Дмитрий Иванов - Марчеканская вспышка (сборник)

• Название: Марчеканская вспышка (сборник)
• Автор: Дмитрий Иванов
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-00071-426-3

Кто же такой Слава Салеев, о котором пойдёт речь в большинстве историй, собранных здесь? Во-первых, он мой друг. Во-вторых, замечательный человек. В-третьих, Кулибин от электроники. И на взгляд автора, перечисленного вполне достаточно, чтобы стать героем нашего времени, нашего со Славкой времени.

Кое-кто из читателей может обвинить автора и его героя в чрезмерном употреблении напитков куда как крепче кваса или кефира. Дескать, чуть не каждая вторая история начинается с преамбулы «как только разлили в очередной раз…» – и когда они только работают?

Отвечу вполне определённо и недвусмысленно. Действительно, большая часть историй, здесь опубликованных, была рассказана Салеевым во время посиделок, не всегда, кстати, банкетного свойства; чаще – обычное чаепитие. Собственно, именно застольная беседа всегда самая душевная. Именно в таком общении звучат самые сокровенные струны души. Такого никогда не услышишь в повседневном контакте за совершением обычных трудовых подвигов.

Вы сумеете себе представить, что сможете адекватно воспринять увлекательное приключение, поведанное коллегой во время ликвидации аварийной ситуации? Я не сумею. Тогда приглашаю к столу – поговорим, повспоминаем.

Дмитрий Иванов

---

Кто держит ружьё, не видно. Только голос отчётливо чеканит слова в мальчишеском мозгу:

– Отдашь полукровок, останешься жив, не отдашь – быть тебе мертвее самой мёртвой кобылы…

Сон сном, но я тогда ещё даже подумать успел, мол, почему это мёртвая кобыла, а не, скажем, осёл? Отчего, зачем?

А потом из полумглы перед лицом появилась ладонь с корявыми, как ветки на старой яблоне, пальцами. Указательный перст погрозил мне, потом поманил к себе и отломился с характерным звуком взводимого курка… Пальцы стреляют?

Было раннее воскресное утро. За окном пропел соседский петух, заквохтали куры во дворе – значит, мама уже встала… Как всё-таки хорошо, что я вчера пальнул холостыми… А если б дробь случайно попала в ногу, тогда детской комнаты милиции точно не миновать. Или того хуже… Мне же как раз исполнилось четырнадцать… А с этого возраста уже и «самый гуманный в мире» советский закон становится суровым…

Потянулся, побежал к рукомойнику, потом к столу. Шаньги ещё дымились, а молоко отдавало теплом. И не было в тот момент никого более счастливого во всём белом свете, чем я. И в самом деле, никому больше не приходило в голову отобрать у меня голубей или деньги, воспользовавшись отроческим возрастом.

А через несколько месяцев я получил красивый конверт с заграничными марками возле чуть размытых почтовых штемпелей. От конверта пахло какими-то восточными специями и солью. Адрес был написан латинскими буквами… но почти по-русски: «USSR, Uliyanovskaya oblast, Dimitrovgrad, …, Saleevu Slave». Когда вскрыл конверт, то обнаружил внутри фотографию Артурыча в тельняшке, на плече которого сидела обезьяна, с виду – мартышка из иллюстраций к басням Крылова. Внизу было подписано: «Bombay, 196Х «, а на обороте: «Славка, жизнь – это Большой Спор! Я знал, что ты справишься… Твой Георгий Артурович».

Свадьба Ройфы

– Ага, не спал тут как-то, навалы памяти в мозгу ворочал, будто кочегар уголёк лопатой. Случай один припомнил. В общем и целом, ничего особенного, ничего экстраординарного, обычная жизнь. А гляди ты, зацепила конкретно. Вот послушай.

Я тогда в Новосибирске учился – в инженерно-строительном. Вместе со мной в одной группе гранит научный грыз некий студент прохладной жизни по фамилии Ройфа. Лёня, как сейчас помню. Жил в общаге, как все иногородние, но в отличие, скажем, от меня приехал он откуда-то из Сибири, а не из Европейской части СССР. И родители у него где-то рядом были в то время. Папа служил в войсках ПВО каким-то невероятно удачливым интендантом. Фамилия, разворотливость и связи тому способствовали. Его как раз в Новосибирск перевели, когда сын первый курс заканчивал. О маме нам, однокурсникам, ничего не было известно, поскольку Ройфа не отличался многословностью. Чаще молчал и слушал звуки извне, чем сам пытался тревожить атмосферный столб своими рассуждениями о жизни.

Никогда в связях ни с одной из факультетских девиц Леонид замечен не был, вёл себя тише воды в трёхдневный штиль, ниже английского газона в парке Виндзорского замка – резиденции герцога Эдинбургского с супругой. Ходили слухи, что наш сокурсник даже решил оставаться пожизненным холостяком из-за своей крайней стеснительности. И тут – как трубный гром среди ясного города Иерихона – Ройфа женится! Слух возник, будто бы, из ниоткуда и сразу же вызвал бурные обсуждения среди прекрасной половины курса. Ничего удивительного – всегда же хочется понять, отчего и, главное, как появилась вторая половинка у завзятого тихони и рохли.

А потом слухи из разряда сплетен перетекли в реальность, когда пригласил означенный Ройфа меня и ещё человек шесть-семь с нашего потока на свадьбу. Мы, как я уже заметил, собственно, и не знали ничего о его амурных делах, поскольку Лёня жил тихо, по вечерам зубрил начитанный на лекциях материал, к семинарам готовился. На танцы или другие массовые мероприятия – ни ногой. О девчонках в общаге и вовсе разговора не было. Шарахался от них, словно протодьякон от «Плейбоя». Если только где-то на стороне… Но когда, если парень всё свободное время отдавал посещению институтской библиотеки?

Не стали мы свои головы занимать рассуждениями о том, откуда у нашего Ройфы завелась невеста. Не стали, а просто отправились утром одной из суббот в пригород Новосибирска. Как сейчас помню, к обеденному времени оказались мы в чистеньком частном доме. Ничего себе домик: два этажа с мансардой, веранда – хоть в футбол гоняй, водопровод, газ. Всё честь по чести. Интенданты армейские хоть и не обладают такой ничем не ограниченной властью над личным составам, как господа офицеры от инфантерии, но тоже кой-чего стоят из-за своей близости к дефицитным продуктам, произведённым уже почти победившим социализмом.

Из хозяев – папа с мамой нашего сокурсника, их карманный шпиц по кличке Ройфа, чтоб уж точно не спутать ни с каким другим, и он сам, Леонид, что характерно, тоже Ройфа – в качестве запасного игрока. Из гостей – мягкотелая и равнодушная ко всему усатая плохо прореженным саксаульником для гномов невеста лет тридцати да наша великолепная, хоть и не вооружённая стрелковым оружием системы полковника Кольта, семёрка из общаги. И никого больше. Никого, представляешь, никого! Хорошо, скажем, молодая – сирота детдомовская. Но подруги-то у неё должны быть. Хотя бы одна, чтоб подпись в занюханном ЗАГСе поставить. Но там мама к документу, удостоверяющему акт гражданского состояния, приложилась. За свидетеля был какой-то чернявый парень, которого позднее за праздничным столом не оказалось.

Ты удивлён, что я невесту к гостям определил? Знаешь, она именно так себя и вела: будто бы забежала на минуточку, причём не по доброй воле, а в силу какой-то непонятной, не видной невооружённым взглядом необходимости. Но оставим эти подробности.

Мероприятие началось сразу же после того, как гости расселись вокруг раздвинутого специально для торжества стола. Все двенадцать персон уместились тютя в тютю – видать, очень хорошо Ройфа-папа считать умел. Да и мама тоже не подвела – угощенье оказалось на славу: кастрюля щей (по полторы порции на каждое студенческое рыло), тазик винегрета и ровно двенадцать рубленых бифштексов, какие в те далёкие и сказочные времена любили подавать в привокзальных ресторанах, плюхнув сверху жареное яйцо. На десерт внесли два кувшина компота из сухофруктов.

Мама нашего сокурсника выглядела очень гротесково. Она напоминала мне этакую бендершу из провинциального публич-ного дома, какими их описывали классики литературы начала века, тогда ещё – двадцатого. Полная брюнетка с излишним количеством импортного макияжа и парфюма, скорее всего, со стратегического склада строительных материалов, байковых портянок и этилового продукта, известного в узких кругах ГОСТа. Со склада, где служил супруг, не иначе.

Кроме того, мама-Ройфа была отмечена разного рода украшениями из благородных металлов и элегантной бижутерией от «Яблонекса» – связи военных интендантов с ювелирными и прочими брендами уже и в пору моей юности были развиты не на шутку. И ещё одна небольшая деталь – щёку хозяйки венчала небольшая эффектная бородавка в стиле мушки от средневековой аристократки. Александр Иванович Куприн, думаю, непременно использовал бы этот типаж в какой-нибудь повести.

Папа-Ройфа привычным движением развёл бутылку водки на девять человек пьющих. Восславили молодых и приступили к празднованию. Причём наши попытки выкрикнуть традиционное «горько!» были немедленно пресечены мамой, которая заявила, что в благопристойных семьях кошерных еврейских атеистов не принято потакать не лучшим образцам творчества так и не воспитанного веками лапотного народа.

Съели суп. Умяли добавку и приступили к бифштексам. Второй раз никто не наливал. Спиртного на столе не наблюдалось, и, мало того, похоже, его не было в принципе. Вот так раз. Не свадьба, а воскресный обед пролетария в чайной «Три поросёнка» в сокращённом с точки зрения алкоголя варианте, поскольку жена обнаружила заначку в тайном кармане трусов озабоченного похмельным синдромом люмпена во время стирки оных.

А с начала свадебного банкета прошло всего-то минут двадцать-тридцать. Мы с ребятами переглянулись, поздравили молодых ещё раз, подняв гранёные стаканы, по всей видимости, оказавшиеся лишними в солдатской столовой. Правда, второй тост оказался лечебно-диетическим – с компотом имени Мичурина вместо водки.

Спустя ещё пять минут мы откланялись и потянулись к выходу трезвым клином порядком озадаченных, но не успевших пасть ангелов.

В дверях Ройфа-папа каждому из нас пожал руку и осчастливил персональным напутствием.

– Молодцом, так держать! Как говорится, делу время, на свадьбу – час!

– Учитесь строительному делу настоящим образом, молодой человек! Это вам не воздушные замки… Здесь полёт мысли!

– Рад был знакомству! Передавайте привет маме.

– Свадьба в жизни мужчины занимает особое место, четвёртое – после службы, азартных игр и торговли.