Мишель Зевако - Тайна королевы

• Название: Тайна королевы
• Автор: Мишель Зевако
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения

Спустя пять лет мы снова попадаем на улицы Парижа.

Во Франции правит от имени сына, малолетнего Людовика XIII королева-регентша Мария Медичи, а вместе с ней королевский фаворит Кончино Кончини.

В Париж приезжает шевалье де Пардальян вместе с сыном Жеаном и молодым графом Одэ де Вальвером. Они ищут таинственно исчезнувшую внучку шевалье Лоизу.

Молодой граф Вальвер влюбляется в прекрасную цветочницу Мюгетту, тайна рождения которой и раскрывается на страницах двух романов М. Зевако «Тайна королевы» и «Последняя схватка», завершающих серию.

---

Выяснив все интересующие ее подробности, Леонора погрузилась в размышления. О чем она думала? Горящими, словно уголья, глазами Стокко впился в лицо Леоноры, но ничего не мог на нем прочесть: Леонора, как и Фауста, умела скрывать свои мысли и чувства. Придя к какому-то решению, она небрежно произнесла:

— Теперь ты можешь доложить обо всем Кончино.

С обычной нагловатой усмешкой Стокко спросил:

— О чем же мне ему докладывать, синьора?

— Обо всем, о чем ты только что рассказал мне. Нельзя обманывать Кончино, — назидательно заключила она.

Последняя рекомендация, идущая вразрез с собственными поступками Леоноры, заставила Стокко ухмыльнуться. Однако же он предусмотрительно промолчал.

— Но расскажешь ты ему все в среду вечером, — небрежно бросила Леонора.

На лице Стокко появилась недовольная гримаса, и он позволил себе возразить:

— Синьора, но монсеньор ждет уже неделю, его терпение может лопнуть.

И теребя мочку уха, он завершил:

— К тому же, corpo di Cristo, я не прочь получить пятьсот пистолей, которые он мне обещал!

— Кончино не умрет, если подождет еще пару дней, — отрезала Леонора. — Что до тебя…

Она протянула руку к ящику, открыла его, достала оттуда увесистый кошелек и вложила его в руку Стокко.

— Теперь ты сможешь спокойно ожидать своих пяти тысяч ливров.

Разумеется, кошелек мгновенно исчез в кармане Стокко. Полностью удовлетворенный, итальянец поклонился и сладким голосом произнес:

— О, госпожа, вы — сама щедрость! Как приятно трудиться для такой великодушной синьоры!

— Мне нужны эти два дня, — зловеще улыбаясь, промолвила Леонора и, не повышая голоса, многозначительно прибавила: — Смотри, не забудь.

— Я исполню все, о чем просит синьора, — заверил ее Стокко.

А про себя сказал:

«Ах, бедняжка, не хотел бы я оказаться в шкуре малютки-цветочницы!»

И он действительно не забыл приказания Леоноры. Но не забыл он также и явиться в назначенный день к Кончини. Стокко прибыл на улицу Турнон как раз в тот час, когда Кончини принимал Фаусту, поэтому ему пришлось подождать. После отъезда Фаусты Стокко стал ждать ухода Пардальяна: его нимало не интересовал шевалье, но он хотел убедиться, что его предательство осталось незамеченным.

Как мы уже говорили, для Стокко все окончилось самым наилучшим образом. Успокоившись, он направился прямо в кабинет Кончини и остановился на пороге, заметив, что комната пуста. Поняв, что хозяин все еще занят, Стокко вздохнул и решил пока побродить по дворцу.

…Кончини пребывал в отвратительнейшем настроении. Несомненно, причиной его был визит Фаусты и тот плачевный результат, который он имел для итальянца. Его крайнее раздражение объяснялось и еще одним обстоятельством: не зная целей Фаусты, он попросил Леонору незримо присутствовать при их встрече. И теперь Леонора проведала о том, о чем раньше даже не подозревала. В сущности, это ничего не меняло, ибо он был уверен, что может во всем положиться на свою жену. Тем не менее повод для беспокойства у него появился: Леонора была безумно ревнива, и он не без основания ожидал, что она потребует от него объяснений. Предстояла очередная супружеская сцена — скорее всего более бурная, чем обычно. Подобная перспектива заранее приводила его в бешенство.

Кончини не ошибся. Как только Фауста покинула особняк, Леонора вошла к нему в кабинет, села в кресло и принялась ждать мужа; ее молчание было красноречивей самых витиеватых речей. Именно этого больше всего и боялся Кончини. Обхватив голову руками, Леонора погрузилась в глубокие размышления; судя по выражению ее лица, они были не из приятных.

В таком положении и застал ее Кончини. Яростно хлопнув дверью, он влетел в кабинет и принялся ходить взад и вперед. Своим разгневанным взором он, казалось, хотел испепелить жену. Бледный, как мел, с прыгающей нижней губой, он первым ринулся в атаку:

— Ну что, вы выслушали вашу светлейшую синьору Фаусту? Чтоб ад поскорей забрал ее к себе!.. Да уж, примите мои поздравления, сударыня!.. О, Dio porco, ну и веселенькие же переговоры вы затеяли!.. Ведь это вы утверждали, что союз с Фаустой непременно принесет нам успех!.. Christaccio! Вот вам и результат!.. Теперь у меня за спиной враг — и какой враг!..

Он говорил долго, беспрерывно осыпая жену яростными и совершенно несправедливыми упреками. Речь его была плодом холодного и эгоистического расчета.

Она с серьезным видом выслушивала все его обвинения. Ее светлые глаза взирали на него с немым обожанием; однако она не шелохнулась и не проронила ни слова в свою защиту, не сделала ничего, чтобы остановить поток обидных и жестоких фраз. Она знала, что весь пыл его красноречия направлен на то, чтобы отвлечь ее от предстоящего разговора, а значит, никогда не услышать того, что она собиралась ему сказать. Она не перечила Кончини, догадываясь, что тот скоро выдохнется; это случилось даже скорее, чем она предполагала. Но дождавшись возражений и исчерпав все свои аргументы, Кончини умолк.

Тогда заговорила Леонора. Речь ее была уверенна, спокойна и свидетельствовала о ее полнейшем самообладании:

— Вы никогда не говорили мне, Кончини, что у вас до нашего брака был ребенок.

Не считая нужным пускаться в объяснения, Кончини взорвался:

— Sangue della Madonna, а почему я должен был вам об этом говорить?.. Когда я женился на вас, вы прекрасно знали, что я не невинная девушка, только что выпущенная из монастыря!.. Неужто ваша отвратительная ревность заставит вас преследовать меня за каждую юбку, за которой я волочился, когда мы с вами еще не были даже знакомы?..

Закрыв глаза, Леонора болезненно содрогнулась. Ее лютая ревность не терпела даже намека на связи, которые были у Кончини до их женитьбы. И она открыто заявила об этом:

— Да, мой милый Кончинетто, я так люблю тебя, что ревную даже к тем женщинам, которых ты знал до нашего с тобой знакомства. Но будь справедлив: я ни разу не упрекнула тебя за твое прошлое, ибо оно мне не принадлежит.

— Тогда прекратим этот разговор, — жестко оборвал Кончини. — Избавьте меня от ваших упреков.

— Единственное, в чем я упрекаю вас, так это в том, что вы не рассказали мне о таком серьезном событии, как рождение вашего с Марией ребенка… ребенка от королевы!

— О, Christaccio! — заорал Кончини. — Но почему я должен был вам об этом рассказывать, если этот ребенок умер?!

И остановившись перед Леонорой, он расхохотался. Леонора медленно поднялась, взяла руки Кончини в свои и сильно сжала их. Устремив свой обворожительный взор на мужа, она тихо прошептала:

— А вы уверены, что она умерла, мой Кончино?

Кончини вздрогнул; страшное предчувствие тяжким грузом навалилось на него. Однако он распрямился, словно сбрасывая с себя эту тяжесть, и ответил:

— Черт возьми! Совершенно уверен!

— А я, — все так же шепотом возразила Леонора, — я уверена, что ты ошибаешься, Кончино: она жива!

— Ерунда! — осклабился Кончини, делая вид, что считает предположение жены совершенно необоснованным; и все же он не смог скрыть охватившую его дрожь.

— Ты ошибаешься, — с непоколебимой уверенностью повторила Леонора.

И с жаром зашептала, но так тихо, что Кончини пришлось нагнуться, чтобы расслышать ее:

— Безумец! Сразу видно, что ты не знаешь синьору Фаусту так, как знаю ее я… Если она завела разговор об этом ребенке, если она угрожала тебе разгласить тайну его рождения и обещала устроить скандал, который наверняка нас погубит, это значит, что этот ребенок жив и она знает, где его найти.

— Это невозможно! — содрогнулся Кончини. — Ландри Кокнар никогда не был предателем. Я уверен, что он в точности исполнил мое приказание.

— Этот Ландри Кокнар был настолько щепетилен, что прежде чем утопить младенца, решил его окрестить. Ты об этом не знал. А синьора знала. Я же готова поручиться, что этот Ландри Кокнар в своей щепетильности пошел еще дальше: окрестив ребенка и тем самым избавив его от вечных мук чистилища, он спас его и от смерти. Это ясно как день. За доказательствами дело не станет.

Синьора обещала тебе сохранить тайну и не воспользоваться имеющимися у нее в руках доказательствами. А эта синьора никогда не лжет. Однако у нее своя манера говорить правду. Почему она с легкостью дала тебе такое обещание? Потому что не она, а этот ребенок положит качало скандалу, ребенок начнет против тебя войну. А это, как ты сам прекрасно понимаешь, будет гораздо действеннее, чем война, развязанная самой синьорой: все преисполнятся сочувствием к бедному дитяти, призывающему к ответу своих преступных родителей… родителей, приказавших умертвить его.

— Diavolo! Diavolo! — бормотал Кончини, нервно теребя усы. — Что делать? Что делать?

В глазах Леоноры зажглись торжествующие огоньки. Бесстрастным голосом она отчеканила:

— Найти ребенка и схватить его. Я этим займусь. У меня есть кое-какие соображения на сей счет. Если я не ошибаюсь, поиски мои будут недолгими. Через сорок восемь часов девица будет в нашей власти.