Борис Фрадкин - Пленники пылающей бездны

• Название: Пленники пылающей бездны
• Автор: Борис Фрадкин
• Жанр: Научная Фантастика

---

Закончив диктовать, Дектярев соединился с Вадимом.

- Вадим Сергеевич, ты сильно занят?

- Если очень нужно, устрою передышку.

- Да, очень. Мне бы хотелось устроить небольшое совещание. Мы сейчас все к тебе спустимся.

Последнее время как-то само собой получилось, что руководство в жизни экипажа перешло к геологу. Он с общего молчаливого согласия установил твердые часы сна и приема пищи, дважды в сутки собирал экипаж, чтобы "поболтать о пустяках" по его собственному выражению. Оптимизм геолога заражал и его спутников.

Николай Николаевич говорил без умолку, первый начинал хохотать над самой безобидной шуткой. кем бы она ни была произнесена. И удивительное дело: трагизм положения во время его пространных рассуждений как-то незаметно приобретал оттенок комизма. Лица у всех светлели, на час, на два грядущее не казалось таким уж страшным.

Беседа кончалась, и все возвращались к своей работе.

Дектярев понимал: неподвижность и существование без цели - страшные вещи. Нужно огромное самообладание, чтобы устоять в борьбе с ними. Тут легко прийти в отчаяние, лишиться рассудка.

Необходимо что-то придумать, чем-то встряхнуть всех, да и себя тоже, раз уже добровольно принял на себя ответственность за судьбу каждого члена экипажа.

И, оставшись наедине с Валентином Макаровичем, Николай Николаевич нет-нет да и заводил странные разговоры, во время которых лицо атомиста становилось мертвенно-бледным, а расширенные глаза неподвижными. После каждого такого разговора Биронт уже не мог заниматься наблюдениями. Схватив подбородок, он часами сидел растерянный, вялый и подавленный, то вопросительно, то с ужасом поглядывая на Дектярева. Но думал, все думал над словами геолога.

Однажды, почти сутки промучавшись без сна, он выдавил из себя:

- Пусть будет по-вашему. Я согласен.

В кабину к Суркову спустились сначала геолог и атомист, потом, дробно топоча по скобам, сбежал Скорюпин. Последним появился Андрей Чураков.

Дектярев сел в кресло водителя, остальные расположились на полу.

- Что вы нам собираетесь рассказать? - спросил Вадим.

- Рассказать? Ничего. - Дектярев колебался, не решаясь начать разговор. С минуту он молчал. собираясь с мыслями, косился то на одного, то на другого. Биронт уже сказал свое "да". Что скажут остальные? - Но у меня есть предложение относительно наших дальнейших действий. Мы с Валентином Макаровичем уже обсудили его и пришли к общему выводу...

Дектярев опять сделал паузу, кашлянул в кулак.

Вадим с любопытством оглянулся на атомиста. К какому выводу могли прийти ученые?

У Биронта было странное окаменевшее лицо, он смотрел в пространство невидящими глазами. Андрей перехватил взгляд Вадима и улыбнулся - Валентин Макарович сегодня как никогда тщательно побрился, выглядел необыкновенно подтянутым и решительным. Что они задумали с Дектяревым? Неужели нашли способ пробиться к поверхности?

- Давайте рассуждать так, - Николай Николаевич положил кулаки на стол. - Мы проделали большую работу, собрали уйму ценного материала. И наши чисто научные сведения и твои, Вадим Сергеевич, конструктивные изменения подземохода помогут тем, кто двинется следом за "ПВ-313".

Вадим наклонил голову на бок.

- А если без лирических отступлений, Николай Николаевич? - предложил он.

- Ну, если вкратце, то я скажу так: мы далеко еще не используем всех наших возможностей. Перед нами настоящий океан непознанного. И мы дадим стране во много раз больше ценных сведений, если...

- Если?..

- ...если избавимся от нашей мертвой неподвижности.

- Вы имеете в виду "ПВ-313"?

- Да, ты угадал, Вадим Сергеевич.

- И предлагаете... - голос у Вадима дрогнул. Он откинулся в кресле, еще не желая поверить Дектяреву.

Геолог утвердительно наклонил голову.

- Вниз? - выдохнул Андрей.

- Вниз, - сказал Николай Николаевич.

- Это... это несерьезно, Николай Николаевич, - Вадим переглянулся с Андреем, остановил свой взгляд на Биронте. - Вы же предлагаете безумство.

- Безумство уже совершено, - вздохнул Биронт. - Во всех случаях нас ожидает одно и то же. Вопрос теперь только в том, чтобы принести как можно больше пользы человечеству.

- И этим сказано все, - поддакнул Дектярев.

Он разжал кулаки, посмотрел на ладони, пошевелил пальцами.

- Остается только нажать вот это, - он протянул руку к маленькой красной кнопке.

- Постойте! - закричал Вадим. - Что вы делаете?

- Извини... Это уж, конечно, не входит в мои функции. Так, может, ты сам, Вадим Сергеевич... того... нажмешь?

- Как вы сразу оглушили... - Чураков встал на ноги и засунул руки в карманы комбинезона. - Снова вниз. Да-а-а... Ловко же вы! Ох, как ловко!

Он глядел на пульт и уже слышал гул заработавшего двигателя, видел ожившие нити приборов, радостное перемигивание сигнальных лампочек.

Страшновато, конечно. Ведь одно дело - ждать прихода смерти, которая еще неизвестно когда пожалует, и другое дело - идти ей навстречу.

Андрей повел плечами - сила в плечах у него была недюжинная. Навстречу гибели... с боями! Это будет настоящая драка.

- Вадим, - сказал механик, - давай, а?

Вадим побледнел и отрицательно покачал головой.

- Я не могу, - сказал он. - Вы правы: так нужно. Но, честное слово, я не могу.

Тогда Николай Николаевич встал и кивком головы указал Чуракову на место водителя. Андрей медленно приблизился к креслу. Он все глядел на Вадима, а Вадим, не отрываясь, следил за каждым движением товарища.

Андрей сел. Впервые ощутил он в себе такую внутреннюю силу, которой было тесно в груди. Сейчас он поведет подземоход, но не просто поведет, а начнет настоящее сражение с природой.

Декгярев обнял за плечи Павла.

- Извини, Павлуша, - сказал он, - мы ведь еще не спросили твоего согласия.

Скорюпин застенчиво улыбнулся, посмотрел себе в ноги.

- Если так нужно, - тихо сказал он, - я, конечно, буду с вами.

- Старт!

Команда из уст геолога прозвучала сухо, как выстрел. Глаза его были жесткими, холодными и неумолимыми.

Механик нажал кнопку. Высоко над головой зарокотал двигатель, и совсем близко под ногами взвыл термоядерный бур.

8

Рейс протекал спокойно, гораздо спокойнее, чем в первые часы после старта. Но с каким напряжением и с какой настороженностью приходилось теперь вглядываться в приборы! Не таит ли глубина новые неожиданные опасности, борьба с которыми окажется не под силу экипажу "ПВ-313"?

На экранах локатора как будто сгущались сумерки. Темно-синее поле подергивалось фиолетовыми тенями.

Прошли шестьсот километров, шестьсот пятьдесят, семьсот. Давление перевалило за четырнадцать миллионов атмосфер. Зато температура оставалась почти неизменной.

Биронт спешил, очень спешил, и эта спешка нервировала его. Прежде он решительно восставал против торопливости, ибо считал ее неизбежной причиной ошибок и ложных выводов. Но сейчас его подстегивало непрерывно растущее обилие объектов наблюдения: излучение, превращение атомных частиц, деформация электронных оболочек, соотношение температур и давлений.

Мощность излучения достигла такой величины, что атомист поминутно косился на дозиметры: не проникнет ли радиация сквозь защитные прослойки корпуса? Пока все обстояло благополучно, оболочка надежно прикрывала экипаж от губительного лучевого воздействия. К тому же излучение несколько ослаблялось взаимодействием с магнитоплазменным полем.

Жизнь в корабле приобрела новую, более суровую размеренность. Люди работали, двигались, ни на минуту не забывая о том, что идут навстречу грозной неизвестности. Спали, чутко прислушиваясь. Ели, едва ощущая вкус пищи. Но теперь у них была большая цель и было ощущение движения. Даже мысли об опасности как-то притупились и не наводили прежней тоски. Работу двигателя чувствовали, как биение собственного сердца. Каждый из пятерых слился с подземоходом, принимая на свои плечи давление недр, поеживаясь от прикосновения раскаленного вещества к обшивке корпуса.

К чему только не привыкает человек!

Когда минуло еще четверо долгих суток, а с подземоходом ничего не случилось, стали приходить в себя, спокойнее смотреть в будущее. Только взглянув на глубиномер, тайком друг от друга вздыхали. Корабль все дальше уносил их от семей, от дома, от бурлящей жизни земли. Томительно ныло в груди. Воображение уже не справлялось с тем неизмеримым массивом огненного вещества, которое распростерлось над подземоходом.

Дектярев желал только одного: услышать, что посланные наверх сообщения приняты. Скорюпин не отходил от приемо-передаточной аппаратуры. Но в репродукторе включенного приемника слышен был лишь монотонный шелест. Как Паша ни вслушивался, ему не удавалось различить в нем даже далекого отзвука человеческого голоса.

Лучше всех чувствовал себя Андрей. Он ожил, все время был занят чем-то - проверял автоматику, сверял показания приборов с расчетами. Часто ему хотелось обнаружить серьезную неполадку, такую, для устранения которой потребовались бы все его силы.