Стивен Кинг - Полная тьма, ни одной звезды

• Название: Полная тьма, ни одной звезды
• Автор: Стивен Кинг
• Издательство: Hodder & Stoughton
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 1-444-71255-1

«Я думаю, внутри каждого человека есть другой человек — незнакомец…» пишет Уилфред Лиланд Джеймс на первых страницах своего завораживающего признания, которое представляет из себя рассказ «1922» — первая часть нового сборника Стивена Кинга. В случае Джеймса незнакомец пробудился, когда его жена Арлетт предложила продать их дом и переехать в Омаху, что стало началом этой истории убийства и безумия.

В рассказе «Big Driver» автор незамысловатых детективов Тесс сталкивается с незнакомцем на одной из проселочных дорог Массачусетса, возвращаясь домой после заседания книжного клуба. Брошеннная умирать, Тесс задумывает план мести, который поставит ее лицом к лицу с еще одним незнакомцем — внутри ее самой.

«Fair Extension», самая короткая, пожалуй, самая страшная и определенно самая смешная из этих историй. Заключив сделку с дьяволом, Дэйв Стритер не только спасает себя от рака, но и получает щедрую компенсацию за неудачную жизнь.

В последнем рассказе «Good Wife» Дарси Андерсон ищет в гараже батарейки. Внезапно ее палец ударяется о коробку под верстаком, и она обнаруживает незнакомца в собственном муже, который уехал в деловую поездку. Это жуткое открытие определенно положит конец двадцатилетнему браку.

---

Его не будет дома, до шести часов завтрашнего вечера, подумала она… хотя, так как сейчас было пол первого ночи, предположила она, то технически сегодня вечером он будет дома. Однако это давало ей восемнадцать часов. Безусловно, достаточно времени, чтобы принять какое-нибудь решение. Помогло бы, если она поспала, даже немного сна разгрузит ее мозг — но это не обсуждалось. Она немного повалялась, затем думала о Марджори Дюваль или Стейси Мур или (это было худшим), десятилетнем Роберте Шейврстоуне. «ОН НЕ МУЧАЛСЯ!». И затем любая возможность сна снова пропадала. Ей пришла мысль, что она никогда не сможет больше спать. Конечно, это было невозможно, но лежа здесь все еще с привкусом рвоты во рту, несмотря на «Скоуп», которым она прополоскала рот, это казалось вполне возможным.

В какой-то момент она вспомнила раннее детство, год, когда она ходила по дому, заглядывая в зеркала. Она стояла перед ними с руками, сложенными чашечкой вокруг своего лица и носа, касаясь стекла, но задерживая свое дыхание, так, чтобы не было тумана на поверхности.

Если мать ловила ее, то отталкивала прочь. Это оставит пятно, и я должна буду отчищать его. И вообще, почему ты так собой интересуешься? Тебе никогда не стать красавицей. И зачем стоять так близко? Ты ничего не можешь увидеть отсюда.

Сколько ей было лет? Четыре? Пять? Слишком юная, чтобы объяснить, что она интересовалась не своим отражением, ну, во всяком случае, не в первую очередь. Она была убеждена, что зеркала были дверьми в другой мир и то, что она видела отраженное в зеркале, не было их гостиной или ванной, а гостиной или ванной какой-то другой семьи. Возможно, Мэтсен вместо Мэдсен. Поскольку это было подобно с другой стороны зеркала, но не то же самое, и если смотришь достаточно долго, то можешь уловить некоторые различия: коврик, который, казалось, был там овальным, а не круглым как здесь, на двери замок поворачивался вместо засова, выключатель был не на той стороне двери. Маленькая девочка также не была той же самой. Дарси была уверена, что они были связаны — зеркальными сестрами? — но не одинаковыми. Вместо Дарселлин Мэдсен, эту маленькую девочку возможно звали Джейн или Сандрой или даже Элеонорой Ригби, которая по какой-то причине (какой-то страшной причине) поднимает рис в церквях, где проходят свадьбы.

Лежа в свете ее прикроватной лампы, дремля, но, не осознавая этого, Дарси предположила, что, если бы она была в состоянии сказать своей матери, что она искала, если бы она объяснила о Темной Девочке, которая была не совсем ею, она, вероятно, провела какое-то время с детским психиатром. Но не девочка интересовала ее, это никогда не была девочка. То, что интересовало ее, было идеей, что целый потусторонний мир существовал позади зеркал, и если ты сможешь пройти через тот другой дом (Темный Дом) и выйти за дверь, тот мир будет ждать.

Конечно, эта идея прошла и, помогла новая кукла (которую она назвала мисс Баттерворт в честь блинного сиропа, который она любила), и новый кукольный домик, она перешла к более приемлемым для маленькой девочки фантазиям: кулинарии, уборке, покупкам, ворчанием на детей, переодеваниям к ужину. Теперь, спустя все эти годы, она наконец нашла свой путь через зеркало. Только не было никакой маленькой девочки, ждущей в Темном Доме; вместо этого был Темный Муж, тот, что все время жил за зеркалом, и творил там ужасные вещи.

Хороший по справедливой цене, нравилось говорить Бобу — бухгалтерское кредо, даже если оставался всего один.

Держу нос по ветру — ответ на вопрос, как дела, который каждый ребенок в каждом отряде бойскаутов, когда-либо идущий «По следу мертвеца», знал на зубок. Ответ, который некоторые из тех мальчиков без сомнения все еще повторяли повзрослев.

Джентльмены предпочитают блондинок, не забывай этого. Поскольку они устали от зажаты…

Но затем сон одолел Дарси, и хотя эта заботливая нянька не могла унести ее далеко, линии на ее лбу и в углах покрасневших, опухших глаз немного разгладились. Она была достаточно близка к сознанию, чтобы пошевелиться, когда ее муж подъезжал к гаражу, но не достаточно, чтобы прийти в сознание. Она могла проснуться, если бы фары «Субурбиан» осветили потолок, но Боб потушил их за пол квартала от дома, чтобы не разбудить ее.

8

Кошка гладила ее щеку бархатной лапкой. Очень легко, но очень настойчиво.

Дарси попыталась отмахнуться, но казалось, что рука весила тысячу фунтов. И в любом случае это был сон, конечно, это должен быть сон. У них не было кошки. Хотя, если есть достаточно кошачьей шерсти в доме, должна быть одна где-то, сказал ей старающийся проснуться мозг, вполне разумно.

Теперь лапа поглаживала ее челку и лоб, и это не могла быть кошка, поскольку кошки не разговаривают.

— Проснись, Дарси. Проснись, милая. Нам надо поговорить.

Голос, столь же мягкий и успокаивающий как прикосновение. Голос Боба. И это не лапа кошки, а рука. Рука Боба. Только это не мог быть он, потому что он был в Монтп…

Ее глаза распахнулись, и он был тут, сидел около нее на кровати, поглаживая ее лицо и волосы, как он делал порой, когда ей нездоровилось. Он был одет в костюм тройку «Джое. Эй. Банк» (он покупал там все свои костюмы, называя это — другим своим полу забавным высказыванием — «Талисман-Банк»), но жилет и воротник были расстегнуты. Она видела кончик галстука свисающий из кармана его пальто словно красный язык. Его живот выпирал на поясе, и первая ее связная мысль была Тебе действительно нужно что-то сделать с твоим весом, Бобби, это плохо для твоего сердца.

— Что… — это прозвучало невразумительно, как карканье вороны.

Он улыбнулся и продолжал поглаживать ее волосы, ее щеку, заднюю часть ее шеи. Она откашлялась и попробовала еще раз.

— Что ты здесь делаешь, Бобби? Ты должен быть… — она подняла голову, чтобы посмотреть на его часы, что, конечно же, не удалось. Она отвернула их к стене.

Он взглянул вниз на свои часы. Он улыбался, пока гладил ее при пробуждении, и улыбался сейчас.

— Без четверти три. Я сидел в своем старом дурацком номере в мотеле почти два часа после того, как мы поговорили, пытаясь убедить себя, что то о чем я думал, не могло быть правдой. Только я не мог там спрятаться от правды. Поэтому я запрыгнул в машину и отправился в путь. Машин почти не было. Не знаю, почему я не езжу поздно вечером. Возможно стану. Если конечно не буду в Шоушенке. Или в окружной тюрьме Нью- Хемпшера в Конкорде. Но это отчасти зависит от тебя. Не так ли?

Его рука, поглаживала ее лицо. Ощущение было знакомо, даже запах его был знаком, и она всегда любила его. Теперь ей не нравилось, и не только из-за ужасных открытий этой ночи. Как она могла никогда не замечать, каким самодовольным было это поглаживающее прикосновение? Ты — старая сучка, но ты — моя старая сучка, казалось, говорило теперь прикосновение. Только на этот раз ты занималась ерундой на полу, пока меня не было, и это плохо. На самом деле, это — Очень Плохо.

Она оттолкнула его руку и села.

— О чем бога ради ты говоришь? Ты подкрался, разбудил меня…

— Да, ты спала с включенным светом — я увидел это, как только свернул на дорогу к дому. — В его улыбке не было никакого раскаяния. Как и ничего зловещего. Это была та же самая приятная улыбка Боба Андерсона, которую она полюбила почти сразу же. На мгновение в ее памяти вспыхнуло насколько нежным он был в их брачную ночь, не торопя ее. Давая ей время, чтобы привыкнуть к новому ощущению.

Как он поступает и сейчас, подумала она.

— Ты никогда не спишь с включенным светом, Дарси. И хотя на тебе ночная рубашка, ты надела свой лифчик под нее, и ты также никогда не делаешь этого. Ты просто забыла снять его, не так ли? Бедная малышка. Бедная усталая девочка.

На мгновение он коснулся ее груди, а затем — к счастью — убрал свою руку.

— Кроме того, ты отвернула мои часы, так, чтобы не видеть время. Ты была расстроена, и я тому причина. Я сожалею, Дарси. От всего сердца.

— Я съела что-то, не то. — Это было все, что она смогла придумать.

Он снисходительно улыбнулся.

— Ты нашла мой особый тайник в гараже.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— О, ты проделала хорошую работу по укладыванию вещей, туда, где ты нашла их, но я очень осторожен относительно подобных вещей, и лента, которую я приклеил над плинтусом, порвана. Ты не заметила это, верно? С чего бы тебе заметить? Этот тип ленты почти незаметен, как только наклеен. Кроме того, коробка была на дюйм или два левее того места, куда я поставил ее — куда я всегда ставлю ее.

Он потянулся, чтобы погладить ее щеку еще немного, затем убрал руку (по-видимому, без злобы), когда она отвернулась.