Майкл Уолш - Сыграй ещё раз, Сэм

• Название: Сыграй ещё раз, Сэм
• Автор: Майкл Уолш
• Издательство: Эксмо
• Жанр: О войне
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-19258-1

Все приезжают в Касабланку — и рано или поздно все приходят к Рику: лидер чешского Сопротивления, прекраснейшая женщина Европы, гениальный чернокожий пианист, экспансивный русский бармен, немцы, французы, норвежцы и болгары, прислужники Третьего рейха и борцы за свободу. То, что началось в «Касабланке» (1942) — одном из величайших фильмов в истории мирового кино, — продолжилось и наконец получило завершение.

Нью-йоркские гангстеры 1930-х, покушение на Рейнхарда Гейдриха в 1942-м, захватывающие военные приключения и пронзительная история любви — в романе Майкла Уолша «Сыграй еще раз, Сэм». Перед вами — предыстория и продолжение «Касабланки», роман, возродивший классику мирового кинематографа к новой жизни и вернувший нам героев, которых всякий обречен полюбить, впервые увидев этот фильм.

«Луи, я думаю, это начало прекрасной дружбы».

---

Гейдрих закончил игру ярким росчерком, смычок взлетел к небесам. Руки Ильзы подпрыгнули над клавишами и зависли в воздухе. Ильза и Гейдрих посмотрели друг на друга.

— Изумительно, — сказал он. Лицо наместника разрумянилось; даже прическа уже не идеально гладкая, прямой светлый локон упал на лоб. — Я давно мечтал о таком аккомпаниаторе. А когда он оказался к тому же столь прекрасной женщиной — что ж, чего еще желать?

Казалось, он целую вечность смотрел на нее ледяными голубыми глазами.

— Сядем? — спросил он наконец.

Двое слуг возникли ниоткуда и проводили их к столу.

Неожиданное меню: сочетание немецких и богемских блюд; главное украшение ужина — жареная утка исключительной нежности. Ильза отметила, что в ее бокал неизменно подливали вино, а переход от мозельского к «шато бешевель» свершился без малейшей заминки. Когда Ильза встала из-за стола, голова у нее кружилась, и она решила больше не пить в компании Гейдриха. Слишком опасно.

— Рейнхард, — заговорила она, — все было очень вкусно.

— У меня лучший повар во всем протекторате, — сказал Гейдрих, взял ее под руку и сквозь стеклянную дверь столовой повел в звездную лунную ночь. — Городские огни отсюда не видны, — заметил он. — Так и должно быть. Необязательно все время напоминать мне о работе.

Ночной воздух был прохладен. Гейдрих заботливо обнял Ильзу.

— У меня повсюду враги, — тихо и задумчиво сказал он и ей, и себе. Или это тоже прием обольщения?

— Не может быть, — не поверила Ильза. — После всего, что вы сделали здесь?

Гейдрих горько рассмеялся:

— Этого недостаточно. И никогда не будет достаточно, пока я — мы — не добьемся окончательной победы. Пока не растопчем врагов, не сровняем с землей их города и веси и не засеем солью их землю, чтобы они не восстали уже никогда. Врагов вроде тех чешских предателей из Лондона, что называют себя патриотами, а сами планируют мое убийство, как трусы, каковы они на самом деле и есть.

Слух Ильзы обрел сверхъестественную остроту: ей казалось, она слышит даже, как ворочается язык Гейдриха, вылепливая слова.

— Но мы будем готовы. Они думают, мы не знаем, что они затевают, но они ошибаются. У нас повсюду шпионы.

Он закурил сигарету, вставив ее в длинный эбеновый мундштук. Ильзе не предложил.

— Если им случайно удастся меня убить, пусть знают, что за мной идут сотни — нет, тысячи — таких же, как я. Мы не успокоимся до нашей полной и окончательной победы.

Свободной рукой он притянул Ильзу поближе.

— Я уже давно к вам присматриваюсь, — тихо сказал он. У Ильзы по телу побежал холодок. — С самого начала, — добавил он, глядя на звезды. — С тех пор, как вы пришли к нам и предложили свои услуги во славу рейха. Ваш ум, ваша красота, политическое чутье, столь редкое в женщинах, — все это заставило меня немедленно обратить на вас внимание. Когда вы доказали, к моему полному удовольствию, вашу лояльность, я решил вопреки возражениям фрау Хентген продвинуть вас на тот пост, который вы сейчас занимаете.

— Спасибо, Рейнхард, — сказала Ильза. — Это честь для меня.

— Все это было только прелюдией, — сказал Гейдрих. — Я всегда считал, что мужчина не может вполне узнать женщину, пока не займется с ней любовью. Разумеется, я не позволю себе такой поспешности и не предложу вам сделать это сейчас же. Наверное, с другой женщиной я не был бы так терпелив. Но вы заслуживаете уважения.

— Благодарю вас, — кротко сказала Ильза.

— Тем не менее я все же сохраняю надежду и мечтаю, что вскоре мы доведем до конца слияние наших душ, которое начали сегодня, что наша виртуозная музыка обещает нам более полный и совершенный союз. — Гейдрих глубоко поклонился, вульгарно изобразив галантность. — Надеюсь, вы найдете ваши комнаты более чем удовлетворительными, — сказал он. — Желаю вам доброй ночи, фройляйн Туманова.

Ильза не ответила, а его руки крепче стиснули ее тело, затем он склонился и коротко поцеловал ее в лоб. Они стояли вдвоем и молчали, пока наконец Гейдрих не увел Ильзу обратно в дом, плотно затворив дверь, отгородившись от ночных страхов.

Глава двадцать пятая

Их сбросили с самолета Королевских ВВС около полуночи. Ничего опасного — обычный прыжок с парашютом. Никто по ним не стрелял.

У люка Рено братски потрепал Виктора Ласло по плечу.

— Волнуетесь? — спросил он.

— Нет, с чего? — ответил Ласло.

— А должны бы, — сказал Луи. — Дело такое: можно и погибнуть.

Рик прыгнул первым; последует за ним Ласло или нет, его ничуть не заботило.

Парашют раскрылся, как положено, и Рик плавно опускался в чехословацкую ночь — нескладная хищная птица, высматривающая снедь. По военному времени огней внизу почти не было. Другое дело города: там немцы не сомневались, что люфтваффе, Ла-Манш и Балтийское море надежно защитят от Королевских ВВС. Но чешские крестьяне, похоже, предпочитали не рисковать.

Рик тяжело ударился о землю, парашют плавно осел на него сверху. Рик быстро выбрался и перерезал стропы. Вроде приземлился совсем рядом с условленным квадратом — спасибо профессионализму пилота. Лететь им пришлось долго, в основном над Балтикой, в обход хорошо защищенных немецких городов Гамбурга, Берлина и Штеттина. Что ж, вот он и на земле, цел.

Рик услышал, как где-то поблизости движутся Виктор Ласло и двое чехов — по крайней мере, он надеялся, что это они. Попадись он сейчас немцам, его ждало бы еще меньше снисхождения, чем в Нью-Йорке, а там, сказать по правде, не ожидалось никакого.

— Яначек, — прошептал Рик — это был пароль.

— «Енуфа»,[128] — раздался ответ.

Рено, осторожно ступая, отряхивал камуфляж; щеголь во всем, восхитился Рик.

— По мне, парашютный спорт существенно переоценивают, — сказал Луи. — Я предпочитаю упражнения для закрытых помещений.

— Кто бы сомневался, — сказал Рик.

Через несколько секунд из темноты выступил Виктор Ласло. Следом шли Кубиш и Габчик, тащили снаряжение. Пока все нормально.

Они ненадолго сбились в кучку, стараясь говорить как можно тише. Поскольку Ян и Йозеф родились неподалеку, карта не понадобится.

— Где мы? — шепотом спросил Рик.

— Неподалеку от Кладно, — ответил Габчик, юноша, до времени повзрослевший за последние два года. — Возле Лидице.

Чехи повели группу через богемский лес и поля. Рику местность показалась похожей на Пенсильванию, только поаккуратнее.

Вскоре они вышли к маленькой деревне и совсем маленькому домику, притулившемуся к соседям, как корова к стаду в грозу. Кубиш дважды легонько стукнул в дверь, досчитал по-чешски до семи, затем постучал еще раз. Дверь открылась, за ней кромешная тьма.

Но не надолго. Кто-то зажег потайной фонарь, и свет обнаружил присутствие старухи, согбенной от старости, но с ясным взором. Она провела их за стол в задней комнате, где был накрыт скромный ужин; мужчины накинулись на него, будто на блюда из «Ритца». Нудельн, жареную свинину и штрудель запили несколькими литрами холодного будварского пива.

Через десять минут никто бы и не заподозрил, что за этим столом ели; теперь на него выложили винтовки, пистолеты и бомбу. Все тютелька в тютельку, подумал Рик, точно у немцев. Не удивительно, что богемцы в большинстве своем не очень-то рвутся в бой. По духу они с немцами братья.

Рено пожелал товарищам доброй ночи и отправился спать. Ласло расстелил потрепанную карту Праги и склонился над ней. Рик старался не замечать его присутствия, предпочитая компанию собственных мыслей. Он уже мог бы, наверное, работать в Праге таксистом, настолько изучил этот город. Рик знал каждую улицу и в Нове-месте, и в Старе-месте, и за рекой вокруг Градчан. Черт, да он мог поименно перечислить статуи святых на Карловом мосту: Непомук, которого сбросили с моста в реку и, как полагается, канонизировали в 1683 году; распятие, установленное каким-то евреем тридцатью годами позже во искупление какого-то святотатства; прелестная святая Лютгарда, изваянная в 1710-м в момент ее чудесного видения Христа.

— Ну что, все ясно? — спросил Виктор.

Рик уверил его, что все ясно, и поднялся из-за стола.

— Пойду-ка покурю, — сказал он. — Ян, не хочешь со мной? Настоящий «Честерфилд».

Сэм подарил ему пачку перед самым отлетом. Где уж он их раздобыл, Рик не имел понятия, но Сэм всегда умел достать то, что не под силу достать никому другому из смертных. Ласло посмотрел им вслед с подозрением, но ничего не сказал.

Рик предложил сигарету Кубишу и, чиркнув спичкой, сложил руку ковшиком, чтобы ветер не задул пламя. Юный чех, склонившись к огню, прикурил; Рик за ним, потом взмахом руки потушил спичку и бросил наземь.

— Чудесная ночь, — сказал Рик.

Кубиш его поддержал.

— Наши майские ночи, — сказал он, — самые чудные на свете.