Павел Огурцов - Конспект

• Название: Конспект
• Автор: Павел Огурцов
• Издательство: Права людини
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-966-8919-86-2

«Конспект» – автобиографический роман, написанный архитектором Павлом Андреевичем Огурцовым (1913–1992). Основные события романа разворачиваются в Харькове 1920-х – 1941 гг. и Запорожье 1944 – 1945 гг. и подаются через призму восприятия человека с нелегкой судьбой, выходца из среды старой русской интеллигенции. Предлагая вниманию читателей весьма увлекательный сюжет (историю формирования личности на фоне эпохи), автор очень точно воссоздает общую атмосферу и умонастроения того сложного и тяжелого времени. В романе представлено много бытовых и исторических подробностей, которые, скорее всего, неизвестны подавляющему большинству наших современников. Эта книга наверняка вызовет интерес у тех, кому небезразлична история нашей страны и кто хотел бы больше знать о недавнем прошлом Харькова и Запорожья. Кроме того, произведение П.А. Огурцова обладает несомненными литературными достоинствами, в чем мы и предлагаем вам, дорогие читатели, убедиться.

---

– Почему вы так думаете?

– Если роза одна, то – повторяемости. Так принято.

– Тем лучше. А то, что самые сильные ветры у нас восточных румбов, я и без всякой розы знаю.

Беловол снова улыбнулся. Он часто улыбался, и его улыбка меня удивляла. Она была мягкой, как бы просящей, может быть чуть заискивающей, и совсем не соответствовала его характеру. Между тем она была естественной, а не наигранной. Сейчас, вспомнив об этой улыбке, я думаю, что вежливость Беловола, даже предупредительность и улыбка как бы смягчали твердость характера, его настойчивость и требовательность.

Перешли к другим вопросам. Воду для технических нужд будут брать из Днепра, для питьевой придется тянуть водовод через мосты или с правобережного района, но тогда надо строить второй водозабор на правом берегу, и хорошо бы еще перемычку через плотину, как резерв для заводов и города. Это гораздо дороже.

– Посмотрим. Постараемся пробить второй вариант.

Я узнал, что общегородской канализационный коллектор на берегу Днепра с колодцами, напоминающими ножки гигантских серых грибов со срезанными шляпками, и очистные сооружения ниже города строили металлургические заводы. Металлурги, как и раньше, будут жить на левом берегу, значит, заводы закончат это дело. Но придется строить еще коллектор и очистные на правом берегу. Надо будет подключить к ним канализацию правобережного района, но это уже за счет Днепростроя.

– Да, строительство заводов на этой площадке обойдется дороже, чем вы думали. Расчистка завалов разницу не компенсирует.

Время от времени Беловол делал записи в блокноте. Я смотрел с завистью: где их сейчас достают, да еще такие хорошие? Как бы отвечая моим мыслям, Беловол сказал:

– Купил в начале войны. К сожалению, остался только один. Беспокоит меня вот что: как будут ездить на строительство заводов до восстановления мостов? Дело это долгое. Придется строить бараки. Вот тут, – он ткнул карандашом между площадкой и мостом.

– Только не тут!

– Почему?

– Тут должна быть хорошо озелененная зона.

Я рассказал то, что узнал от Черняковой.

– Может быть и не пришлось бы поднимать вопрос о переносе заводов, если бы можно было снести бараки и хорошо озеленить весь разрыв между жилыми районами и заводами.

– Это что же получается? Из-за бараков переносить заводы? Чепуха какая-то. В голове не укладывается. Да вы уверены в этом?

– Совсем не уверен и очень сомневаюсь. Тем более, что заводы, наверное, будут наращивать свои мощности.

– Конечно, будут.

– Мне кажется, что и Чернякова не уверена в этом. Просто так считается. Но, конечно, озеленение играет большую роль.

– Минуточку, – остановил меня Беловол и замолчал, предостерегающе держа ладонь. – О сносе бараков говорить не будем. Это дело безнадежное на очень долгое время. И, пожалуйста, об этом парадоксе с бараками больше никому ни слова. Кто об этом еще знает? Чернякова и Сабуров? Попросите и их об этом не говорить. А то ведь что получится? Знаете, как за это ухватятся, лишь бы не переносить заводы? Клятвенно заверят, подпишут любые документы, что после восстановления заводов снесут бараки и озеленят их территорию. Даже внесут в смету на восстановление. И все равно не снесут. Заводы восстановят скоро, а жилья не будет хватать еще долго. С этим – все. Давайте лучше посмотрим, где же строить новые бараки. Вот тут? – Беловол покрутил карандашом возле железной дороги от станции Днепрострой-II к правобережному району.

– Тут можно. Но лучше бы их, вообще, нигде не строить.

– Лучше-то, лучше. Да ведь смотрите, что получится. Если и удастся сразу строить капитальные дома, то строить их все равно придется где-то здесь. Как только мосты восстановят, строительство бараков мы сразу прекратим. А если там будут строить капитальные дома, попробуй потом запретить строительство. Это же район наиболее близкий к заводам. К нему будут подведены дороги, инженерные сети, ничего не выйдет. Вырастет в степи еще один поселок, вроде Шестого, и будет продолжать расти. А города не будет. Убедил?

– Убедили. Да и я тоже так думаю. Мы обсуждали, как развивать город, если перенесут заводы, и пришли к такому выводу: надо застраивать Вознесенку.

– Совершенно верно. Следующий вопрос, – сказал Беловол, – что делать с территорией разрушенных заводов. – Он посмотрел на часы. – Ладно, другим разом, и так засиделись. Это не так срочно.

Я попросил у Беловола разрешения оставить у него до завтра схему генплана и карту.

– Вот кстати! А я как раз хотел просить вас оставить генплан. Я его плохо знаю, больше понаслышке. А вы еще не задержитесь? Посмотрим вместе?

Он сразу понял основную идею генерального плана и его недостаток, подмеченный Сабуровым. Задавал вопросы, но не на все из них я мог ответить, так как, кроме схемы, никаких других материалов генплана не было. От Беловола я узнал, что перспективная численность населения была определена порядка полумиллиона.

Сабуров попросил, чтобы я продолжал работать по Запорожью, а сам занялся областью. Чем именно он занимался – не помню. Как-то он говорил о том, что надо бы съездить и в другие города.

– Торопиться незачем, – сказал Муленко. – Они уцелели, там ничего не строится, и нет ничего интересного. Разве что в Орехове – там все кварталы не прямоугольные, а с косыми углами.

– Как ничего интересного? Вот я видел из поезда замок Попова.

– А, это в Васильевке.

– А когда проезжал через Ногайск, видел в пригороде старинную церковь.

– Это в Обиточном.

Ездил ли Сабуров по области – не помню. Не помню, и чем сам занимался. А ведь бывал в исполкоме на совещаниях и заседаниях, не раз о чем-то докладывал. Председателем исполкома был старик Астахов, спокойный и какой-то вялый. Может быть, от старости? Однажды, когда он вел совещание, вбежал секретарь исполкома, молодой парень Науменко, и закричал:

– Чепе! Чепе! В городе появился сап!

Или сибирская язва, или еще какая-то подобная болезнь – я уже не помню. Астахов спокойно сказал:

– По тебе видно. Зайдешь после совещания.

Все это происходило на фоне томительного ожидания вестей из Киева. За это время я вычертил по памяти копию схематического плана, оставшегося у Головко.

Спросил у Перглера – знал ли он, что заводы построены на левом берегу по указанию Сталина.

– Сталина? Когда-то слышал, что они построены там не то по военно-стратегическим, не то по экономическим соображениям. Но что по указанию самого Сталина – слышу впервые. Впрочем, если подумать, – так оно и должно было быть.

– Какого же волка вы имели в виду?

– Какого волка?

Напомнил о прошлом разговоре.

– А! Так таких волков сколько угодно. А если было указание Сталина, то любой из них сожрет вас с костями.

Вопросов Антон Иосифович по деликатности не задавал. Не задавал вопросов и больше не заговаривал на эту тему и Муленко, хотя не мог не знать, чем мы занимаемся, и мы, видя его осторожность, избегали говорить при нем об этом.

Первым секретарем Обкома был Матюшин. Однажды днем к нам зашел юноша.

– Здравствуйте. Я – сын Матюшина.

– Здравствуйте. Я – сын Сабурова.

– Какого Сабурова?

– Старого Сабурова.

Из этого эпизода не помню больше ничего.

Вернулся местный музыкально-драматический театр им. Щорса, давал спектакли в летнем театре. Репертуар – украинская классика. Эти пьесы я видел подростком, и теперь впечатление от них было куда слабее: и возраст другой, и артисты не те. Сабурову спектакли очень нравились, и он готов был смотреть их по несколько раз.

– Знаете, что меня трогает? Нежное обращение друг к другу: моя кохана, моє серденько…

– А нет трудностей в понимании языка?

– Никаких. Я люблю Шевченко и чтобы читать его в подлиннике выучил украинский алфавит. Прочел весь «Кобзарь», еще читал Котляревского, Лесю Украинку, Ивана Франка, Коцюбинского. Чудесная у него вещь «Тени забытых предков».

Иногда бродили по городу, и Сабуров все посматривал на сожженные одноэтажные домики.

– Купить бы такой домик и восстановить.

– А в многоэтажном доме, в отдельной благоустроенной квартире вы не хотели бы жить?

– Нет. После всех передряг хочется тишины и покоя. Посадил бы садик, устроил бы цветник. И дочке лучше было бы, чем на каком-нибудь этаже.

Нравился ему сожженный домик из силикатного кирпича на улице с трамвайными рельсами. Домик стоял в низинке – верховья маленькой балки, с отступкой от улицы. Возле домика росли большие деревья.

– Трамвай будет шуметь.

– Это ничего.

– Так ведь квартал предназначен под снос.

– Когда это еще произойдет! А как, по-вашему, будет вестись застройка и реконструкция города?

– Начнут, конечно, с восстановления Соцгорода, потом будут застраивать Вознесенку…

– Двигаясь от Соцгорода. Пока сюда дойдут – на мой век хватит.