Андрей Дорофеев - Хроники психотерапевтического кабинета

• Название: Хроники психотерапевтического кабинета
• Автор: Андрей Дорофеев
• Жанр: Короткие истории

Иван Васильевич – скромное и дружелюбное «светило столичной психотерапии». И что с того, что у него нет диплома престижного ВУЗа? Зато все тайны жизни приветливо распахивают свои двери перед ним и его благодарными пациентами! Сколько житейской мудрости было передано миру этим пытливым и добродушным человеком!

Прочитайте эти рассказы, проживите их, посмотрите на жизнь с другой стороны – и да не останьтесь такими, какими были прежде.

---

– Иван, что это значит? – возмущенно начала Светка, но Иван и ухом не повел.

– Пообщайтесь, девочки, а пообщаетесь – я вас и открою, – только и произнес он и, закрыв за собой дверь, повернул ключ. И только после этого позволил себе рукавом белого халата вытереть пот со лба.

Иван Васильевич пригласил следующего пациента – грузного мужчину, от которого хотела сбежать дочь, а пока слушал его, время от времени обращал внимание на комнату.

Первые две минуты в дверь раздавался настойчивый стук и слышался приглушенный Светкин голос: – Иван!

Мужчина растерянно оглядывался и, наконец, спросил, что происходит. Иван Васильевич сказал, что это особый вид лечения – коммуникативная терапия. Мужчина не удовлетворился этим, но спрашивать перестал.

После этого, когда девушки, видимо, поняли, что их не выпустят, пять минут в комнате царила полная тишина.

Тут, наконец, Иван Васильевич начал различать ругань. Сначала робкая, вполголоса, но с чувством. Кто-то кому-то что-то доказывал, этот второй издевательски возражал. Ругань нарастала, и стали слышны отдельные фразы.

– Ты мне всех детей испортишь, да как ты имела право…

– Ты мне про права-то свои не вспоминай – я сама свои права лучше тебя знаю!

– Чтоб я твою дочку у себя не видела!!! Сама воспитывай как хочешь, только потом не говори мне…

– Да пошла ты, стерва!!!

И так далее, и так далее, пока перепалка не достигла апогея, когда ругательства, уже не стесненные общественными рамками, были слышны, наверное, в соседнем здании. В дверь зашел врач из соседней консультации и встревоженно спросил, может ли он чем-то помочь. Иван Васильевич с трудом улыбнулся ему и сказал, что все в порядке. Он уже спросил себя, не просчитался ли он, не сделал ли большой глупости. Горе-психотерапевт встал и дрожащей походкой пошел к двери, которая дрожала от угроз и оскорблений. И только он к ней подошел…

Как шум прекратился. Несколько мгновений было тихо, и Иван Васильевич услышал сдавленные рыдания. Открыв дверь, он увидел, что две нежные, слабые девушки, все истерзанные борьбой, с красными от слез глазами, Светка – с разодранной блузкой, обе потные и обессиленные, сидят на кушетке обнявшись и тихо говорят друг другу слова прощения.

– Пятнадцать минут… – пробормотал себе Иван Васильевич, – Пятнадцать минут… Он тихо прикрыл дверь.

Когда Иван Васильевич пришел домой, атмосфера была вчерашней. Валюша подошла к нему, сказала:

– Привет, Ваня. Ты сегодня лучше выглядишь! Хороший день?

– Ну… Да, – улыбнулся Иван Васильевич, думая о своем, – но я устал немного.

Он приобнял жену и постоял так несколько мгновений, – Пойду чайку попью.

– Слушай, может, ты сделаешь маме эти веревки? Она сегодня мне демонстративно вздыхала на кухне о том, что белье сушить негде.

– Не беспокойся, все будет в порядке.

У Ивана Васильевича и правда было светло на душе. Он знал, что делать.

Сняв пальто и скинув ботинки, он, однако, не пошел в кухню, а прошел по темному коридорчику с уже выцветшими обоями и репродукцией картины с тремя медведями. Подошел к комнате тещи, постучал в дверь и вошел.

Теща, Татьяна Николаевна, сидела на своей кровати, очень аккуратно застеленной лоскутным покрывалом, и смотрела КВН. Обернувшись, она вздрогнула, и… словно сдулась. Иван Васильевич каким-то шестым чувством ощутил, что часть грозового облака испарилась.

– Садись вот, – буркнула она и сама себе удивилась – злость «не получалась». – Чего пришел?

Иван Васильевич снова улыбнулся этой странной улыбкой, которая появилась у него сегодня. Он подошел к теще, присел рядом с ней и положил свою ладонь ей на локоть.

– Татьяна Николаевна, над Вами какое-то недовольство последние пару дней витает. Что случилось?

Татьяна Николаевна опешила. Она сглотнула и только собралась сказать все, что думала, но… Так и осталась сидеть, глядя на Ивана Васильевича, словно кролик на удава. Потом поерзала на кровати и отвела взгляд.

– Да так, нормально все, Ваня.

– Татьяна Николаевна, Валя мне говорила, чтоб я веревочки повесил поскорее. Когда у меня выходные будут, я…

– Ванюша, да ладно, – запричитала вдруг теща, засуетилась, вскочила с кровати, встала с трудом на колени перед старинного вида тумбочкой, на которой стоял телевизор. – Ты смотри-ка, что я дам тебе.

И она достала из тумбочки литровую банку варенья, по старинке перевязанную у горлышка бечевой, – вот иди, попей чайку, холодно на улице же. Иди, иди.

– Спасибо! Ну, я пойду, – проговорил Иван Васильевич и встал, чтоб выйти.

– А веревочки – бог с ними! Как повесишь – так повесишь! – Вдогонку негромко крикнула Татьяна Николаевна, и когда дверь за зятем закрылась, прошептала:

– Вот, дочка, молодец, какого мужа себе нашла… Какой человек-то хороший.

Непонятое слово

Ох уж эта Лидка! После того памятного для Ивана Васильевича дня, как он спас ее от разрыва с любимейшей подругой, она просто на каждом углу возносила Ивану хвалы и пела дифирамбы. Валюшка уже начала смеяться над ней – ты, Лидок, мол, сколько мужа моего похвалами не кормишь, а он все в лес смотрит!

Но Лидка, конечно, ничего такого в виду не имела, а вот в каждых гостях, куда ходила, настойчиво повторяла – есть такое чудо в области психологии, Иван Васильевич, который излечит от любого душевного томления и решит вам любую проблему. И вот итог – на пороге кабинета Ивана Васильевича стоит милая семейная пара – родственники Лидки из Новосибирска.

И уже поздно объяснять, что психологию из учебников Иван Васильевич, собственно, толком и не знает, и что в Новосибирске тоже много своих специалистов, которые не лыком шиты, и что педагог из него вообще никакой.

Мужу и жене на вид – около сорока лет. Он – в аккуратном костюме в коричнево-серую клеточку, немного старомодном. Как только стрелки отутюженные в поезде сохранил, удивился Иван Васильевич. Она – словно из тридцатых годов, плиссированная цветастая юбка и пестрый малиновый платок, укрывавший миловидное лицо домиком. Сказали, кто они, стоят теперь и мнутся, стесняясь московского светила психологии.

А между ними стоит оно. То есть, конечно, это девочка, лет пятнадцати, но это Иван Васильевич просто знает, что это девочка. Короткие черные волосы, стриженые под ежик, в каждом оттопыренном ухе в строгом геометрическом порядке висит по четыре блестящих белым металлом кольца. Затертая черная футболка с надписью KOЯN (Иван Васильевич даже не понял, на каком языке это читается), черная же кожанка со всеми положенными металлическими регалиями и потертые черные джинсы, рваные на коленках.

А в глазах – ненависть, полыхающая так, что больно смотреть. Нескрываемая и глубокая.

Это конец, подумал Иван Васильевич. Но отступать было некуда.

– Садитесь, пожалуйста, – Иван Васильевич приглашающим жестом указал на рыжий кожаный диван для посетителей у стены, – и расскажите суть дела. Я хотел бы знать об этом несколько подробнее, чем мне Лидия Васильевна рассказала.

Они и сели так, как выглядели – муж с женой на краешек, словно готовые вскочить по малейшему требованию. Девочка небрежно кинула свое тело в центр дивана и вызывающе посмотрела на Ивана Васильевича, продолжая демонстративно жевать жвачку.

– Мы, собственно, из-за дочки, – нерешительно начала женщина, сделав легкий кивок в сторону девочки. – Доча, может, сама расскажешь?

– Вы меня сюда привезли, вы и рассказывайте. У меня все нормально.

Маму это задело, она резко опустила глаза вниз, но рассказывать начала спокойным ровным тоном.

– У Полины проблемы в учебе. Сейчас она в восьмом классе, и ее уже два раза чуть не отчислили из школы, помогло только то, что завуч – моя одноклассница. Совсем перестала учиться. Бегает по улицам незнамо с кем, – мать покосилась на дочку, – я уже не знаю, какие меры предпринимать.

Тут Иван Васильевич спохватился.

– Простите, я ведь совсем не знаю, как вас зовут!

– Наша фамилия Скороходовы, я Александра Владимировна, муж мой Владимир Ильич, а Полину… а это – Полина, – слабо улыбнулась Александра Владимировна. – Лида нам рассказала, что надо ехать в Москву.

Иван Васильевич еще раз зарекся оказывать какие-либо услуги Валюхиным знакомым. Он решил воспользоваться единственным психологическим приемом, который был ему известен и который он подсмотрел в голливудских фильмах.

– Александра… э-э, Владимировна и Владимир Ильич, прошу, оставьте нас с Полиной в комнате одних.

Родители вышли, и как дверь за ними закрылась, Иван Васильевич спросил Полину:

– Хочешь поговорить об этом?

– Нет. – Ответ был четок, определенен и довольно зол.

Что делают американские психологи в таких случаях, Иван Васильевич не знал.

– Я назначил им встречу завтра с утра, и что делать – не представляю совершенно, – Иван Васильевич сидел с опущенной головой на расправленной для сна кровати в совершенно унылом настроении.