, так что они сядут на лошадей и последуют за ними только в половине первого. — Он вытащил карманные часы и открыл крышку. — Что произойдет… еще через четыре часа.

— И мы будем на десять часов впереди них. Нам удастся вовремя добраться до Шотландии?

— Удастся, даже если мне самому придется тянуть лошадей, — ответил маркиз. Нелл привыкла к своим братьям и их самоуверенным взглядам на мир, как и он сам привык к этому, но Валентин отлично знал, что остальная часть Англии выполнит каждое требование Гриффинов. А он только что перешел им дорогу самым скандальным образом.

— А каков самый худший сценарий?

— Они будут здесь через десять минут, — произнес он, усмехнувшись. — Но я намерен быть оптимистом. Это моя новая философия.

Элинор хихикнула.

— Святые небеса. Если это стихийное бедствие, то, по крайней мере, оно будет захватывающим.

Валентин искоса посмотрел на нее, пока Нелл шла к окну, чтобы взглянуть на пассажиров отъезжающей почтовой кареты. То, как она произнесла «стихийное бедствие», беспокоило его. Она уже сделала несколько решительных шагов во время этого приключения; и что бы маркиз не говорил, если бы Элинор по-настоящему захотела остаться в Лондоне, то он повернул бы карету обратно. Но при этом она и не была беззаботной, наивной молодой мисс, которая без вопросов верит всему, что ей говорят. Ее глаза были открыты; но ее беспокоило то, что она видела. А смотрела она на него.

Служанка вошла в комнату с их чаем, сделала реверанс, поставив поднос на стол, и поспешно вышла. Элинор безмолвно подошла, чтобы наполнить две чашки, добавив одну ложку сахара себе, и две — ему.

— Ты запомнила, — произнес Валентин, указывая на сахар.

Ее мягкие губы изогнулись.

— У меня было что-то вроде безумного увлечения тобой.

Поднявшись, Валентин подошел к ней сзади.

— Только было, а теперь? — нежно спросил он, нагнувшись, чтобы поцеловать ее в затылок.

— Когда мне было пятнадцать, я считала тебя просто неотразимым. — Ее легкий вздох от поцелуя заставил его член снова затвердеть. Иисусе, он просто не может насытиться ею.

— Так вот почему ты всегда давала мне лимонное печенье, на котором было самое большое количество сахарной пудры? — прошептал маркиз, отводя в сторону волосы девушки, собранные в хвост, чтобы его рот мог продолжить путешествие по ее шее до нежного горла. Ее пульс бешено бился под его губами.

— Ты заметил это?

Повернув ее к себе лицом, он поцеловал ее нежно, но основательно. Этого было недостаточно, но у них еще будет время продолжить, после того, как они снова отправятся на север.

— Я очень наблюдательный.

— Я так и поняла. — Элинор обняла его руками за шею, прижимаясь к широкой груди.

— Вот, пожалуйста, милорд, — проговорил хозяин гостиницы, распахивая дверь. — Я взял на себя смелость принести немного свежего, горячего хлеба.

— Да, спасибо, — сказал в ответ Валентин, разрываясь между раздражением и весельем, когда Элинор отпрянула от него и отошла в дальний угол комнаты. Он заказал ветчину, яйца и свежие персики для них и снова отпустил хозяина.

— Ты так и собираешься прятаться там? — спросил он, снова повернувшись лицом к Элинор.

Она скромно уселась рядом с камином.

— Думаю, что да. Знаешь, у меня есть несколько вопросов к тебе перед тем, как я соглашусь стать твоей женой.

— О, неужели? — протянул маркиз, чтобы скрыть внезапный неприятный глухой стук своего бедного сердца, с которым он так дурно обращался. — Я рассчитывал на то, что просто внезапно очарую тебя, обогнав всякую логику и здравый смысл.

Элинор улыбнулась.

— И ты сделал это. Но логика и здравый смысл все же смогли меня догнать.

Он был обречен.

— Тогда спрашивай.

— Отлично. — Она сделала вдох. — Дети. Ты хочешь иметь их?

Валентин остановил готовый сорваться с губ ответ. Она была настроена серьезно, и если он не ответит так же серьезно, то все еще может потерять ее.

— Месяц или два назад, — произнес он, прислонившись к краю стола, — я бы сказал, что хочу одного сына, чтобы было кому после меня унаследовать титул. — Почтовая карета с грохотом выехала из гостиничного двора, сопровождаемая криками и скрипом рессор, и Валентин немного расслабился. Мельбурн все еще может наткнуться на пассажиров, но шансы на это таяли с каждой милей, которую они проезжали. Вероятнее всего, что число подходящих свидетелей сократилось с дюжины до двух или трех человек.

— А сейчас, — продолжил маркиз, — идея семейной жизни кажется мне такой… привлекательной, какой она никогда раньше не была, также как и мысль о том, чтобы состариться. С тобой. Я хотел бы иметь детей вместе с тобой, Элинор. — Валентин снова заколебался, надеясь, что не выглядит идиотом, и что она помнит о том, что он никогда не намеревался вести подобную беседу, не говоря уже о том, чтобы испытывать такие чувства. — Я не знаю, каким я буду отцом, но я хотел бы иметь шанс стать лучшим родителем, чем мой.

Нелл кивнула, ненадолго отвела взгляд и прикоснулась к уголку своего глаза.

— А когда я стану старше и не буду привлекательной, и мои волосы станут седыми? Что ты…

— Я тоже стану старше, и не таким привлекательным, и мои волосы поседеют раньше твоих, Элинор, — прервал он. — Я могу даже растолстеть и стать весельчаком. Я еще не решил.

— Смысл вопроса в том…

— Нет, — снова прервал ее Валентин. — Я не хочу никого другого сейчас. Я не буду хотеть никого другого в будущем. Ты… ты заставила меня увидеть все это по-другому. Я не могу вразумительно объяснить происходящее, потому что не думаю, что такие слова можно придумать. Но мое сердце только недавно начало биться, и если я каким-то образом причиню тебе боль, то от этого оно снова остановится. И это убьет меня.

— Ох, — прошептала девушка.

Кажется, его новое качество — честность — работало неплохо. И было вовсе не так болезненно, как он полагал. Маркиз выпрямился.

— Никто — и ничто — не сможет повлиять на мое счастье так, как это сделаешь ты. Я не желаю рисковать тем, что ты можешь отказать мне.

Элинор вздохнула. Должна ли она сказать Валентину, что единственное, что она желает знать, в чем хочет быть по-настоящему уверена — это будет ли он смотреть на нее так всегда, с этой смесью привязанности и раздражения во взгляде? Вероятно, маркиз даст ей обещание обожать ее — если она попросит, но это не то же самое, что знать, что он будет это делать. Валентин, несомненно, сказал правильные слова, но когда это будет иметь значение, будет ли он все тем же человеком, в которого она влюбилась? Рассчитывать на что-то меньшее, чем его сердце целиком, означает обеспечить себе несчастную, безнадежную дальнейшую жизнь.