Сергей Ильичев - Заветный Ковчег

• Название: Заветный Ковчег
• Автор: Сергей Ильичев
• Жанр: Русское современное

Сборник повестей и рассказов «Заветный Ковчег» писателя Сергея Ильичева относит нас к разным временам становления Российского государства и предназначен тем, кто умеет воспарить Душою к Вымыслу, в ком живет непреходящий интерес к истории и вере своего народа. В его рассказах-вымыслах удивительно сосуществуют те, чьи имена известны нам по урокам истории, литературы и художественного творчества. Это Великая княгиня Ольга и Государь Иоанн III, Император Александр I и Императрица Мария Федоровна, граф Аракчеев и законотворец Сперанский, герой Чесменской битвы капитан-лейтенант Ильин и крепостной художник Григорий Сорока, великий химик Дмитрий Менделеев и поэтесса Анна Ахматова, писатели Лев Николаевич Толстой, Николай Васильевич Гоголь и Антон Павлович Чехов, художники Левитан и Коровин, а также подвижники веры и защитники нашего Отечества. Родителям же эти домашние уроки Веры и Любви подскажут примеры того, как с помощью терпения и любви можно обрести покой и согласие в своих семьях. А вашим детям эти удивительные повести, рассказы и притчи будут интересны тем, что они узнают о таких понятиях, как верность Отечеству и христианская душа, нравственный долг и родительское послушание, грех и милосердие, а также сострадание к ближним.

---

– А почто к монахам не обратились?

Александра промолчала.

– Ну да ладно. Сделали – и слава Богу!

Лишь после этого уже сам подошел к иконе. И увидев, почувствовав нечто, замер. Да так молча какое-то время и простоял.

– Саввушке учиться надо бы…

– Там лишь спортят Богом данный ему талант, – ответила старушка. – Он ведь по наитию пишет, вверяя себя в руци Божии, а кистью не иначе как сами ангелы водят…

– Твоя правда, – ответил Долгоруков и лишь после этого отвел от иконы свой взгляд.

Через неделю должны были освящать место, выбранное им для строительства храма.

Ждали приезда высокого священноначалия.

– Ты бы попостился… трое ден… – накануне назидательно промолвила няня. – Это же не закладка двора или даже имения.

И Долгоруков смирился с ее просьбой.

Была отложена планируемая им охота и рыбная ловля. Отосланы дворовые девки, что собирались со всех подвластных деревень для бань и иных утех. А потом, с приездом духовенства, в славах, канонах и в хвалитных стихирах началось торжество освящения земли, выделенной под строительство нового храма. Чего уж греха таить – и стол был накрыт по-царски, и пил князь всласть с приглашенными на праздник друзьями и духовенством. И в какой-то момент все ясно услышали, как били колокола, что висели не иначе как на воздухе… И поняли все гости, что доброе дело сегодня всем миром сотворили во славу Господа.

На следующее утро князь неожиданно поднялся зело рано и вышел из имения. Сердце подсказывало путь к освященной строительной площадке будущего храма.

И лишь он вышел на взгорок, как первый солнечный луч, пробившийся сквозь стволы могучих дерев, высветил и саму площадку, и любимую няню, стоявшую на коленях в самом центре будущей храмины с написанной его холопом Саввой иконой святителя Николая в руках. Он предположил, что она вышла помолиться. Что молилась, возможно, всю ночь. И понял князь, что в общем том вчерашнем веселии не нашел-таки минутки, чтобы рассказать о сем чуде прикованной к постели няне.

И вдруг острая боль пронзила его сердце. И от искренности того сиюминутного порыва внутреннего раскаяния выступила на суровом лице князя скупая слеза. И так захотелось ему помочь ей подняться, взять на руки да отнести в теплую постель и уже там, напоив горячим молоком, разделить с ней радость начала строительства… Но когда он подошел ближе, то понял, что она уже мертва.

«Какая прекрасная кончина!» – первое, что подумалось ему при сравнении этой благодатной смерти со смертью своих солдат на поле боя.

И еще он понял, что те колокола, что были слышаны им в ночи, били не иначе как в ее честь… Так это она, ее молитвами и стараниями на сей земле, литовцами веками лишь разоряемой, начнет ныне возводиться храм Господень, в Его честь и в Его славу!

Ровно семь лет шло это уникальное строительство в глухом и дремучем лесу. И все эти годы практически на руках крестьянский и дворовый люд вынашивал, выстраивая и облагораживая свое любимое дитя – храм Рождества Христова. Освящали храм торжественно, но уже без Долгорукова. Он тогда вместе с возмужавшим Петром I сначала защищал наши земли от иноземного захватчика, а уже затем истово «прорубал» окно в так полюбившуюся ему Европу.

Прошли века… Грянула новая беда – ворогу захотелось не только земли Русской, но и души люда православного ложью и обманом себе подчинить. Что за морок на людей тогда напал – сказать трудно. Но ведь поверили же: солдаты – обещанному миру, крестьяне – земле, которой их в полной мере оделить обещались, рабочие – хозяйским фабрикам, что им и детям их якобы отойдут. Но ни мира, ни земли, ни заводов с фабриками никто не получил. Лишь море крови пролилось, орошая израненную и покореженную революцией землю.

Сын на отца винтовку поднял, до конца не понимая, что именно он защищает. Матери, недодававшие своим детям и хранившие зерно для посадки, проклятиями встретили представителей новой власти, пришедших в дом, чтобы отобрать у них все до последнего зернышка. Нашлись лихие и, очевидно, что Бога не боявшиеся люди, что посбрасывали колокола с церквей и разрушили храмы, получив непомерную власть, расстреляв или посадив в лагеря контрреволюционное священство и интеллигенцию.

Докатилась волна погромов и до имения князей Долгоруковых в Хитицах… Иконы спешно раздали по домам верующим семьям. Особо ценное из утвари предали на сохранение земле до лучших времен. Таким вот образом и попала икона святителя Николая, Саввой писанная, в дом богомольной семьи Меньшиковых.

Потомок того Саввы, бывший в то время иереем и настоятелем построенного храма, сам принес икону им в дом, словно чувствуя, что более не увидит ни родной стороны, ни любимого образа чудотворца Николая. Так все и случилось. Священник был расстрелян практически на пороге храма. Многих из живших и служивших в том храме под конвоем куда-то вывезли. И более никто уже в родные дома и к своим семьям не вернулся. А икона та совершила удивительное путешествие.

До Второй мировой войны она хранилась в доме Меньшиковых. Когда немец подошел к Ржевскому рубежу, оставаться на этих землях стало опасно. Всю ночь в доме Меньшиковых звучала молитва, а поутру бабушка и трое малолетних внуков вышли на лесную тропу. Да и заплутали. Всю следующую ночь провели в лесу. Детишки льнули к бабушке, что стояла на молитве, испрашивая помощи.

И вдруг незнакомый дедушка появился на еле заметной тропке.

– Ступайте по ней, через два часа к своим выйдете… – сказал он и пропал.

Но словами теми словно бы укрепил, насытил, дал силы, оказавшейся достаточной, чтобы им выйти к окопам красноармейцев.

Вскоре бабушка вместе с внуками оказалась в Казахстане. И снова неизвестный, но до боли знакомый старичок помог им найти жилье в городе, полном беженцев. И когда, уже после Победы, бабушка перекладывала хранимую ею икону, подросшие внучата узнали в святителе Николае того незнакомого старичка, что дважды помог им, сохранив жизни. После войны семья Меньшиковых осела в Смоленске. Бабушкин сын вернулся с фронта в чине подполковника, с орденами и медалями на груди. Он стал прокурором города, а вскоре и главным прокурором целой области, генералом. В его служебной квартире, в красном углу, долгие годы висел сохраненный и любимый всеми ими образ святителя Николая Угодника.

Был и в его судьбе один памятный случай. В 1957 году прокурора арестовали, обвинив в злоупотреблении служебным положением и в крупном хищении. И снова все встали на колени, понимая, что от этого зависит судьба всей семьи.

А через три дня вернувшийся из-под ареста генерал рассказал уже своим детям, как к нему в камеру вошел старичок и сообщил, что его вскоре выпустят, а также указал ему, где и у кого на самом деле лежат те самые драгоценности и деньги, в похищении которых его обвинили.

Генерал согласился давать показания, но потребовал, чтобы приехал следователь прокуратуры из Москвы. Вот ему-то он все и рассказал. Тот вначале улыбался, но когда проверил факты, то уже сам поблагодарил генерала за поимку не просто крупного расхитителя социалистической собственности, а настоящего «врага народа» и даже немецкого шпиона, пробравшегося еще в самом начале войны на занимаемый им высокий пост.

Прошли годы, и уже сын реабилитированного генерала, офицер, находясь в командировке в Тверской области, захотел увидеть родовые места. С трудом, но добрался-таки до Хитиц. И увидел разрушенный – нет, не войной, а, к сожалению, людьми – небывалой красоты храм. И долго стоял на коленях, вспоминая пересказанное ему еще его бабушкой, а затем отцом предание об иконе святителя Николая Чудотворца и о сем чудном храме.

Вскоре к стоявшему на коленях человеку подошли люди. Это были в основном бывшие, то есть ушедшие в запас, военные, начавшие отстраиваться в этих местах. Строили явно не дачи, а нечто более основательное, словно готовились поселиться на этих землях на века. И вот теперь пришли сюда, чтобы понять, смогут ли осилить еще и восстановление храма. Так они и встретились с тем, для кого эти земли были некогда родовыми.

Разговорились. И уверовали, что для Господа нет ничего невозможного, что стоит только захотеть и начать нечто во имя Господне, как появятся и люди, и необходимые для восстановления храма средства…

Тогда-то, испытывая доверие к этим людям, незнакомец достал и показал им сохранившуюся в его роду икону святителя Николая, написанную Саввушкой для этого храма.

Все со временем возвращается на круги своя. Вместе со своим иконным образом не иначе как вернулся на тверскую землю и сам смиренный чудотворец Николай, вымаливая новым людям, поселившимся на этих землях, Божиего благословения на трудовые и ратные подвиги, на восстановление храма Рождества Христова в Хитицах.

Церкви и Отечеству во славу! Бог им в помощь!

ПРЕОБРАЖЕНИЕ В ЛЮБВИ (1784 год от Р.Х.)