Павел Огурцов - Конспект

• Название: Конспект
• Автор: Павел Огурцов
• Издательство: Права людини
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-8919-86-2

«Конспект» – автобиографический роман, написанный архитектором Павлом Андреевичем Огурцовым (1913–1992). Основные события романа разворачиваются в Харькове 1920-х – 1941 гг. и Запорожье 1944 – 1945 гг. и подаются через призму восприятия человека с нелегкой судьбой, выходца из среды старой русской интеллигенции. Предлагая вниманию читателей весьма увлекательный сюжет (историю формирования личности на фоне эпохи), автор очень точно воссоздает общую атмосферу и умонастроения того сложного и тяжелого времени. В романе представлено много бытовых и исторических подробностей, которые, скорее всего, неизвестны подавляющему большинству наших современников. Эта книга наверняка вызовет интерес у тех, кому небезразлична история нашей страны и кто хотел бы больше знать о недавнем прошлом Харькова и Запорожья. Кроме того, произведение П.А. Огурцова обладает несомненными литературными достоинствами, в чем мы и предлагаем вам, дорогие читатели, убедиться.

---

У входа в институт коммунального хозяйства — большой щит с объявлением о приеме на первый курс. Читаю:

Градостроительный факультет. Готовит архитекторов-градостроителей.

Инженерно-экономический факультет. Готовит инженеров-экономистов в области градостроения.

Так захватило дух, что пришлось немного погулять возле института. Но какой маленький институт — всего два факультета. В широком безлюдном коридоре — выставка рисунков, есть очень хорошие, больше — натюрморты, немного пейзажей. Возле меня останавливается пожилой человек, обращающий на себя внимание тонким интеллигентным лицом, пристальным взглядом, хорошим светло-серым костюмом и негорящей курительной трубкой в руке.

— Интересуетесь институтом?

— Градостроительным факультетом. О чем-то он меня спрашивал, а потом я спросил его:

— А в других институтах на архитектурных факультетах градостроение тоже изучают?

— Нет. Это единственный факультет, где изучают градостроение. Больше нигде.

— В Харькове?

— Во всей стране, а может быть и во всем мире.

Почему же именно в Харькове? Оказывается, в Харькове есть группа архитекторов и других специалистов-энтузиастов градостроения. Они уже разработали генеральный план Большого Запорожья, и сейчас этот проект передан на утверждение правительству. На базе этой группы создается институт по проектированию городов — Гипроград. В нем будут проектировать новые города и реконструкцию старых.

— А почему вас привлекает именно градостроение?

Вдруг я разоткровенничался с незнакомым человеком. Сказал ему, что, сколько себя помню, моим любимым занятием было строительство городов из кирпичей.

— Как, как?

— Ну, я строил макеты городов. А еще — хожу по городу, и все время хочется где-то построить большой дом, где-то пробить улицу.

— Например?

— Я бы соединил Москалевку с Рождественской, спрямил бы выход в центр.

— Мысль интересная, но только вот что я вам скажу: нельзя решать реконструкцию города по частям, нужно решать ее сразу для всего города. Рисуете?

— Рисую.

— Ну, что ж, поступайте в наш институт. У градостроения большое будущее, а специалистов нет. Но имейте в виду, нагрузка в институте будет огромная.

Он объяснил: архитектура — это сочетание искусства с точными науками, поэтому архитектурные факультеты всегда были самыми трудоемкими, а тут еще градостроение и не вместо чего-либо, а дополнительно. А курс обучения такой же — пять лет, добиться более продолжительного срока не удалось. И дипломных проектов будет два: генеральный план города и проект общественного здания.

— Отчего вы качаете головой? Испугались нагрузки? А я и не заметил, что качаю головой.

— Нет, нагрузки не боюсь.

— Боитесь экзаменов?

— Боюсь, что не примут.

— А как ваша фамилия?

— Горелов.

— Горелов... Был такой домовладелец в Харькове.

— Это мой дед.

— Ну, ничего, дерзайте. Смелость города берет, а уж градостроение — тем более. Он проводил меня до канцелярии, и по дороге я спросил:

— Можно узнать — с кем я говорил?

— Профессор Эйнгорн. Моя специальность — градостроение. В канцелярии взял анкету, мчался домой и с досадой думал: год потерял, ну да ничего!..

25.

Дома застал Майоровых. Сразу сообщил, куда собрался поступать.

— Что это за градостроение? — спросил Сережа. — И тут мудрят.

Оригинальничаешь? — спросил отец. За меня заступился Федя: специальность нужная, с большим будущим — строятся новые города, придет время — и старые будут реконструировать.

— Не все профессии существуют со дня сотворения мира, — сказал он, — в каждую эпоху появляются новые.

— Это не совсем новая профессия, — начал, было, я, вспомнив, что успел мне сказать Эйнгорн, — еще в античном мире...

Но меня уже не слушали. Нина вспомнила, как я во дворе строил города, поднялся шум и смех, и больше всех смеялась Нина.

— Вот подишь ты! — сказал Сережа. — Как предвидел, что появится такая специальность.

— Я за тебя очень рада, — сказала Галя.

— Не спеши радоваться — еще сглазишь, — сказала Лиза. — Прежде поступить надо.

— А я-то надеялся, что ты будешь инженером, — сказал отец.

— Ну, папа! Мне же скоро пойдет третий десяток.

— Ну, если третий десяток!.. — Отец развел руками, снова все засмеялись, а Нина сказала:

— И хорошо, что не будешь инженером. Не надо инженером — их все время арестовывают.

Бабуся улыбалась и говорила:

— От i добре, от i добре...

— Садись обедать, — сказала Лиза. — А я-то думала — куда это ты завеялся!

Я обедал, отец просматривал многостраничную анкету.

— Бабушки, дедушки, дяди, тети, был ли, не был, состоял, не состоял, участвовал, не участвовал, имел, не имел... — Нахмурился и добавил: — Пиши все, как есть, ничего не скрывая.

Пусть лучше не примут, чем потом выгонят с позором.

На пару минут настала тишина.

В канцелярии института, когда я брал анкету, прочел объявление-рекомендацию поступающим на градостроительный факультет: если есть рисунки, сдать их вместе с документами. Отобрал несколько нарисованных в разное время городских пейзажей, но без элементов фантазии. Солидная дама, у которой я брал анкету, просматривает заявление, документы, анкету. В комнате еще несколько человек, прекративших разговор при моем появлении.

— Вот еще рисунки, — говорю я.

— Покажите, пожалуйста, — говорит пожилой человек. Вопросительно смотрю на даму.

— Покажите, вас же просят. Столпились возле рисунков, рассматривают и обсуждают.

— Вы только городские пейзажи рисуете?

— Нет, почему же? На чем бы это? Не найдется ли у вас бумаги?

— А вот, пожалуйста, — говорит тот, кто просил посмотреть мои рисунки, и переворачивает один из них.

— А чем?

— Подойдет? — он протягивает мне карандаш негро.

Перед глазами голова Эйнгорна в профиль, вижу ее и на бумаге, несколько штрихов, и готово. Оживление, шум стихает.

— Давно знаете Александра Львовича?

— Нет. На днях видел его в институте и поговорил с ним.

— Ну, вот что. На экзамен можете не приходить, ставлю вам 5. Как ваша фамилия? Не беспокойтесь, не забуду. — Он вынимает блокнот и записывает мою фамилию.

В этом году на Украине были восстановлены университеты, ликвидированные Советской властью, и тогда, когда их ликвидировали, даже Университетскую улицу переименовали в улицу Свободной академии. Изъян подал заявление на физико-математический факультет восстановленного университета. Надо было сказать нашим руководителям, что мы будем поступать в вузы. Я потихоньку нарисовал Байдученко и Рубана. Сидели они впереди нас, нарисовал я их со спины, но все равно они сразу узнавались. Пытался нарисовать Изъяна, но он сидел рядом, а мне хотелось сделать рисунок потихоньку, без шума, и эту затею пришлось оставить. Когда я сказал, что подал заявление на градостроительный факультет, который готовит архитекторов, Байдученко живо откликнулся:

— Там же, кажется, надо хорошо рисовать.

— А вот! — и протянул ему и Рубану их изображения. Они удивились тому, что я рисую, удивились сходству, попросили оставить им рисунки на память и подписать их.

— Стоило тут сидеть с такими способностями? — спросил Рубан. Я посчитал этот вопрос риторическим — ответить мне на него было бы трудно.

— Я такими способностями не обладаю, — сказал Изъян, — и буду поступать во вновь открытый университет.

— На физико-математический? — спросил Рубан.

— Конечно.

— Ты смотри, — сказал Байдученко Рубану, — какие мы с тобой таланты вырастили.

В конце июля — команда: завтра выезжать на уборку урожая. Изъяна, как болевшего туберкулезом, на сельскохозяйственные работы не брали. Бросился к Байдученко, он пошел к начальству и, вернувшись, сообщил: это не произвол начальства, а указание свыше. Экзамены — не причина для отказа от поездки.

— Не поеду и на работу больше не пойду. Буду сдавать экзамены.

— Петя, не горячитесь. Идите в институт, выясняйте обстановку. В приемной института та же солидная дама сказала:

— Не беспокойтесь. Сейчас все в таком положении, вступительные экзамены отложены.

Когда вернетесь, тогда и будете сдавать.

Доехали до Золочева. Городок — как большое село, сплошь хаты под соломенными крышами. Полдня шли на запад. Прошли село, долго тянувшееся вдоль пыльной дороги. Двери многих хат крест-накрест забиты досками. Ни души, ни собаки, ни кошки. Не слышно птиц. Бурьян во дворах и вдоль плетней. Солнцепек, но кто-то из идущих впереди снял головной убор, а за ним сняли почти все. Смолкли разговоры. Слышны наши шаги, и больше никаких звуков. Пройдя село, долго на него оглядывались и долго молчали.