Андрей Кострюков - Русская Зарубежная Церковь в первой половине 1920-х годов. Организация церковного управления в эмиграции

• Название: Русская Зарубежная Церковь в первой половине 1920-х годов. Организация церковного управления в эмиграции
• Автор: Андрей Кострюков
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-7429-0262-1

Монография посвящена истории возникновения и становления Русской Православной Церкви заграницей. Данная тема мало изучена, ибо в течение десятилетий рассматривалась исключительно с полемических позиций. На основании архивных документов автор постарался непредвзято ответить на ряд вопросов, связанных с историей возникновения Русской Зарубежной Церкви и с позицией Святейшего Патриарха Тихона в отношении Архиерейского Синода в Сремских Карловцах. В книге нашли отражение события, связанные с течениями внутри Русской Православной Церкви заграницей в начале 1920‑х гг., подробно рассмотрена позиция оказавшихся в эмиграции архиереев и других церковных деятелей в отношении распоряжений Церковной власти в Москве.

Монография рассчитана как на специалистов, так и на широкий круг читателей, интересующихся историей Русской Церкви.

---

Как будет видно далее, этот аргумент станет основным и впоследствии.

Другой аргумент, состоявший в том, что указ написан под давлением большевиков, участники заседания упомянули лишь вскользь[252]. Подневольности указа Соединенное присутствие еще не придавало большого значения.

Еще один аргумент против выполнения указа, высказанный здесь, – необходимость разрешения на роспуск зарубежного ВЦУ Вселенского и Сербского Патриархов. «Церковное Управление за границей, – читаем в постановлении Соединенного присутствия, – еще до получения возможности доложить о своем возникновении Св[ятейшему] Патриарху Всероссийскому, добилось утверждения сперва от Вселенского Патриархата, а затем от Патриарха Сербского. Казалось бы, что существуя по благословению трех Патриархов, Высшее Русское Церковное Управление должно получить разрешение на свою ликвидацию и от всех названных членов Поместных Церквей, и посему вопросу оно ожидает указаний, как равно и о том, должно ли оно передать митрополиту Евлогию и свои полномочия над перечисленными епископиями и епископами»[253].

Нельзя, по мнению Соединенного присутствия, обвинять ВЦУ заграницей и в деятельности, противоречащей патриаршему посланию от 8 октября 1919 г. Ведь Высшее Церковное Управление заграницей – правопреемник Крымского Церковного Управления. «То управление, – сказано в документе, – постановило, что помянутое послание, судя по его смыслу, имело касательство только к жителям советской России, удерживая их от бессильных восстаний против советской власти, во избежание бесцельного кровопролития. Сама же эта власть в предшествовавшем послании (февр[аль] 1918) Его Святейшеством названа безбожной, а ее агентов и участников в гонениях на Церковь то, первое послание, предает проклятию».

Участники заседания остановились также и на посланиях Карловацкого Собора. В указе говорится, что они не имеют канонического значения. Соединенное присутствие не спорит с этим. «Указ Св[ятейшего] Патриарха, – говорится в постановлении, – признает послание Карловацкого Собора не имеющим канонического значения, но такое значение имеют лишь те послания и постановления, которые утверждены Вселенскими Соборами, а свои постановления Карловацкий Собор считает имеющими только пастырское и церковно-распорядительное значение, причем никто не претендовал на то, что решение Собора “выражает собою мнение всей Российской Церкви”, как значится в указе, а только – мнение православной эмиграции»[254]. Как видим, здесь Соединенное присутствие предпочло забыть, что на этих посланиях участники Собора сами же поставили благословение Патриарха Тихона.

По мнению Соединенного присутствия, обвинять Заграничное Высшее Церковное Управление в издании этих посланий вообще неправильно, ибо ВЦУ – орган исполнительный, а послания были приняты Всезаграничным Собором.

Кроме того, решение о ликвидации ВЦУ, по убеждению участников заседания, должно приниматься Собором, ибо Собор принял решение о его создании. Далее, из текста указа следует, что проект дальнейшего устройства Церковной власти за границей, который должен предоставить митрополит Евлогий, может иметь законную силу только после утверждения указа Патриархом, Синодом и Высшим Церковным Советом, «а до того времени Русское Ц[ерковное] Управление, следуя смыслу сего самого указа, не имеет даже права и возможности прекратить свою деятельность и остается в прежнем своем виде впредь, до получения ожидаемого утверждения Его Святейшеством на будущем докладе митроп[олита] Евлогия и определенных распоряжений по вышеприведенным запросам, каковым распоряжениям оно, конечно, беспрекословно покорится»[255].

Последний аргумент интересен тем, что в сложившихся условиях он приводил к отсрочке патриаршего указа на неопределенный срок. Во-первых, до предоставления митрополитом Евлогием проекта должно было пройти время, во-вторых, проект должен был быть доставлен в Москву, утвержден там, а затем вновь передан за границу. Кроме того, нужно было созвать Зарубежный Собор для реорганизации ВЦУ. Для всего этого потребовалось бы очень много времени.

Итак, уже в июне 1922 г. авторитетное собрание представителей Зарубежной Церкви высказалось против выполнения указа. Дальнейшие события не могли изменить этой установки. То, что происходило впоследствии, только укрепляло зарубежных архипастырей в уверенности, что указ не должен быть исполнен.

Таким образом, в период от получения патриаршего указа до Собора 1922 г. зарубежные архиереи определили свою позицию по отношению к указу. В большинстве своем они или изначально были настроены против него, или постепенно склонились к его невыполнению. К сентябрю 1922 г., зарубежные архиереи в большинстве своем были исполнены решимости указ Патриарха не выполнять.

§ 2. Заседание Высшего Церковного Управления 1 сентября 1922 года

1 сентября 1922 г. состоялось заседание Высшего Церковного Управления заграницей. В заседании приняли участие два митрополита – Антоний (Храповицкий) и Евлогий (Георгиевский), один архиепископ – Феофан (Быстров), восемь епископов – Сергий (Петров), Феофан (Гаврилов), Гавриил (Чепур), Гермоген (Максимов), Михаил (Космодамианский), Дамиан (Говоров), Вениамин (Федченков), Серафим (Соболев), два члена Церковного Совета – протоиерей В. Востоков и генерал Н. С. Батюшин, а также Секретарь ВЦУ Е. И. Махароблидзе. Заседание началось с чтения указа, после чего собрание перешло к его обсуждению[256].

Наиболее обширными на заседании были доклады Секретаря ВЦУ Е. И. Махароблидзе и члена Церковного Совета генерала Н. С. Батюшина. На основании их доводов (и, в первую очередь, доводов Махароблидзе) было вынесено решение отложить выполнение указа. Как было показано выше, такое решение можно было предугадать заранее. И все же оппозиция патриаршему указу включала в себя не всех зарубежных архиереев и церковных деятелей. Помимо митрополита Евлогия, постепенно поменявшего первоначальное мнение относительно указа, за послушание высшей власти стоял и епископ Вениамин (Федченков). Однако на заседании ВЦУ они оказались в меньшинстве. Более того, вследствие постоянных колебаний митрополита Евлогия единственным сторонником выполнения указа оказался епископ Вениамин.

И все же на заседании не могло не возникнуть споров, представляющих немалый интерес.

Сохранилось три основных доклада, прочитанных на заседании. В первых двух, принадлежащих Махароблидзе и Батюшину, нашла отражение позиция противников указа. Третий доклад, принадлежащий епископу Вениамину, выражает мнение немногочисленных сторонников выполнения данного постановления. Архиепископ Никон (Рклицкий), говоря об этом заседании Зарубежного ВЦУ, не упоминает доклад епископа Вениамина, хотя доклад, по всей видимости, был прочитан 2 сентября.

Все выступления интересны тем, что содержат противоположные мнения. Несмотря на то, что на заседании были споры и дискуссии, доводы «за» и «против» выражены, в основном, в этих выступлениях.

Поэтому, чтобы понять, какие аргументы выдвигали защитники и противники указа, нужно остановиться на этих докладах более подробно.

Начать рассмотрение этих выступлений следует с доклада Секретаря ВЦУ Е. И. Махароблидзе[257]. Доклад написан его рукой, текст занимает 18 страниц. В конце документа стоит число – «19 августа / 1 сентября 1922 г.», место – «Сербия, Срем[ские] Карловцы» и подпись: «Секретарь Высшего Русского Церковного Управления за границей Е. Махароблидзе». Очень важно, что доклад Махароблидзе, не имевшего права голоса, оказал наиболее значительное влияние на собравшихся и сыграл на заседании едва ли не ключевую роль. Что касается епископа Вениамина, выступавшего на следующий день, то он готовил свой доклад, ориентируясь именно на выступление секретаря Зарубежного ВЦУ.

В своем выступлении Махароблидзе выразил точку зрения большинства участников заседания. В докладе секретаря ВЦУ содержатся повторы, не всегда наблюдается здесь и четкая последовательность, что могло быть вызвано спешностью подготовки выступления.

В самом начале докладчик отметил, что первой реакцией на указ было желание немедленно его исполнить. Однако противоречия указа, заметные при внимательном его прочтении, заставили отказаться от этого желания.

Затем Махароблидзе поднял вопрос о подлинности указа. Несомненно, в условиях того времени этот вопрос могли задать себе многие. Однако докладчик сразу же отмел довод о подложности указа, ибо «подписи архиепископа Фаддея и делопроизводителя Нумерова, всем нам хорошо известные, исключают эту возможность». Махароблидзе отметает и возможность подделки, ибо «трудно симулировать и предложение Святейшего Патриарха, и самое определение Всероссийского Высшего Церковного Управления». Секретарь ВЦУ не скрывает того, что для него вопрос о подлинности указа решен. «Я лично, – заявляет он, – в подлинности указа не сомневаюсь»[258].