Майкл Уолш - Сыграй ещё раз, Сэм

• Название: Сыграй ещё раз, Сэм
• Автор: Майкл Уолш
• Издательство: Эксмо
• Жанр: О войне
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-19258-1

Все приезжают в Касабланку — и рано или поздно все приходят к Рику: лидер чешского Сопротивления, прекраснейшая женщина Европы, гениальный чернокожий пианист, экспансивный русский бармен, немцы, французы, норвежцы и болгары, прислужники Третьего рейха и борцы за свободу. То, что началось в «Касабланке» (1942) — одном из величайших фильмов в истории мирового кино, — продолжилось и наконец получило завершение.

Нью-йоркские гангстеры 1930-х, покушение на Рейнхарда Гейдриха в 1942-м, захватывающие военные приключения и пронзительная история любви — в романе Майкла Уолша «Сыграй еще раз, Сэм». Перед вами — предыстория и продолжение «Касабланки», роман, возродивший классику мирового кинематографа к новой жизни и вернувший нам героев, которых всякий обречен полюбить, впервые увидев этот фильм.

«Луи, я думаю, это начало прекрасной дружбы».

---

Разговор о чудесах направил мысли Рика к тому, что поистине чудесно.

— У тебя есть подружка, Ян? — спросил он.

Паренек — ему шел двадцать второй год, но выглядел он на пять лет моложе — кивнул.

— Мартина, — сказал он. И полез в карман за фотографией.

— Красивое имя, — заметил Рик. Наверное, красивое. А может, и нет. Рику все равно. Он скосил взгляд на фотографию в лунном свете. — Милая девушка. — Он не заметил, мила она или нет.

Кубиш засмотрелся на карточку.

— Была, — сказал он. — Она погибла.

Рик встрепенулся:

— Как?

— Ну, как еще? — тихо сказал Ян. — Немцы убили. Сразу после Мюнхенского пакта, когда вошли в Судеты. Немцы стали выгонять из дома их семью, Мартина сопротивлялась, ее убили. Совсем короткая история. — Кубиш сунул фотографию в карман. — Ей было всего семнадцать. Она не заслужила такой участи.

Рик выпустил дым.

— Никто не заслуживает, — сказал он. — А никто не минует все равно.

Они докурили и затоптали окурки в зеленой траве.

— Уже скоро, — сказал Ян, — мы отомстим за нее.

Рик посмотрел на него:

— Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь.[129]

— Но Он оставил нас, — возразил Ян. — Сейчас мы своими поступками должны призвать Его обратно.

— Как скажешь, — согласился Рик. — Ответь только, ты подумал об остальном?

Судя по лицу, Ян совершенно не понял, о чем говорит американец.

— Я вот о чем… — Рик закурил новую сигарету из своего драгоценного, но быстро тающего запаса. — Ты задумывался, что может произойти, если у нас и вправду все получится?

— Конечно, получится, — сказал Кубиш. Казалось, его удивляет, что могут быть какие-то сомнения, какая-то иная вероятность, кроме успеха.

— Ну, положим, — не унимался Рик. — Положим, мы взорвали Гейдриха к чертям и смылись. Что тогда? — Он попробовал выдуть колечко дыма, но не вышло; похоже, утратил квалификацию.

— Тогда мы победим и отомстим за Мартину. Остальное меня не касается.

Сказал, как сказал бы прежде сам Рик. Парень ему начал нравиться. Хорошо бы этому юноше не пришлось умирать.

— А наверное, должно бы, — сказал Рик. — Наверное, стоит подумать, что может случиться потом. Думаешь, немцы это так оставят? Ты их видел. Завали у них одного — и они уничтожат сотню, а то и тысячу твоих. Думал ли об этом Ласло?

— Сомневаюсь. — Ян поерзал ботинком по траве. — Виктор Ласло — герой для каждого верного сына Чехословакии. Среди нас нет такого, кто не пошел бы за ним хоть в пекло, если он позовет. Что бы ни случилось после того, как мы убьем Вешателя Гейдриха, тому и быть. Тут ничего не поделать.

— Ничего? — тихо переспросил Рик. — Ладно, разглагольствовать бесполезно. Пошли в дом.

Габчик уже лег спать, если это можно так назвать. Молодой солдат уснул прямо в одежде, с рюкзаком на плечах, заряженный автомат на коленях. Кубиш пожелал доброй ночи Рику и Ласло и отправился спать в сарай.

— Всё сомневаетесь, да? — сказал Ласло.

— Не кошерно сомневаться, когда уже дал слово, — сказал Рик. Не то настроение, чтобы выслушивать тирады Виктора Ласло. — Свою часть соглашения я выполняю.

Ласло недоверчиво покачал головой:

— Тогда в Касабланке вы говорили не так. Там вы сделали выбор. И в сущности, не один. Вы решили отдать транзитные письма нам — то есть, виноват, вы решили отдать их мне — моя жена получила бы свой документ в любом случае. Вы решили заключить со мной соглашение, когда меня арестовали. Вы решили надуть капитана Рено, посадить нас в самолет, решили застрелить майора Штрассера, когда нужно было только стоять в стороне и ничего не делать.

— Вас там не было, — возразил Рик. — Майор Штрассер решил застрелить меня первым.

Ласло улыбнулся:

— Но вы, как настоящий американский ковбой, выхватили «кольт» быстрее и, как у вас говорят, хладнокровно пришили парня.

Рик уронил руки на стол.

— Либо он, либо я.

Но Ласло побил эту карту:

— Можно было обойтись без «либо — либо». Вы могли уйти в сторону и позволить ему задержать наш самолет. И вы прекрасно могли свалить в Лондоне. Вы и сейчас еще можете уйти. Вы мне не доверяете, я знаю. Вы думаете, я фанатик.

— Вот тут вы ошибаетесь, — перебил его Рик. — Я знаю, что вы фанатик.

— Прекрасно, пусть так. — Ласло взял одну из последних оставшихся бутылок и налил себе маленький стакан пива. Рику не предложил. — Иногда кому-то надо быть фанатиком. Но моего вопроса это не снимает: что мешает вам взять и уйти?

— Поздновато, вам не кажется?

— Из-за мисс Лунд?

— Из-за всего, — отрезал Рик. — Послушайте, Ласло, мы оба взрослые люди. К чему ходить вокруг да около. Я полюбил Ильзу в Париже, не зная, что она ваша жена, и люблю ее сейчас, уже зная. Не будь ее, и меня бы тут не было. Но я тут, и вы тут, и у нас общее дело.

Ласло глубоко вздохнул.

— Мсье Блэйн, — начал он. — Я говорил вам в Лондоне, что лично убью вас, если заподозрю малейшую неверность нашему делу. Позвольте еще раз повторить это обещание. Как и вы, я — человек слова: это единственное, чего у меня не отняли фашисты. Это мой единственный капитал, и я не трачу его легко или на пустяки. — Ласло глубоко и с удовольствием затянулся сигаретой и изящно выпустил дым. — Может, я наивен, но я ожидаю такой же манеры поведения — по сути, такой же этики — и от вас. Вы дали мне слово, я его принял. Что там было у вас с миссис Ласло, пока я был hors de combat,[130] мне совершенно не важно. Однако меня весьма заботит, что произойдет в грядущем. — Ласло на миг замолчал, собираясь с мыслями. Он еще никому не говорил того, что собирался сказать сейчас. — Дело не в моем личном отношении к герру Гейдриху, — начал он. — Хотя нет, наверное, в нем. — Спокойный, уверенный в себе Виктор неожиданно показался растерянным, уязвимым, смущенным. — Мсье Блэйн, — наконец произнес он, — объяснит ли вам это мою ненависть к Рейнхарду Гейдриху, если я скажу, что он убил моего отца?

Рик вскинул голову:

— Что?

— Мой отец вырос в Вене в последние годы дуалистической монархии, и даже после того, как мы переехали в Прагу, ему часто приходилось ездить в Вену по работе. Он был социалистом и архитектором. Когда мы убьем Гейдриха, раздавим Гиммлера и наконец изничтожим самого Гитлера, мы с вами вместе с триумфом проедем по улицам Вены, и я с гордостью покажу вам здания, которые спроектировал мой отец… После февраля 1934-го, когда Дольфус[131] разгромил социалистов, в Австрии не осталось места дня людей с такими политическими убеждениями, как у моего отца. Социалистам не было места в Вене, точка. — Ласло опустил голову. — Он расстроился, но продолжил работу в Праге. Что было потом, вы знаете: через четыре года — Мюнхенский пакт, и в этот раз вместо Дольфуса и его «Фронта Фатерлянд» — Гитлер и фашисты. Мне повезло: я выбрался из Праги живым. Отец — нет. При всем его опыте он был из тех людей, которые не замечают того, что маячит прямо перед глазами. Представляете?

— Да, — сказал Рик почти про себя.

Ласло повысил голос:

— Теперь эта гадина Гейдрих — тоже своего рода архитектор — у меня в руках. Человек, который больше всех, исключая только самого Гитлера, виновен в моих несчастьях. Его надо остановить, и мы его остановим. Так что я спрашиваю снова, в последний раз: вы с нами или против нас? И теперь я спрашиваю вас не от своего имени, а от имени женщины, которую мы оба любим. От имени Ильзы.

Тот еще выбор. Рик посмотрел на Виктора:

— Уговорил.

Глава двадцать шестая

По плану Рику следовало как можно скорее встретиться с Ильзой в Праге; Рено прибудет в город через несколько часов другим маршрутом. Ласло спрячется в доме в Лидице — там он будет в безопасности, и, главное, операция не сорвется. В Праге его лицо слишком хорошо известно, чтобы он мог свободно ходить по улицам. Один телефонный звонок от одного информатора — и конец всему.

А вот Ричарда Блэйна здесь никто не знает. Последнее место, где фашисты станут искать убийцу майора Штрассера, — под носом у самого могущественного и устрашающего надсмотрщика всего рейха. Экипированный поддельными документами, где значилось, что он гражданин нейтральной Швеции, Рик мог относительно свободно перемещаться по городу. Тот факт, что выглядел он не очень-то по-шведски, роли не играл, поскольку множество шведов тоже выглядят не очень по-шведски.

Утром Рик прибыл в город и поселился в гостинице «У трши пштросув»,[132] рядом с Карловым мостом. Одна из немногих приличных гостиниц, где еще не всем заправляли фашисты. Комната ему досталась маленькая, но уютная, с видом на Карлов мост. Он настоял, чтобы был вид, хотя портье уверял, что на другой стороне номера просторнее и тише.

Ильзин адрес у него есть: дом 12 на Скоржепке, короткой улочке примерно на полпути между Вифлеемской капеллой и площадью Святого Венцесласа. Прежде чем подняться к себе в комнату, Рик сунул коридорному в карман пару банкнот.