Мишель Зевако - Тайна королевы

• Название: Тайна королевы
• Автор: Мишель Зевако
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения

Спустя пять лет мы снова попадаем на улицы Парижа.

Во Франции правит от имени сына, малолетнего Людовика XIII королева-регентша Мария Медичи, а вместе с ней королевский фаворит Кончино Кончини.

В Париж приезжает шевалье де Пардальян вместе с сыном Жеаном и молодым графом Одэ де Вальвером. Они ищут таинственно исчезнувшую внучку шевалье Лоизу.

Молодой граф Вальвер влюбляется в прекрасную цветочницу Мюгетту, тайна рождения которой и раскрывается на страницах двух романов М. Зевако «Тайна королевы» и «Последняя схватка», завершающих серию.

---

Повернувшись к Фаусте, Пардальян ледяным тоном завершил:

— Вот видите, сударыня, ваши планы для меня не тайна. Именуя их всего лишь гнусными, я еще делаю вам комплимент.

Поняв, что Пардальян раскрыл все ее секреты, Фауста на минуту утратила присутствие духа. Зрачки ее расширились, голос, только что звучавший глубоко и мелодично, стал хриплым; она прошипела:

— Да ты просто колдун!.. Откуда ты знаешь?.. Неужели сам сатана нашептал тебе это на ухо?

Видя, что Фауста и впрямь готова поверить во вмешательство потусторонних сил, Пардальян решил успокоить ее.

— Что вы, сударыня, во всем этом нет ни чуда, ни колдовства, — насмешливо произнес он. — Если мне и удалось кое-что разузнать, то только потому, что вы сами об этом рассказывали.

— Я? — вскрикнула Фауста. — Но где?.. когда?..

Внезапно ее осенило:

— О! Вы, случайно, не?..

— Совершенно верно, — улыбнулся Пардальян. — Сегодня утром я присутствовал при вашей встрече с Кончини.

Наконец-то Фаусте удалось взять себя в руки. Взглянув на Пардальяна с нескрываемым восхищением, она своим обычным мягким голосом сказала;

— Однако вчера вас еще не было в Париже… Надеюсь, вы понимаете, я интересовалась этим…

— Не сомневаюсь, сударыня. Я приехал только нынче утром.

Изумленно глядя на Пардальяна, она сумела лишь промолвить:

— Поразительно!..

В одном этом слове было заключено столько искренних чувств, что Пардальян поклонился, благодаря за лестный комплимент. Тем временем Фауста думала: «Что за человек! Возраст не властен над ним. Его решения стремительны, как молния, и точны, словно удар шпаги опытного фехтовальщика. Он только сегодня утром прибыл в Париж, а уже успел разведать все мои планы и вновь преградить мне путь. Если я отпущу его, он снова выйдет победителем из нашего поединка, как это бывало прежде… а то и наконец убьет меня. Я не решалась уничтожить его, но я была не права. Сейчас он в моих руках. Он не должен покинуть мой дворец живым, и он не покинет его».

Придя к такому заключению, она улыбнулась и с присущей ей надменностью спросила:

— Так, значит, вы посвящены в тайну рождения незаконной дочери Кончини?

— Отнюдь, — как всегда честно признался Пардальян. — Мне известно только то, о чем вы рассказали самому Кончини.

— Тогда, — удивилась Фауста, — откуда вы знаете, что девочка жива и что ее зовут Мюгетта-Ландыш? Кажется, я не называла ее имени, равно как и не убеждала Кончини, что его дочь жива.

Пардальян охотно объяснил:

— Совершенно верно, сударыня. Признаюсь, что еще утром у меня и в мыслях не было, что ребенок жив. Но в разговоре с герцогом Ангулемским вы столь подчеркнуто упоминали юную цветочницу, что не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы понять: речь идет о дочери Кончини.

— Да, — признала Фауста, — вы правы, шевалье: я сама вам все рассказала. Хотите еще что-нибудь добавить?

— Нет, сударыня, — ответил Пардальян. — Мне только хотелось бы, чтобы вы поняли, почему я считаю своим долгом выступить на защиту юного короля Людовика XIII.

— Вероятно, вы любите его?

— Нет, сударыня, в сущности, этот ребенок мне глубоко безразличен. Я его не знаю, и меня это вполне устраивает. Но я хорошо знал его отца, он удостоил меня свой дружбой. Так вот, его отец, Генрих IV…

— А вы уверены, что отец Людовика XIII — Генрих IV? — саркастически усмехнулась Фауста. — У меня есть два письма, подписанные одно — Марией Медичи, а другое — Кончино Кончини, не оставляющие сомнений, что Генрих IV отнюдь не является отцом нынешнего юного короля.

Фауста торжествовала. Пардальян же смерил ее долгим взором и бесстрастно произнес:

— Понимаю вас. Если юный король, а возможно, и его брат, маленький герцог Анжуйский, не являются сыновьями Генриха IV, значит, они не имеют права претендовать на французский трон. Это вы хотите сказать?

— Это сказал бы каждый, — многозначительно ответила Фауста.

— Согласен, — улыбнулся Пардальян. — Однако они скорее всего написаны той же самой рукой, которая подправила акт о крещении дочери Кончини. Впрочем, меня это не касается. Для меня имеет значение только одно: отец (шевалье сделал ударение на этом слове) Людовика XIII, предчувствуя свою близкую гибель, был уверен, что как только его не станет, вокруг трона его малолетнего сына начнется грызня. И он попросил меня, если в том будет необходимость, прийти на помощь мальчику. И я пообещал ему это, сударыня. А вы знаете, что только смерть может помешать шевалье де Пардальяну сдержать свое слово.

Теперь шевалье уже обращался к герцогу Ангулемскому:

— Видите, сударь, я оказался в стане ваших противников только потому, что меня призывает туда долг, коему я не могу изменить, не унизив себя в своих собственных глазах. Более того, надеюсь, я сумел доказать вам, что, вступая в игру на стороне этой страшной женщины, вы рискуете навеки обесчестить себя. Если вы желаете сохранить мою дружбу и мое уважение, то вы знаете, что нужно сделать. Решайте же скорей… иначе мне придется поверить, что голос вашего честолюбия окончательно заглушил голос вашей чести.

Пардальян взывал к искренней и пылкой натуре герцога, но безрезультатно. Герцог колебался, размышлял, просчитывал. Фауста торжествующе улыбалась. Пардальян был холоден и невозмутим как никогда. Оба поняли, что герцог упорствует в своем решении: он не откажется от попытки заполучить трон. В самом деле, смущенный Ангулем попытался начать переговоры:

— Но вы же знаете, Пардальян, что трон по праву принадлежит мне. Я только хочу вернуть свое достояние.

— Я не настолько учен, чтобы спорить с вами на эту тему, — ответил шевалье. — Дискуссии — не мой конек. Я могу только напомнить вам кое о чем: в 1588 году, когда Генрих III, подобно раненой птице, в страхе бежал от грозы, вызванной кознями этой особы, и бросил трон на произвол судьбы, когда Гиз, некоронованный король Парижа, не осмелился провозгласить себя королем Франции, я предложил вам занять этот трон и был готов помочь вам сделать это. Вы отказались, признав, что не имеете на него права, ибо хотя вы и сын короля, но ваша мать не была королевой.

— Я был молод и сходил с ума от любви, — взволнованно пробормотал Ангулем.

Словно не слыша его, Пардальян бесстрастно продолжал:

— Сегодня вы хотите, прибегнув к самым низменным уловкам, похитить трон, который я готов был завоевать для вас своей шпагой — при свете дня и в честном бою. Теперь же я связан клятвой и обязан защищать трон от любых посягательств на него. Поэтому вы неминуемо столкнетесь со мной на своем скользком пути. Отныне мы с вами враги, сударь. Надеюсь, вам понятно, что по дороге на престол вам придется перешагнуть через мой труп.

Он встал, привычным движением поправил перевязь и с насмешливой улыбкой, столь хорошо знакомой его врагам, галантно поклонился с видом человека, собравшегося уходить.

— Итак, сударыня, мы снова враги. Какой бы страшной и жестокой ни была наша борьба в прошлом, это всего лишь детские забавы по сравнению с теми сражениями, которые ожидают нас завтра. Думаю, что последний поединок завершится только смертью одного из нас.

В словах его не было ни угрозы, ни предостережения. Он просто излагал факты и делал это столь бесстрастно, словно речь шла о ничего не значащих пустяках, а не о грозном ратоборстве, кое окончится гибелью одного из соперников. И словно не осознавая, какие страшные последствия повлекут за собой его речи, Пардальян небрежно произнес:

— А так как один из нас непременно убьет другого, то я бы посоветовал вам опередить меня: убейте меня… убейте, пока я в вашей власти.

— Совет неплох, — согласилась Фауста, — и я последую ему.

— Зовите же ваших наемных убийц, и покончим с этим побыстрее, — вызывающе ответил Пардальян, готовясь к бою.

— Прежде сядьте, шевалье, — любезно пригласила его Фауста и объяснила: — Вы высказали все, что хотели, и я выслушала вас со всем вниманием, которого ваши слова, несомненно, заслуживали. Теперь мне бы тоже хотелось кое о чем вам сообщить.

— О, принцесса, — насмешливо воскликнул Пардальян, — я готов слушать вас так долго, как вы того пожелаете, и с не меньшим вниманием, ибо ваши слова, несомненно, тоже его заслуживают.

Заняв место в своем кресле, он откинулся на спинку, закинул ногу на ногу и с нарочитым вниманием приготовился слушать. Трудно было ожидать более спокойного и безмятежного вида от человека, у которого за спиной стояла смерть. Однако ум Пардальяна продолжал лихорадочно работать:

«Она готовит очередной предательский удар. Черт побери, что она придумала на этот раз?»

Видя, что Пардальян сел, Фауста, призвав на помощь все свое обаяние, начала говорить:

— Я не собираюсь произносить длинную речь. Во-первых, хочу вам сообщить, что у меня во дворце нет наемных убийц. Вы знаете меня, поэтому можете поверить мне на слово.

— Я верю вам, сударыня, — сосредоточенно произнес Пардальян. — Но судите сами, я в полной растерянности, ибо — не сочтите мои слова за упрек — вы не приучили меня к такому мягкому обращению.