Мишель Зевако - Тайна королевы

• Название: Тайна королевы
• Автор: Мишель Зевако
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения

Спустя пять лет мы снова попадаем на улицы Парижа.

Во Франции правит от имени сына, малолетнего Людовика XIII королева-регентша Мария Медичи, а вместе с ней королевский фаворит Кончино Кончини.

В Париж приезжает шевалье де Пардальян вместе с сыном Жеаном и молодым графом Одэ де Вальвером. Они ищут таинственно исчезнувшую внучку шевалье Лоизу.

Молодой граф Вальвер влюбляется в прекрасную цветочницу Мюгетту, тайна рождения которой и раскрывается на страницах двух романов М. Зевако «Тайна королевы» и «Последняя схватка», завершающих серию.

---

— Сейчас поймете, — заверила его Фауста. — Девушка, в которую влюблен этот молодой человек, имеет очень много общего с Виолеттой: недаром я только что упомянула о ней. Как и Виолетту, ее в раннем детстве похитили и воспитали чужие люди. Виолетта пела на улицах, эта девушка продает цветы. Парижане называют ее Мюгеттой, или Мюгеттой-Ландышем. Виолетта…

— Виолетта, — резко перебил ее герцог, ибо сравнения Фаусты вызывали у него глухое раздражение, — происходила из знатной семьи: ее мать была из дома Монтегю, а отцом был — принц Фарнезе.

— Именно к этому я и собиралась перейти, — мягко улыбаясь, ответила Фауста и как ни в чем не бывало продолжала: — Как и Виолетта, Мюгетта принадлежит к знатному роду. И так же, как Виолетта, она не знает своих родителей. Теперь слушайте, герцог: я единственная, кому известна тайна происхождения этой девушки: только я знаю имена ее родителей. Сейчас я вам открою их. Вот уже семнадцать лет, как они считают ее умершей.

— Так сколько же ей лет? — поинтересовался Ангулем, которого эта история начинала занимать.

— Ей семнадцать. Родители считают, что она умерла в день своего рождения.

Улыбка, которой Фауста сопроводила эти слова, была столь выразительна, что герцог тотчас понял, чего она не договорила, и с искренним возмущением воскликнул:

— Как, родители сами захотели умертвить ее?.. Кто же эти чудовища, решившие погубить собственное дитя?..

Фауста не ответила, только улыбнулась еще более многозначительно и проговорила:

— История маленькой Мюгетты представляет для вас особый интерес, герцог. Поэтому я расскажу ее вам во всех подробностях. Однако рассказ мой будет долог, поэтому пока мы его отложим. Сейчас вам достаточно знать, что вы станете бороться против родителей этой девушки. Они стоят между вами и троном, принадлежащим вам по праву. У вас нет более могущественных и более опасных врагов, чем они. Ибо, как я уже сказала, они богаты, знатны и могущественны.

— Что ж, — воскликнул заинтригованный герцог, — мы вспомним прежние времена, когда нам доводилось сражаться и не с такими противниками. К тому же сейчас вы на моей стороне. Черт раздери, как говаривал мой отец, король Карл, я уверен, что вы, зная о грозящей опасности, наверняка приняли меры, дабы предотвратить ее.

— Разумеется, герцог: я решила сделать так, чтобы эта девушка помогла нам.

— Но каким же образом вы этого добьетесь?

— Я сумела привязать к себе эту бедную уличную цветочницу, не знающую иного имени, кроме того, которым наградили ее парижане; сумела завоевать ее любовь.

— Иначе и быть не могло! — торжествующе воскликнул герцог. — Итак, теперь эта девушка смотрит на мир вашими глазами!

— Вы правы, — улыбнулась Фауста. — Эта девушка — игрушка в моих руках, я сделаю из нее все, что захочу. Осознанно или нет, но она будет исполнять все мои приказы. Словом, возвращаясь к графу де Вальверу, я хочу сказать, что в тот день, когда он понадобится, я прибегну к услугам его возлюбленной.

— И она — быть может, сама того не зная — сделает из него то, что герцогиня де Монпансье сделала некогда из монаха Жака Клемана! — восхитился герцог и тут же разразился восторженными комплиментами: — О, принцесса, это просто невероятно! Как же вы умны, как изобретательны! О, я помню, как в свое время ваши изысканные интриги осложняли мне жизнь!

И куда только подевались его сомнения, его совесть и честь?! Герцог и думать забыл, что сейчас он вместе с Фаустой замышлял гнусное убийство! Узнав же о том, что невинная девушка должна стать орудием в руках коварной принцессы, он, зрелый мужчина, радовался как дитя. Десять лет тюрьмы ничему не научили герцога, он не замечал, как становится послушной марионеткой у страшного кукловода, дергающего за ниточки в соответствии со своими желаниями.

Фауста, удовлетворенная тем, что сумела-таки переубедить герцога, наградила его очаровательной, хотя и слегка презрительной улыбкой. Впрочем, в своем теперешнем состоянии Ангулем не мог заметить таких нюансов. Фауста же как всегда спокойно произнесла:

— Надеюсь, однако, что все это только прожекты, ибо девушка нужна нам для других целей.

Герцог замер от изумления. Он был так удивлен, что даже не подумал порадоваться тому, что, быть может, не станет виновником отвратительного убийства, замысел которого только что обсуждался в этой комнате.

Принцесса же почему-то перевела взгляд на дверь и насторожилась. Ни Карл Ангулемский, ни Пардальян не услышали легкого поскребывания, а Фауста уловила его и сразу догадалась, что это дает знать о себе ее верный д'Альбаран. Отлично понимая, что великан-испанец мог позволить себе прервать ее беседу с гостем только в том случае, если произошло нечто чрезвычайное, она, не меняя выражения лица и чуть повысив голос, произнесла:

— Входи, д'Альбаран.

На пороге мгновенно возник ее верный слуга с запечатанным конвертом в руке. С присущей ему флегматичностью он медленной тяжелой поступью подошел к своей госпоже и, смотря ей прямо в глаза, протянул письмо. Глядя на его спокойное лицо и медлительные движения, можно было подумать, что речь идет об обычных повседневных делах. Действительно, отдавая конверт Фаусте, д'Альбаран, слегка растягивая слова, лаконично произнес:

— Срочная почта.

Фауста взяла письмо и, обернувшись к Ангулему, любезно спросила:

— Вы позволите, герцог?

Герцог кивнул в знак согласия. Сохраняя прежнюю безмятежность, Фауста сломала печать, развернула лист и прочла его. Она осталась невозмутимой и бесстрастной, однако содержание этого послания заставило ее похолодеть.

Письмо было составлено д'Альбараном; он сам и доставил его своей госпоже. В нем говорилось:

«Некий человек постучал в дверь с черного хода и назвал имя Ла Горель. Это не был Ландри Кокнар, то есть единственный посетитель, имеющий право пользоваться данным паролем, поэтому караульные отвели его в известную Вам приемную и отправились предупредить меня. Когда я пришел, незнакомец уже исчез. Так как он не мог выйти из дворца, я отправился на его поиски и в конце концов обнаружил его сейчас: он находится в чулане без окон и подслушивает Ваш разговор. Я приказал запереть его там и принять прочие меры предосторожности. Несмотря на то, что незнакомец старательно кутался в плащ, один из караульных утверждает, что узнал в нем шевалье де Пардальяна».

Надо было обладать удивительной выдержкой Фаусты, дабы, узнав столь неожиданную и столь неприятную новость, сохранить полнейшую невозмутимость. И тем не менее руки выдали волнение: ее тонкие пальцы судорожно скомкали роковую записку. Но это было единственным проявлением чувств, которое она себе позволила. А так как лицо ее было по-прежнему спокойным, то герцог Ангулемский, не подозревая о надвигающейся страшной грозе, с улыбкой поинтересовался:

— Плохие новости, принцесса?

Улыбнувшись в ответ, Фауста задумчиво произнесла:

— Пока не знаю.

Однако она уже приняла решение и была готова действовать.

— Все просто замечательно, — сказала она д'Альбарану, — я сейчас иду.

Одновременно взор ее повелел испанцу быть готовым ко всему.

XXVII ПАРДАЛЬЯН И ФАУСТА

Она встала и величественной походкой медленно направилась к двери, за которой прятался Пардальян.

— О, черт! — выругался шевалье. — Она идет сюда! Неужели дыхание выдало меня?

Фауста и д'Альбаран так хороша сыграли свои роли, что Пардальян не заметил, что его убежище раскрыто. Он был уверен, что лишь нелепая случайность направила Фаусту в его сторону. Не желая, чтобы его наблюдательный пост был обнаружен, и понимая, что разговор Фаусты и герцога еще не окончен, шевалье тихо отступил и толкнул дверь.

«Ого! Меня заперли снаружи! — удивленно подумал он. — А я ничего не слышал!..»

Однако Пардальян был совершенно спокоен. Насмешливо улыбнувшись, он прошептал:

— Я все понял: это ловушка… Держу пари, что в записке, доставленной этим верзилой, говорилось обо мне и о моем убежище. Что ж, попробуем выкрутиться… и по возможности остаться в живых».

Он повернулся и стал лицом к той двери, возле которой располагался его наблюдательный пост. Одновременно он распахнул назад плащ, чтобы тот не стеснял движений, и удостоверился, что шпага легко вынимается из ножен.

— Надо быть готовым ко всему, — проворчал себе под нос Пардальян.

Фауста подошла к двери и резким движением широко раскрыла ее. В темный чулан хлынул свет. Стоя у порога, Фауста произнесла:

— Выходите же, Пардальян. Такому человеку, как вы, не пристало прятаться по углам.

И улыбаясь пленительнейшей улыбкой, она плавно повела рукой, приглашая Пардальяна выйти.

Пардальян шагнул вперед, церемонно поклонился и вежливо сказал:

— Тысячу благодарностей, принцесса.

Оказавшись в комнате, он осмотрелся и саркастически хмыкнул:

— Признаться, я и впрямь чувствовал себя очень неуютно. Но что поделаешь, принцесса: у меня не было возможности подобающим образом попросить вас оказать мне честь и принять в вашу славную компанию.