Ольга Ляшенко - Собиратель чемоданов

• Название: Собиратель чемоданов
• Автор: Ольга Ляшенко
• Издательство: Издательство: «ЭРА», Издательское содружество А. Богатых и Э. Ракитской
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: ISBN: 5-93721-139-1

Фабула романа, давно вывешенного в Интернет-библиотеке Максима Мошкова и потому многим уже хорошо известного до появления бумажного издания, на первый взгляд напоминает авантюрную сказку вроде приключений Незнайки. Однако «Собиратель чемоданов» — отнюдь не детская книга. Скоро выйдет и адаптированный для читателей младшего возраста вариант романа, но вот этот толстенный том — утонченное удовольствие для взрослых интеллектуалов с научным складом ума и далеко не средним образованием. Ведь, как подмечает один из персонажей книги, ум «у кого-то помещается где угодно, хотя бы даже и в голове. А у кого-то нигде не помещается».

В коллекции чемоданов, которые вложены один в другой, словно матрешки или миры Каббалы, завелись чемоданные жители — люди со съемными головами-«пеналами», в которые самой природой вложено столько вещей в первом значении этого слова, сколько в ином значении в голову обычного человека никогда не влезет. Осваивая Чемоданы, они строят свой мир, уверенно разрушая внутренние перегородки, но никогда не выходят за границы Последнего Чемодана. На этом единственном табу и держится их культура. Но, как и все на свете, до поры до времени. В конце концов, целостность «кожаного занавеса» нарушается, и обитатели выходят Наружу, прямо в квартиру скромного собирателя чемоданов… А случилось это по одной причине: как-то раз в Чемоданах совершенно случайно встретились и почему-то подружились философ-диссидент Упендра и идеальный гражданин, «сын трудового народа» Чемодаса.

Автор называет роман «книжной коллекцией» в том же смысле, в котором это определение можно отнести и к Библии. Есть здесь и приложения «избранных извлечений из сочинений различных авторов», и наукообразные комментарии дотошного Составителя, и даже «Очерк жизни и творчества Дмитрия Ивановича Менделеева» — ведь он, как известно, тоже «занимался чемоданами».

Не только написать «научное фэнтези» (что и само по себе случай беспрецедентный), но и создать в одной книге целый мир со своей наукой, философией, юриспруденцией после Толкиена смогла разве только Ляшенко. «Собиратель чемоданов» — одновременно и сборник забавных изречений, и утопия, и антиутопия, и приключения почище Гулливеровских, и скрупулезность бытовых зарисовок (почти все действие романа происходит в комнате Коллекционера). Логические парадоксы и уловки, курьезы как «внутреннего» (чемоданного), так и «внешнего» законодательства (сама писательница определяет жанр «Собирателя чемоданов» как «юридическое фэнтези»), мировоззренческие проблемы и даже любовные перипетии — все упаковано автором в Чемоданы. Читатель может извлечь то, что ему нужно, или скользнуть по поверхности.

Ольга Ляшенко — автор еще одной «бумажной» книги — «Об удивительных народах» и известный сетевой писатель, активный участник Интернет-журнала «Самиздат». Секретами своей сетевой жизни О. Ляшенко собирается поделиться с читателями в своем новом романе под условным пока названием «ROVER-BOOK».

Надежда ГОРЛОВА«Литературная газета», 2003.

---

— «…Итак, посмотрим, что же это за условия? Как следует из материалов дела, которые я внимательно изучил и исключительно на которых, а совсем не на личных своих симпатиях и антипатиях, я и строил свое обвинение, условия эти таковы. В организации проводятся многодневные семинары, в том числе ночные и круглосуточные, сон составляет всего четыре часа в сутки — и это только в среднем, а бывает, как я уже сказал, что и совсем не ложатся. Резко ограничено питание, из рациона почти полностью исключены жиры, белки и углеводы, практикуется так называемое вегетарианство…

— Протестую, — сказал Учитель. — От вегетарианства мы давно отказались.

— Но ведь практиковали?

— Ну и что! Это когда было? Вы бы еще потоп вспомнили!

— Не беспокойтесь. Вспомним и потоп, — многозначительно сказал прокурор. — Всему свой черед.

— Протест ответчика поддерживаю, — сказал судья. — Вы, Степан Сергеевич, с вегетарианством действительно перегнули. Они с этим давно завязали и чистосердечно раскаялись. Так зачем теперь попрекать? Как говорится, кто старое помянет… Тем более, мы кажется, за это их уже судили. Вы не припомните, Маргарита Илларионовна?

— Зачем припоминать? У меня все зафиксировано.

Маргарита Илларионовна оперативно подняла архивную документацию, которую, на всякий случай, всегда носила в своем планшете, и через минуту выдала исчерпывающую справку о том, когда и в каком составе суда рассматривалось обвинение против руководства Корпорации Истины в массовом вовлечении граждан в вегетарианство с применением недозволенных методов убеждения, какое по этому вопросу было вынесено решение, и даже назвала номер протокола.

— Вот видите, Степан Сергеевич, — сказал судья. — Я же помню, вегетарианство им уже вменялось. А вы опять вменяете, по второму разу. Это нехорошо. Суд должен быть объективным.

— А я ничего и не вменяю, — нашелся прокурор. — Я просто сказал. Чтобы напомнить.

Это был явный промах. Ответом на него был всеобщий дружный смех. Смеялись все поголовно: и Достигшие, и недостигшие, и верующие, и неверующие. Даже верующие других религиозных организаций, которые даже больше неверующих претерпели от Корпорации Истины, — и те весело смеялись. Не смеялся один Чемодаса, как по причине неосведомленности в предмете смеха, так и в силу своего особого положения. Судья, который, надо отметить, засмеялся первым, продолжал смеяться все время пока смеялись все, и даже когда все уже отсмеялись, все еще досмеивался, так, со смехом, и сказал:

— Степан Сергеевич! Ну, вы нас и насмешили! Спасибо! У нас, кажется, никто провалами в памяти не страдает. Если вы ничего не вменяете, так зачем мы здесь сидим и вас слушаем? Давайте лучше разойдемся. У нас ведь дел невпроворот. Надо на новом месте как-то обустраиваться, развивать производство. А мы все бросили, собрались здесь в полном составе, в надежде, что вы, как прокурор, предъявите что-нибудь свеженькое, тем более, что сами же всех заинтриговали, а вы, оказывается, решили устроить вечер воспоминаний…

15. — Ну, знаете, Федор Соломонович! — прокурор хотел сказать, по-видимому, что-то убийственное, но почему-то не смог ничего вымолвить. Он застыл в какой-то неестественной позе, широко расставив ноги и разведя руки, и только беззвучно открывал рот. Внезапно лицо его побагровело, глаза выкатились из орбит, и он, словно в беспамятстве, начал судорожно рвать повязку со своей шеи.

— Степан Сергеич! Чех! Что с тобой? — испуганно вкрикнула Маргарита Илларионовна.

Прокурор закатил глаза повалился на пол.

— Врача! Срочно! — крикнул судья.

Тут же к прокурору подбежали врач и медсестра. Его уложили на составленные вместе стулья, начали измерять пульс. Судья был вынужден объявить перерыв, поскольку публика все равно уже покинула свои места и толпилась вокруг прокурора.

Врач и медсестра, оба молодые и, по-видимому, неопытные,[119] были в полной растерянности и не знали, что предпринять. Но через минуту Чехлов вдруг сам собой поправился. Лицо его приняло нормальный цвет. Он пришел в себя, поднялся и с удивлением смотрел на окружившую его толпу.

— Ну, как ты, Чех? — заботливо спросила Подкладкина.

— Кажется, в порядке. Можно продолжать, — слабым голосом сказал прокурор. — Но, знаешь, было такое странное ощущение, даже не знаю, как описать… Как будто кровь бросилась в голову. Даже в ушах застучало. Со мной такого еще никогда не бывало.

Врач с медсестрой переглянулись.[120]

— Степан Сергеевич, вы не обращались к доктору Справкину? — осторожно поинтересовался врач.

— Зачем это?! — засмеялся прокурор. — Я что, похож на ненормального?

Он уже окончательно пришел в себя и заговорил своим раскатистым басом:

— Федор Соломоныч! Зря вы народ распустили, разве я вас об этом просил? Вот всегда вы так — не посоветуетесь… Скажите, пускай садятся, я сейчас продолжу… Теперь вот жди, пока все рассядутся… Говорите, дел невпроворот, а сами время не бережете.

Врач, видя, что он уже лишний, все еще медлил уходить.

— Степан Сергеевич! — нерешительно обратился он опять к прокурору. — Вы бы все-таки зашли как-нибудь к Илье Ефимовичу, как освободитесь. Просто так, на всякий случай. Мало ли что. Ведь он не только с психотиками работает… У вас такие нервные перегрузки… И… сами же говорите, необычные ощущения…

— Да ладно, оставьте! — поморщился прокурор. — Спасибо, что помогли, но мне сейчас работать надо.

16. Наконец все расселись, и прокурор сказал.

— Я полностью принимаю высказанную здесь критику и снимаю обвинение в вегетарианстве. Но все остальное остается в силе. Поэтому, c позволения суда, я продолжу чтение обвинительной речи.

Судья кивнул, и прокурор возобновил чтение.

— Итак, я остановился на том, какие условия созданы в Корпорации Истины для проживания верующих и саман. Как уже было сказано, в организации проводятся многодневные семинары, в том числе ночные и круглосуточные, сон в среднем составляет четыре часа в сутки, а это, как вы сами понимаете, не соответствует медицинским нормам. Резко ограничено питание… Так, это пропускаю… Вот… «Проводятся многочасовые молитвы. Методом заучивания молитв является их повторение до сотен тысяч раз. Практикуется многочасовая фиксация тела в неудобной позе, задержка дыхания, нахождение в замкнутом помещении без доступа света и воздуха и другие подобные упражнения, чем причиняется вред психическому и физическому здоровью членов названой организации. Члены организации сначала искусно вовлекаются, а затем насильственно удерживаются в ней, вместе в находящимися в их владении вещами. Тем самым существенно ограничивается возможность для всех остальных граждан, не являющихся членами названной организации, реализовать свое право востребования…».

— Так пускай вступают к нам и реализуют себе на здоровье! — выкрикнул из зала какой-то приверженец Истины.

— Вы слышали? — сказал прокурор. — Именно такова их логика. Священное право востребования, неотъемлемое право каждого человека, принадлежащее ему от рождения, одно из основных конституционных прав, которые, согласно Части третьей статьи пятьдесят шестой Конституции, не подлежат ограничению даже в условиях чрезвычайного положения, руководство Корпорации Истины самовольно, в нарушение Основного Закона, обусловило членством в своей организации. В свою очередь, обязательным условием членства в Корпорации Истины являются пожертвования денег и материальных ценностей. Таким образом, руководство Корпорации Истины, в нарушение статьи 57 Конституции, фактически ввело сбор за реализацию гражданами права востребования, гарантированного им Конституцией.[121] Как видим, эта антиконституционная организация фактически обложила данью все Чемоданы, а не только своих приверженцев, как может показаться на первый взгляд.

— Логично! — похвалил судья, а публика наградила прокурора дружными аплодисментами.

— Это не говоря уж о том, что вышеуказанные пожертвования, которые носят постоянный и фактически принудительный характер, наносят значительный материальный ущерб семьям верующих, — продолжал вдохновленный успехом прокурор. — У меня вот тут целая пачка исковых заявлений, как от общественных организаций, так и от отдельных граждан, включая даже одного жителя Поверхности. Видите, как «оперативно» работают: не успели выйти наружу, как уже и тут о себе заявили! Короче говоря, чтобы не утомлять вас зачитыванием всех этих заявлений, которые по содержанию примерно совпадают, а чтобы их все прочесть, никакого времени не хватит, я только скажу, что, если суд постановит удовлетворить все эти гражданские иски и обяжет Корпорацию Истины полностью возместить ущерб, причиненный потерпевшим, то уважаемому Учителю Сатьяваде придется выложить ни много ни мало двадцать миллиардов! Хотя, думаю, он от этого не обеднеет.