Франц Меринг - История войн и военного искусства

• Название: История войн и военного искусства
• Автор: Франц Меринг
• Жанр: История

---

При этом Дельбрюк указывает, что германское войско не мог­ло достигать сотен тысяч, как исчислили его римские писатели. Хозяйственные отношения германцев были во времена переселе­ния народов в сущности такими же, как и в дни Арминия: у гер­манцев все еще не было городов; как и раньше, они были лишь слабо связаны с землей, занимаясь преимущественно охотой и скотоводством и лишь в незначительной степени земледелием. Так как количество средств потребления очень мало увеличива­лось, то и масса населения не могла значительно возрасти.

Все это правильно, и вряд ли можно возразить что-нибудь, когда Дельбрюк делает вывод, что при определении численнос­ти каждого из странствовавших народных войск следует исхо­дить из цифры не свыше 15 000 воинов.

Народонаселение Римской империи в середине третьего сто­летия Дельбрюк исчисляет, наоборот, самое меньшее в 90 000 000 чел., но «оно вполне может быть принято и за 150 000 000». Те­перь он спрашивает: «Мыслимо ли, чтобы такая масса населения уступила напору орд варваров, из которых каждая достигала не более 5000 — 15 000 чел.? Я думаю, что если это действительно так было, то в истории не существует более важного происше­ствия. Поражение римского народа пытались объяснить падением его численности. Но это не так. Римская империя была полна лю­дей и сильных рук, когда она все же пала под ударами совсем небольших варварских орд. Мировая история получает с этого момента освещение как относительно прошлого, так и будущего времени. Откуда же исходит этот свет? От неизмеримо большо­го превосходства регулярного войска над народным ополчени­ем». Здесь поклонник немецкого милитаризма совсем ослепил историка, и этот аргумент звучит особенно странно в сочинении, начавшемся с описания блестящих побед греческого гражданско­го ополчения над персидским профессиональным войском.

В изложении истории военного искусства средних веков Дельбрюк снова становится на правильный путь, но мы не мо­жем проследить здесь даже в общих чертах, как произошел опи­сываемый им полный переворот в военном искусстве. Как воен­ное сословие, германцы осели в провинциях Римской империи, охватив ее тонким слоем, одев ее, если можно так выразиться, при чудовищном ее разложении, как бы новой кожей и создав, таким образом, новое римско-германское государство. В васса­литете, связанном с земельными наделами в ленной системе, они нашли, прежде всего во франкском государстве, форму для сохранения пригодного военного сословия. Воины были по пре­имуществу всадниками и приносили с собой необходимое про­довольствие; вооружение каждого отдельного воина представ­ляло собой большую тяжесть; по старофранкскому обычаю оно оценивалось (шлем, панцирь, меч, копье, боевой конь) стоимо­стью 45 коров или 15 кобылиц, т. е. стоимостью крупного скота целой деревни. К этому прибавлялось продовольствие, повозка с упряжкой или вьючное животное для перевозки продовольст­вия и слуга к этому животному.

Переход от старого народного ополчения с королем как пред­водителем народа во главе к ополчению из вассалов и их подвас­салов с королем как верховным ленным владельцем происхо­дил медленно, но безостановочно.

При Карле Великом народное ополчение существовало еще по государственному праву и по форме, но не фактически; «кре­стьянские войска» Карла относятся к области басен; он никогда не выводил в поле крестьянских массовых войск, а выводил лишь небольшую квалифицированную армию. При его внуках народ­ное ополчение окончательно отжило; военное дело стало цели­ком покоиться на вассалитете; лишь в ландштурме — в ополче­нии для защиты от вражеских нашествий — продолжала жить старая всеобщая воинская повинность.

Г-н Дельбрюк излагает это развитие и прогрессирующее феодализирование военного дела в весьма детальных и основа­тельных исследованиях, подробное рассмотрение которых здесь завело бы нас слишком далеко. К тому же история средневеко­вого военного искусства не имеет крупного интереса. Развитие феодального ленного государства полно войн и военной шуми­хи, но его военные возможности чрезвычайно малы, войска не­велики по численности. В них отсутствует военная дисципли­на. Рыцари — главный род войска — имеют так же мало общего с античной или современной кавалерией, как их пешие слуги — их вспомогательные войска — с античной или современной пе­хотой. Война происходит постоянно, но битвы, имеющие дей­ствительно историческое значение, как, например, битва на Лехфельде или же битва при Гастингсе, очень редки. Даже про­славленные войны Гогенштауфенов были простыми драками, о которых грешно говорить как о проявлении какого-нибудь военного искусства. В средние века не было, в сущности, ни тактики, ни стратегии; можно было бы говорить, лишь с неко­торыми оговорками, о стратегии на истощение в самом триви­альном значении этого слова.

Тем не менее войны средневековья не следует считать менее жестокими по сравнению с войнами древности. Как раз наобо­рот. Они могли бы быть менее кровавы, так как войска были зна­чительно меньше и, кроме того, рыцари взаимно щадили жизнь друг друга из классовых интересов, но тем ужаснее опустошали, разоряли и уничтожали массу населения. Вообще говоря, стра­тегия на истощение, несмотря на то что она имеет вид более мяг­кой формы ведения войны, является несравненно более жестокой формой. Мы видели уже, насколько она истощила античную Гре­цию. Что же касается примеров новейшего времени, то стоит лишь сопоставить Тридцатилетнюю войну с наполеоновскими войнами. Тридцатилетняя война с ее стратегией на истощение стоила одной германской нации 16 000 000 человек, отбросив на столетие назад в ее развитии. Наполеоновские войны с их страте­гией на уничтожение не стоили всей Европе и 2 000 000, вырвав вместе с тем половину Европы из феодального болота и осуще­ствив, таким образом, мощный исторический прогресс. Поэтому поклонники современного милитаризма совершенно правы, ког­да утверждают, что войну, протекающую быстрыми и сильными ударами, легче перенести, чем войну, тянущуюся без решитель­ных столкновений; их глупость начинается тогда, когда они ут­верждают, что колоссальные вооружения на море и на суше, в которых сейчас соперничают все великие державы, являются вер­нейшими средствами стратегии на уничтожение. Они являются в гораздо большей степени вернейшими рычагами стратегии на ис­тощение. При современном состоянии международных воору­жений ни одна держава или ни одна коалиция держав не может рассчитывать на то, чтобы покорить другую державу или коа­лицию держав превосходством своих сил. Они все одинаково действуют в направлении взаимного истощения, конечно, сред­ствами разрушения, которые в современном просвещенном мире могут достигнуть гораздо большего, чем Пелопонесская война достигла по отношению к Греции или Тридцатилетняя война по отношению к Германии.

Воинское снаряжение времен Каролингов

Возвращаясь снова к феодально-рыцарскому образу ведения войны, следует сказать, что его исчезновение является гораздо более поучительным, чем его существование. По общепринято­му воззрению, оно было вытеснено огнестрельным оружием, от­носительно чего существует два различных мнения. Одни, и сре­ди них весьма ученые профессора, воображают, что изобретение огнестрельного оружия было сделано случайно и что оно уже само по себе изменило все лицо земного шара. Г-н Дюбуа-Реймон не только прославляет берлинский университет как духовную гвардию Гогенцоллернов, но и порицает римлян за то, что они не изобрели кремневых ружей, при помощи которых так легко мож­но было бы обратить в бегство германских завоевателей. Здесь, конечно, благоразумные люди не спорят. Гораздо логичнее дру­гое мнение, сводящееся к тому, что новый, капиталистический способ производства создал в огнестрельном оружии средство для преодоления феодального способа производства, но и оно не совсем правильно. Прежде чем огнестрельное оружие выиграло первую битву, что случилось при Павии в 1525 г., феодально-рыцарский способ ведения войны потерпел уже свое поражение от новой народной пехоты, которая, не обладая огнестрельным

оружием, сама побеждала рыцарское войско и тогда, когда пос­леднее было снабжено огнестрельным оружием.

Эта пехота возникла от двух различных корней. Один из них, исторически сильно развившийся и даже переступивший за границы своего времени, предвосхищал уже грядущее, тог­да как другой, исторически очень отсталый, достиг приблизи­тельно той ступени, на которой тысячу лет назад стояли гер­манские народности, и, как это ни странно, влияние как раз с первой, исторически прогрессивной стороны оказалось не­прочным, тогда как с другой, исторический отсталой стороны оно оказалось гораздо более крепким.

Мы подразумеваем гуситов и швейцарцев, которые впервые сумели создать пехоту, заставившую отступить перед собой рыцарские войска. Военная сила гуситов сконцентрировалась в коммунистическом лагере Таборе и погибла вместе с ним. Во­енная же сила швейцарцев сумела продать себя за хорошую цену интересам нарождающегося капитализма.