Виктор Муратов - Командарм Лукин

• Название: Командарм Лукин
• Автор: Виктор Муратов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: История
• Год: 1990
• ISBN: 5-203-00702-0

Генерал-лейтенант Михаил Федорович Лукин — один из героев Великой Отечественной войны. Войска армий, которыми он командовал, храбро и мужественно сражались с превосходящими силами противника в Смоленске и на ближних подступах к нему, под Вязьмой. Попав в бессознательном состоянии в плен, раненный в ногу и руку, генерал Лукин пережил ужасы гитлеровских лагерей, стойко перенес все невзгоды, оставшись верным сыном Родины. О его героической и драматической судьбе и рассказывают в этом историческом повествовании писатель В. Муратов и дочь генерала Лукина Ю. Городецкая.

---

У генерала Лукина часто открывалась рана на ноге, и его периодически отправляли в госпиталь. В одном из госпиталей он встретил генерала Карбышева. Они были знакомы еще с тех пор, когда Лукин учился на Высших академических курсах при академии имени Фрунзе, где Дмитрий Михайлович Карбышев преподавал инженерное дело.

Они дружески обнялись, внимательно оглядели друг друга.

— Да, Михаил Федорович, не столько годы сказываются на здоровье, сколько пережитое, — сказал Карбышев. — Я вам вот что хочу сказать. Затевается что-то. Ко мне приезжали и предлагали возглавить какую-то армию. Имейте в виду и передайте другим генералам, чтобы не шли на это. Пусть каждый помнит о своем долге. Хотя оружие и выбито из наших рук, у каждого должна быть честь. Нужны бесстрашные сердца в борьбе. Плен — это не конец. Пленный остается солдатом.

Пока Лукин находился в госпитале, в лагере не прекращалась работа подпольной группы.

Еще до госпиталя Лукин встретился со старым знакомым, тем самым военврачом третьего ранга Михаилом Александровичем Авиловым, с которым встречался еще в Сибирском военном округе, а потом в окружении под Вязьмой. Авилов сообщил Лукину, что немцы решили провести анкетирование среди военнопленных на предмет выявления лиц, имеющих высшее образование. Ничего не подозревавшие люди уже начали было заполнять предложенные анкеты.

— Слушай, Михаил Александрович, — сказал Лукин. — Нельзя этого допустить. Ведь вас могут отправить на работу по специальности, а это значит, что вы будете приносить пользу врагам. Нельзя этого делать! Веди работу среди людей, объясни, в чем дело.

Но все же несколько десятков человек уже заполнили анкеты, и среди них оказались двадцать пять специалистов-железнодорожников. Их направили для работы в паровозном депо станции Нойерюпин. Там они ремонтировали паровозы, а по воскресеньям приезжали в лагерь. Пока Лукин был в госпитале, генерал Прохоров установил с ними связь. Через инженера Петрова, потомственного луганского рабочего, участника гражданской войны, Прохоров связался с группой. По его заданию наши инженеры и рабочие нашли способы так ремонтировать паровозы, что, едва выйдя из ремонта, они выходили из строя. В течение некоторого времени они успешно осуществляли диверсии. Но однажды в курилке немецкий прислужник подслушал разговор двух инженеров из этой группы. Инженеров увезли в гестапо. Через некоторое время пришли из гестапо за генералом Прохоровым. Его привели на очную ставку с инженером Петровым. Генерал Прохоров ужаснулся. Петрова было не узнать. Лицо все в синяках, вздутое, руки завязаны за спиной.

На допросах гестаповцам не удалось добиться от Петрова признаний. Прямых улик не было. И вот решили устроить очную ставку.

— Узнаете этого человека, господин Прохоров?

— Узнаю, — ответил Прохоров.

— Знаете его фамилию?

— Нет, просто видел в лагере.

— А вот он говорит, что вы давали ему задание.

— Это ложь! — опередил Прохорова инженер. — От генерала Прохорова я никаких заданий не получал.

— А ты знаешь, Петров, что с тобой будет? — Гестаповец жестом показал петлю. — Признавайся, что работал по заданию генерала. Ведь уже признавался, верный нам человек подслушал твой разговор с сообщником. Молчишь? Генерала боишься? Ты нас бойся.

— Я никому не признавался, мне и теперь не в чем признаваться.

— Ты сам подписываешь себе приговор, — уставшим голосом, как после тяжелой работы, проговорил гестаповец и приказал увести Петрова.

Генерала Прохорова вернули в лагерь. Но в покое не оставили. Гестаповцы попытались все-таки уличить Прохорова задним числом. Они дали ему подписать протокол очной ставки с инженером Петровым, составленный на немецком языке. Прохоров отказался от подписи, потребовал перевода. Но гестаповцы не пожелали переводить протокол. Инженер Петров из гестапо в лагерь не вернулся.

Прохоров рассказал Лукину, как держался на очной ставке Петров, шел на явную смерть, знал, что расправа неминуема, но генерала не выдал.

Лагерь жил своей скрытой напряженной жизнью. После случая с инженером Петровым генералы решили действовать осторожнее. Гитлеровцы, конечно, подозревали, что случаи саботажа, диверсий, исчезновения «агитаторов» не обходятся без влияния советских генералов. Понимали и Лукин с Прохоровым, что Френцель постарается избавиться от них. Он это сделал бы и раньше, но, по всей вероятности, было указание держать пока генералов в лагере. Гитлеровское командование имело на них свои виды.

Долго ждать не пришлось. Вскоре после возвращения Лукина из госпиталя в лагерь Вустрау пожаловал сам генерал Власов. Он приехал в сопровождении двух немецких офицеров. Один из них — Стефан Цорн. Только теперь генералы увидели своего старого знакомого в офицерской форме.

Власов был в длинном черном штатском пальто, которое делало его еще выше и сутулее. Лукин видел его в последний раз в Наркомате обороны в начале сорок первого года. Власов щелкнул каблуками и приложил руку к полям фетровой шляпы на немецкий манер. Потом вытащил из кармана бумагу:

— Прошу вас прочитать, господин генерал!

Не отвечая на приветствие, Лукин молча взял бумагу и начал читать «Воззвание к русскому народу». В нем партия и Советская власть объявлялись враждебными народу нашей страны и далее говорилось о том, что в скором времени будет сформирована русская освободительная армия — РОА, которая пойдет освобождать Россию.

— Ну и что? — спросил Лукин.

— Прошу подписать эту бумагу! — торжественно провозгласил Власов. — Вам доверяется высокая честь — быть командующим РОА.

— Вот что, Власов, — громко сказал Лукин. — В моих глазах ты просто изменник и предатель, и та шайка отщепенцев, которую ты наберешь под свое бесславное знамя, тоже будет не армией, а сборищем предателей. Ты бросил бойцов и командиров, которых доверили тебе вывести из окружения. И детям известно, что капитан покидает судно последним, а ты… — генерал волновался, от негодования его била дрожь. — Запомни, Власов, тебя проклянет русская земля во веки веков. Да и сами фашисты видят в тебе гниду. Запомни: немцы любят предательство, но не любят предателей.

Власов изменился в лице, он, видимо, не ожидал, что разговор примет такой крутой оборот.

— Ты же знаешь, какая у нас сталинская система… Ты сам в тридцать седьмом пострадал.

— Система? — вспылил Лукин. — Ты не доволен системой? Эта система тебя выучила, присвоила генеральское звание.

— И все равно Советы не доверяли мне, — бормотал Власов, пряча от Лукина глаза. — Я был в загоне…

— Врешь! До войны ты командовал дивизией. Потом принял корпус. В сорок первом получил армию! Какое же это недоверие? А если бы и не доверяли, разве это оправдывает измену Родине?!

— Успокойся, Лукин. Ты должен считать за честь, что тебе первому я предлагаю подписать этот исторический документ.

— Да я скорее подпишусь под собственным смертным приговором. Пошел вон, предатель!

— Вот видите, — сказал Власов, обращаясь к немецкому майору, — с какими трудностями приходится сталкиваться при формировании армии. А вы мне не верили! Я предлагал командовать РОА генералам Снегову, Понеделину, Карбышеву. Теперь и Лукин отказывается.

— Генерал Лукин, видимо, плохо представляет себе, к каким последствиям может привести его этот разговор и отказ! — со сдержанной угрозой в голосе пробурчал майор. — В России вас уже объявили врагом народа. Еще раз предлагаю вам пост командующего РОА. Что вас связывает с Советами?

— Категорически отказываюсь! Я понимаю, что вам выгодно, чтобы я стал командующим. Но я отказываюсь! Слышите? Отказываюсь!

— Спокойно! Спокойно, генерал! — вмешался Стефан Цорн.

По лицу Власова пробегали судороги, дрожащими руками он вытащил пачку махорки и стал крутить цигарку.

— Видишь, Власов, тебе немцы даже сигарет не дают. Махорку и то самую паршивую куришь. И будешь у немцев на побегушках. Я не пророк, Власов, но ты вспомнишь мои слова!

— Довольно! — закричал Цорн. — Вы еще раскаетесь. Вы можете из этого лагеря не вернуться. Вы знаете, куда отсюда можете попасть?

— Вы мне не грозите, — сдерживаясь, ответил Лукин. — Не надо меня стращать смертью. Не боюсь я ваших угроз. Самое худшее со мной уже произошло, я считаю, что хуже быть не может.

Майор нервно дернулся и вышел из комнаты. За ним поспешил Власов. Стефан Цорн немного задержался.

— То, что с вами произошло, еще не самое худшее, — проговорил он. — Мы с вами довольно долго нянчимся. У немецкого командования может лопнуть терпение. Я вам, как старый знакомый, советую еще подумать.

— Пошел ты… — выругался Лукин и отвернулся.

После этого разговора Лукин долго не мог успокоиться. Острыми, болезненными толчками билось сердце, не хватало воздуха…