Борис Фрадкин - Пленники пылающей бездны

• Название: Пленники пылающей бездны
• Автор: Борис Фрадкин
• Жанр: Научная Фантастика

---

Но его собственная теория о неизменности среднего химического состава вещества по глубине не оправдывалась. Содержание тяжелых элементов уменьшалось. Ядра металлов распадались, образуя ядра углерода, водорода, кислорода и гелия. Этот распад не сопровождался термоядерным взрывом. Три геосферы общей толщиной почти в две тысячи километров служили надежной броней, которая прочно противостояла внутреннему давлению, порожденному той же броней.

Таким образом, подземный корабль двигался среди неметаллов, часть из которых при обычных условиях представляет газообразные вещества. Здесь же они не уступали по своей твердости закаленной стали, Вокруг лежала толща металла кислорода, металла водорода и металла гелия.

Андрей с любопытством поглядывал на приборы. Подземоход прокладывал себе путь с прежней скоростью, даже немного быстрее, в то время как необыкновенная плотность, на взгляд механика, должна была бы оказать более высокое сопротивление, чем кристаллические гранит или базальт, и замедлить скорость движения.

Биронт не мог полностью объяснить механику действительной картины взаимодействия между буром подземохода и средой. О многом он сам только догадывался.

- Я думаю так, - сказал он Андрею, - металлоподобное состояние вещества чрезвычайно неустойчивое. Бур снимает с него давление, происходит мгновенное испарение, местный взрыв. Но как развивается испарение... это нужно исследовать. У меня всего две руки и одна голова, - Биронт многозначительно поглядывал на Чуракова. - Я думаю, скорость движения со временем возрастет более заметно.

Для Дектярева Биронт давно стал незаменимым консультантом. Ученые объединили свои усилия. Им предстояло решить один основной вопрос: как меняются свойства вещества на внутренней границе четвертой геосферы, там, где она уже соприкасается с ядром, и какими явлениями сопровождаются изменения этих свойств?

12

Биронт и Дектярев поеживались от холода. В кабине было плюс семнадцать градусов. Отправляясь в рейс, они не захватили с собой теплого белья. Кто мог предвидеть, что в нем появится необходимость? А тонкий комбинезон согревал плохо.

Вадим больше не предлагал останавливать подземоход. Он (в который раз!) сел за пульт, чтобы продолжить разработку универсального варианта системы охлаждения. С яростью заставлял он себя набрасывать один вариант схемы за другим, рассуждать, вести расчеты. Из-под его рук выходили наивные решения, которые он тут же браковал. Вырванные и скомканные листы полипапира летели на пол.

Тщетные усилия... Напрасный и ненужный труд. И все-таки Вадим не хотел поверить в свою слабость. Бывали моменты, когда он ненавидел себя или с изумлением смотрел на себя со стороны и не узнавал. В нем столько сил, столько энергии, почему же он не может привести все это в действие?

Работая, Вадим не замечал холода. Борьба с самим собой-что может быть изнурительнее? Просыпаясь после ночного сна, он как бы тащил себя за шиворот к пульту, в нем все стонало от непривычного душевного напряжения. "Но ты не посмеешь сдаться! - кричал он себе. - Не посмеешь!"

В кабинах между тем продолжала падать температура. Она падала очень медленно, но с неумолимой закономерностью: на градус с четвертью в сутки.

"Может быть, и в самом деле остановить подземоход, пока не поздно? - колебался Николай Николаевич. Поглядывал на Биронта, на Чуракова, на Суркова и плотнее сжимал губы.-Нет, в драке веселее".

- Ничего особенного, - вслух ободрял он своих спутников, когда температура снизилась до пятнадцати градусов, - вполне нормальные квартирные условия. У меня зимой дома никогда не бывает теплее.

- Какая одежда в это время на вас? - усмехнулся Вадим.

- Не припомню.

Сильнее всех страдал от холода Валентин Макарович. За пультом он сидел съежившись, подняв короткий воротничок комбинезона.

- Завернитесь в одеяло, - посоветовал ему Николай Николаевич.

Атомист поспешил воспользоваться советом, а вскоре его примеру последовали остальные члены экипажа.

...Температура упала до двенадцати градусов. У Биронта появился насморк. Ученый вдруг начинал безудержно чихать. Ему не хватало носовых платков, и по совету того же Дектярева он воспользовался полотенцем. Николай Николаевич не мог без улыбки смотреть на своего напарника, взаимоотношения с которым у него становились все более дружескими. С pacnyxшим носом, слезящимися глазами, с полотенцем в руках вместо носового платка, атомист представлял довольно жалкое зрелище.

Оставляя над собой одну сотню километров за другой, "ПВ-313" продолжал приближаться к центру земли. Бурно нарастал К-захват электронов, убывало содержание углерода, кислорода и гелия. Зато водорода становилось все больше. Металлически твердый, темно-фиолетовый, порождающий неведомое излучение, он покуда оставался самим собой.

- Послушайте, Валентин Макарович, - высказал свои соображения Дектярев, - что же это у нас получается: если двигаться не к центру земли, а от центра, то вместо К-захвата можно будет наблюдать синтез легких ядер в тяжелые с одновременным рождением электронов.

- Конечно! - подхватил Биронт. - Иначе и быть не может. Внутри земли находится кухня, в которой идет приготовление всех известных в природе элементов. Мне только остается непонятным, как возникшие элементы попадают в кору земли.

- А течения, Валентин Макарович, а течения!

- Течения в такой плотной среде... В это очень трудно поверить.

- И не вам одному. Иначе мне нечего было бы делать на "ПВ-313". Течения невероятно медленные. Одной человеческой жизни мало, чтобы их заметить. Но они существуют. И горизонтальные и вертикальные. Другой вопрос, что их вызывает. Даже горизонтальные течения в литосфере остаются для нас загадкой.

- Вспоминаю: Скандинавия поднимается на один и три десятых метра в столетие.

- Э, да разве дело в одной Скандинавии? Вот выйду целехоньким из этой перипетии, - Дектярев мечтательно посмотрел на атомиста, - до конца дней своих посвящу себя рейсам к центру земли. У меня есть предположение... Впрочем, не будем спешить. Теперь можно будет кое-что увидеть собственными глазами.

- Знаете, этот вопрос с вертикальными течениями в четвертой геосфере чрезвычайно интересен. Я...

Биронт недоговорил и сморщился, собираясь чихнуть, но сдержался.

Какое наслаждение находили теперь ученые в беседах друг с другом, какими самыми заветными планами при этом делились! Взаимная помощь из долга вежливости превратилась в прямую необходимость. Все геологические изменения внутри земли и на ее поверхности находились в зависимости от атомных процессов в центральных областях и, в частности, в четвертой геосфере. Но и атомные процессы, в свою очередь, нельзя было истолковать, не зная геологических особенностей планеты. Здесь геофизика и геохимия тесно переплетались с атомной механикой. Труд Дектярева и Биронта становился органически нераздельным.

Если бы не мешал холод... За последние двое суток температура снизилась до десяти градусов. Андрей предложил открыть глухой люк в полость бура, где вдоль корпуса веером расходились раскаленные всасывающие трубы. Это сразу изменило положение экипажа. Нагретый трубами воздух устремился вверх, из одной кабины в другую, вдоль всего помещения корабля.

- Теперь нам море по колено, - сказал Дектярев. - Андрею Чуракову присваивается звание героя первого сверхглубинного подземохода "ПВ-313". С таким-то обогревом мы пройдем сквозь любое переохлаждение.

13

Четвертая геосфера, как и предполагал Николай Николаевич, имела значительную протяженность. Глубиномер отметил уже две тысячи километров, хронометр отсчитывал сорок семь суток со дня старта. Плотность вещества продолжала увеличиваться, а его температура медленно снижалась.

Еще восемьсот, девятьсот километров, и произойдет новое скачкообразное изменение в микроструктуре вещества.

Но какое?

Пять человек с тревожным нетерпением ждали выхода корабля к земному ядру. Сутки тянулись за сутками нестерпимо медленно. На отдых теперь собирались в кабине водителя. Перенесли туда постели и устроились вокруг люка, ведущего в полость бура. Пульт висел довольно далеко над полом, но заслонял собой свет.

- Наше положение становится по-настоящему походным, сказал Николай Николаевич. - Если бы вместо люка нас обогревал костер, мы бы в этом логове и в наших одеялах походили на доисторических пещерных людей. Не затянуть ли нам песню?

- Вот чего действительно нам не хватает - музыки! - подхватил Вадим, разгибая онемевшую спину. Уже несколько часов подряд он сидел над очередным вариантом системы охлаждения. - Насколько бы легче стало на душе. Ракетопланы всегда слышат голос земли, им передают целые симфонические концерты. Мы же фактически отрезаны от мира.

- Отрезаны? Ну, нет! - заворчал Дектярев. - Лично я никакой отрезанности не чувствую. Мы на одной планете с нашими друзьями, с родными. Что касается музыки, да! Я, брат, тоже питаю к ней слабость. Но, по совести говоря, мне в детстве слон на ухо наступил. Валентин Макарович, может, вы споете?