Майкл Уолш - Сыграй ещё раз, Сэм

• Название: Сыграй ещё раз, Сэм
• Автор: Майкл Уолш
• Издательство: Эксмо
• Жанр: О войне
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-19258-1

Все приезжают в Касабланку — и рано или поздно все приходят к Рику: лидер чешского Сопротивления, прекраснейшая женщина Европы, гениальный чернокожий пианист, экспансивный русский бармен, немцы, французы, норвежцы и болгары, прислужники Третьего рейха и борцы за свободу. То, что началось в «Касабланке» (1942) — одном из величайших фильмов в истории мирового кино, — продолжилось и наконец получило завершение.

Нью-йоркские гангстеры 1930-х, покушение на Рейнхарда Гейдриха в 1942-м, захватывающие военные приключения и пронзительная история любви — в романе Майкла Уолша «Сыграй еще раз, Сэм». Перед вами — предыстория и продолжение «Касабланки», роман, возродивший классику мирового кинематографа к новой жизни и вернувший нам героев, которых всякий обречен полюбить, впервые увидев этот фильм.

«Луи, я думаю, это начало прекрасной дружбы».

---

— Пэлл-Мэлл, — сказала девушка: сегодняшний пароль. Нужно не только знать слово, но и верно его произнести, и Гелена произнесла, как нужно. Ильза приоткрыла пошире, быстро впустила Гелену и сразу плотно закрыла дверь.

Ильза знала, что у Гелены должно быть сообщение от пражского подполья. Сопротивление использовало для передачи сообщений цепочки постоянно меняющихся торговцев, рабочих и слуг, так что внезапное появление Гелены Ильзу не удивило. Более того, Ильза этого ждала.

— Какие новости? — шепотом спросила она.

— Два сообщения, — ответила Гелена почти беззвучно. — Я их не понимаю. Мне не сказали, что это значит. И я записала, чтобы вдруг не забыть.

— Это для вашей безопасности, — объяснила Ильза. — Чем меньше понимаешь, тем меньше риск. — Она посмотрела на девушку и поняла, что Гелене никак не больше шестнадцати. Детей призывают сражаться с чудовищем; вот только это не волшебная сказка братьев Гримм. — Просто повтори точно, что тебе сказали. И больше ни о чем не беспокойся. Сможешь?

То ли расшалились нервы, то ли что-то такое было в поведении девушки — Ильза начала подозревать худшее. Не сорвалась ли операция? Кто-то попался и заговорил? Немцы узнали место высадки? Агенты гестапо сумели внедриться в подполье? Или, не дай бог, фашисты просочились в британскую разведку в Лондоне? Немецкая шпионская сеть особенно могущественна в Центральной Европе и на русском фронте, но с каждым месяцем становится все изощреннее и уже довольно успешно действует во Франции, откуда каждую неделю приходят сообщения об арестованных и расстрелянных участниках Сопротивления. Не раскрыли ли Ильзу? Или что-то случилось с Виктором? С Риком? Не стоят ли люди Гейдриха за дверью, готовые ворваться?

— Ну, скажи, — повторила Ильза, пытаясь быть спокойной, пытаясь хотя бы говорить спокойно, не выдать голосом дикого нетерпения.

Гелена развернула клочок бумаги.

— Первое сообщение из Лондона. Такое: «Голубой попугай выпорхнул из клетки».

Сердце Ильзы заколотилось. Не о чем волноваться! Ее сигнал получен, и это ответ. «Голубой попугай» — кодовое название их отряда; «выпорхнул» — значит, они уже на пути в Чехословакию. Ильза едва не рассмеялась в голос.

— Второе я получила совсем недавно от Подполья, — продолжила Гелена. Она поглядела в свою бумажку, вникая. — Такое: «Операция „Вешатель“. Предупредите Лондон. Опасность». — Гелена подняла взгляд на Ильзу. — Они хотят все отменить. Что это значит?

Сначала Ильза подумала, что ослышалась. Отменить операцию «Вешатель»?

— Что? — выдохнула она и в возбуждении тряхнула Гелену. — Почему?

— Не знаю, — ответила девочка, явно огорченная. — Не знаю!

— Дай, — попросила Ильза, хватая записку и отчаянно пытаясь вычитать в ней что-нибудь еще. Она попробовала успокоиться, но не могла. — Такое слишком опасно иметь при себе.

Ильза лихорадочно соображала. Что могло случиться? Может быть, ее страхи, что их могут предать, в конце концов начали сбываться? Эта чертова фрау Хентген: она что-то заподозрила! А может, чехи и вправду трусят, у них не хватает духу на такое дело. Впрочем, уже поздно. Отряд, вероятно, уже на земле. Останавливаться нельзя. И они не остановятся.

Нет, нет, нет. Только не теперь. После того, что вынес Виктор. После того, что я вынесла. Теперь, когда мы так близко к цели. Когда все в моих руках.

Ни за что.

Ни даже через мой труп.

Глава двадцать четвертая

Через два дня Рейнхард Гейдрих с саксонской пунктуальностью заехал за Ильзой в ее квартиру на Скоржепке.

Ильза ждала его. После работы она вымыла светло-русые волосы, надушилась и надела свежее платье.

— Как вы очаровательны нынче вечером, фройляйн Туманова, — сказал Гейдрих, слегка кланяясь всем корпусом. Он стоял у подъезда, за его спиной Ильза видела «мерседес» с заведенным мотором и шофером в униформе. — Позвольте заметить, сегодня мы с вами составим прекрасную пару.

Ей пришлось признать, что он неотразим в безупречно сшитом черно-сером эсэсовском мундире, крой которого подчеркивал изящное атлетическое телосложение наместника. Сапоги, как всегда, начищены до зеркального блеска. Рыжеватые волосы, ладно сидящая одежда, вежливая, однако жесткая стойка и даже то, как он обеими руками держит фуражку, кого-то напоминали Ильзе. И вдруг она с испугом поняла кого.

Помилуй бог, он напоминал Виктора — только Виктор чистый и добрый, а Гейдрих — воплощение зла.

— Добрый вечер, герр Гейдрих, — неопределенно сказала она, позволяя ему взять ее под руку.

Он открыл перед Ильзой дверцу машины — вместительного седана с отделкой орехового дерева и роскошными кожаными сиденьями. Водитель включил скорость и нажал газ, Ильза утонула в подушках и откинула голову на спинку. Гейдрих сел напротив, склонился к ней предупредительно и очень близко.

— Сегодня вечером вы можете звать меня Рейнхард, — сказал он, взяв Ильзу за руку. — Но только наедине. Не годится, чтобы люди думали, будто имперский протектор так легко допускает фамильярность.

Ильза бросила взгляд в зеркало, но глаза шофера были устремлены на дорогу и профессионально бесстрастны.

«Мерседес», урча, покатил по мостовой, немецкий водитель ловко вел машину по узким пражским улочкам. Из держателя на спинке водительского сиденья Гейдрих вынул бутылку шампанского и два бокала. Хлопнул пробкой, налил. Пена брызнула на его безукоризненно ухоженные руки. Гейдрих ее слизнул.

— Вы, конечно, пьете шампанское? — Он подал Ильзе бокал.

— С удовольствием, — ответила она.

Пока они катили по городским улицам, Гейдрих показывал Ильзе достопримечательности одну за другой, без остановки читал лекцию о Праге, ее истории и архитектуре. Похоже, он знал об этом городе почти все.

— А вам известно, что «Дон Жуана» Моцарта впервые поставили здесь? — спросил он. — Это был любимый город Моцарта, и всякий раз, когда он приезжал сюда, добрые пражские немцы оказывали ему самый радушный прием. — Гейдрих подлил шампанского Ильзе и себе. — Прага всегда была больше немецкой, чем славянской, и сейчас мы, немцы, просто возвращаем былую славу городу как части великого германского рейха. Помимо прочего, мы зовем город его настоящим немецким именем Праг, а не «Праха». Вообще-то мы настаиваем на этом имени.

Ильзе пришлось признать, что Прага прекрасна — в своем роде так же прекрасна, как Париж, только холодна и сдержанна, а Париж ласков и приветлив. Будто построенный талантливым малолетним нахалом, весь город — средневековый каприз головокружительных шпилей и островерхих черепичных крыш. Площади сплошь и рядом вымощены булыжником, а через самое сердце города царственно катит волны великая река Молдау, которую чехи зовут Влтавой. Прага гораздо привлекательнее плебейской Вены или тусклого, продуваемого ветрами Берлина. Не удивительно, что фашисты ее оккупировали, подумала Ильза: они на все пойдут, лишь бы выбраться из своих безобразных бургов.

Они заехали в незнакомый район, старинный и запутанный.

— Это Йозефов, — сказал Гейдрих. В отличие от большинства фашистских вождей, которые недалеко ушли от крестьян, он говорил на изящном, очень светском немецком. Без всякого просторечья, которым до сих пор пересыпал свои проповеди фюрер; твердый саксонский выговор Гейдриха так не походил на Гитлеровы карикатурные австрийские интонации. — Остановите машину.

Они ехали по улице под названием Парижска — широкому проспекту, что вел от Старой ратуши на север, — пока не пересекли реку. Тут они остановились перед строгим и внушительным строением. Водитель открыл дверцы — сначала Гейдриху, потом Ильзе.

— Посмотрите вокруг, — сказал наместник.

К изумлению Ильзы, они стояли перед синагогой. По улицам со всех ног торопились прочь от «мерседеса» одетые в черное бородатые иудеи.

У Гейдриха вырвался презрительный смешок.

— Вот, — сказал он, — еврейский квартал!

Ильза не верила своим глазам. Здесь, под самым носом у Вешателя, целое еврейское поселение, как видно, спокойно занималось своими делами. Ильза обернулась к Гейдриху с понятным вопросом во взгляде.

— Это Староновая синагога, — сказал Гейдрих, — старейшая в Европе. Она же станет и последней. Еврейская легенда гласит, что камни в ее основании привезены из самого иерусалимского Храма, с тем условием, что они должны вернуться туда в Последний день, в Судный День. Этот день для евреев настанет куда быстрее, чем они могли себе представить.

— Почему она называется Староновая? — спросила Ильза.

Гейдрих окинул здание хищническим взглядом, потирая руки.

— На иврите «условие» будет «альтней», — сказал он. — Но это звучит как «альт-нойе»[126] на идише. Видимо, так евреи понимают юмор. Впрочем, мы больше не смеемся, да и они тоже.