Андрей Дорофеев - Хроники психотерапевтического кабинета

• Название: Хроники психотерапевтического кабинета
• Автор: Андрей Дорофеев
• Жанр: Короткие истории

Иван Васильевич – скромное и дружелюбное «светило столичной психотерапии». И что с того, что у него нет диплома престижного ВУЗа? Зато все тайны жизни приветливо распахивают свои двери перед ним и его благодарными пациентами! Сколько житейской мудрости было передано миру этим пытливым и добродушным человеком!

Прочитайте эти рассказы, проживите их, посмотрите на жизнь с другой стороны – и да не останьтесь такими, какими были прежде.

---

– Да оставь ты в покое детей! Посмотри на пятно, вот видишь? Пятно на твоем рукаве!

Сумасшедший посмотрел на пятно.

– Ты можешь взять ответственность хотя бы за него? За это маленькое, несчастное, желтое пятнышко – хотя бы его ты можешь увидеть? Посмотри на него – вот оно, у тебя на левом рукаве, – хотя бы оно в твоей счастливой жизни подвластно тебе?

Сумасшедший смотрел на пятнышко размером около сантиметра. Светло-желтое, словно это песок впитался в грубую коричневую ткань. Его выражение лица вдруг сгладилось, стало немного удивленным. Он медленно поднял голову и, слегка приоткрыв рот, посмотрел на Ивана Васильевича и единственного оставшегося спутника – парня с гитарой, равнодушно смотревшего в окно. Потом обвел взглядом вагон, а потом снова, не говоря ни слова, перевел взгляд на пятнышко. Дрожащей рукой он прикоснулся к нему и чуть поскреб ногтем. Снова перевел растерянный взгляд на Ивана Васильевича и извиняющимся тоном произнес:

– У меня… У меня пятно на пиджаке. Пиджак-то грязный. Простите… – он поднялся и вышел в тамбур, откуда вернулся через минуту и снова удивленно сказал: – Пятно на пиджаке у меня.

Но теперь на его пиджаке было не пятно, а некрасивой формы потемнение – сумасшедший, видимо, где-то в тамбуре отыскал воду.

Иван Васильевич терпеливо ждал, не понимая, куда завел его этот дурацкий спор. Господи, подумал он, скажу кому, что спорил с сумасшедшим, – засмеют.

– Простите, а куда я еду? – тон голоса сумасшедшего переменился, он стал очень растерянным и дрожал. Да и сама фигура его не выражала уверенности – он еле справлялся с качкой вагона, обоими руками при этом держась за поручень на спинке скамьи.

– Поезд отправляется в Шатуру, молодой человек, – язвительно заметил Иван Васильевич, но сразу понял, что издевка была неуместна.

Глаза человека выразили замешательство.

– Господи, а что я собираюсь делать в… Шатуре?! – сдавленным голосом произнес он, – А что… А Вы вообще кто?..

Он еще несколько секунд посмотрел вокруг, словно обнаружив себя внезапно проснувшимся совсем не в той обстановке, в которой засыпал, и ни слова более не говоря, покачиваясь вышел в тамбур. На следующей станции, посреди полей, он покинул поезд.

Ауди, черная, как пантера, мягко подкатила к поезду, когда Иван Васильевич появился в дверях вагона. Свежий ветер кинул ему в лицо пригоршню воздуха, и Иван Васильевич снова почувствовал себя человеком. Он подошел к Ауди, которая и оказалась машиной его пациента. Сам пациент, человек в дорогом черном костюме, производил впечатление действительно респектабельного человека – белоснежный платочек в кармане, бриллиантовая заколка в петлице, запах недешевого одеколона. Все очень дорого и стильно. Салон автомобиля был обит черной кожей.

Иван Васильевич сел и приятно расслабился после условий электрички.

– Спасибо, что встретили. Надеюсь, Ваша семья примет меня так же хорошо, как и Вы.

Хозяин авто нахмурился, словно вопрос Ивана Васильевича был назойливой мухой, пролетевшей перед его лицом.

– Давайте условимся. Я хотел поговорить с Вами о моих работниках. Я человек одинокий. С семьей у меня проблем нет.

Стена

Этот звонок в самом начале рабочего дня испортил Ивану Васильевичу все настроение. Он знал, что помогает так, как следует, в аккурат и безукоризненно, далеко не всем пациентам. Но чтоб ему напоминали об этом, да еще в таком тоне? Нет уж. «В следующий раз скажу стандартную фразу, мол, Вы пришли ко мне слишком поздно, и не буду принимать», – решил Иван Васильевич.

В кабинете было довольно мрачно – слякотный день начала ноября давал серый, просачивающийся сквозь жалюзи грязным талым снегом свет. На окнах блестели капли влаги. Иван Васильевич нервным злым движением повернул белый цилиндрик, и жалюзи схлопнулись, отгородив кабинет от беспокойного внешнего мира.

Сегодня следовало написать официальное письмо одному из давних партнеров Ивана Васильевича – в общество «Жизнь после иглы», объединявшее бывших наркоманов, все еще надеющихся на реабилитацию. Иван Васильевич сел, положил перед собою листок с собственным вензелем вверху, но так и просидел пять минут, уставившись в одну точку где-то внутри своей головы. Чертов пациент. Иван Васильевич начинал чувствовать себя виновным, а он этого не любил. Потому что начинал чувствовать долг.

Около недели тому назад по объявлению в газете пришла женщина, которая привела с собою мужчину. Женщина явно была бизнес-леди, что потом и подтвердилось – стильный серый пиджак, подчеркивающий тонкую талию, отглаженная серая строгая юбка до колен, изящный неброский маникюр на ногтях и уверенный, волевой, но не нахальный взгляд. На пиджаке был прикреплен какой-то значок, скорее всего логотип фирмы.

Мужчина, ее муж, был одет также небедно, но на бизнесмена был не похож. Первую минуту Иван Васильевич не мог понять, почему, но потом отметил одну деталь: глаза мужчины не смотрели на него прямо. Когда говорил не он, его взгляд тускнел и начинал прятаться где-то в потемках его мятежной души. Когда же говорить ему все же требовалось, глаза немного бегали по сторонам, лишь изредка боязливо останавливаясь на визави, словно боялись обжечься. Голос, тем не менее, был поставлен, в нем слышалась многолетняя практика руководства.

Женщину звали Марина Алексеевна, а мужчину – просто Иосиф, он не захотел, чтобы его величали по отчеству. Послушав консервативное вступление женщины о том, что было бы очень здорово поговорить с ее мужем, Иван Васильевич кивнул и пригласил мужчину присесть к его столу. Марина Алексеевна все поняла и удалилась в приемную, а мужчина словно осиротел и неуютно поглядел по сторонам.

Вот что он рассказал, пряча свой взгляд.

– У меня эта проблема уже два года, с тех пор, как я попал в аварию на моей машине. Ехал по Кольцевой, водитель впереди меня не включил поворотник, вытеснил меня при обгоне. Меня развернуло и вышвырнуло на противоположную сторону, несмотря на барьер по разделительной полосе. Я не буду Вам это рассказывать, это не суть…

Я был крупным руководителем строительной фирмы «Генезис», директором отдела маркетинга, жена моя – директор связей с общественностью. По роду работы своей мне приходится общаться с чиновниками всех мастей, конкурирующими компаниями, пиар-агентствами, даже прокуратурой и налоговиками… Работа нервная, хотя я успешный… был успешным, пробивным человеком. Случаются и неудачи: убытки больше планировавшихся, купленные СМИ, сегментация рынка меняется, нарушение сервисных гарантий… много превратностей. Имидж компании, собственно, частично был на мне. Но я никогда не унывал и наверстывал упущенное на следующем проекте.

Травма от аварии была невелика – несколько ушибов на ногах. Через несколько дней я восстановился и вернулся на пост, доверенный мне. Предстояла важная встреча – вернулся в строй один наш подрядчик, компания по косметическому ремонту, и нужно было в общих чертах уладить смету, сроки и пожелания управы района. Обычная, ежедневная работа, давно знакомые люди.

Сели в кафе, достали ноутбуки и поговорили. В один момент подрядчик начал продвигать свою линию, нестандартную, «основанную на своем видении ситуации». И тут я перестал слышать…

На меня накатила волна печали и безысходности, и перед мысленным взором отчетливо стала стена. Эта стена, как сейчас помню, была кирпичная. Кладка грубая, цемент крошится между темными грязными кирпичами. От нее отвратительно воняло. Откуда-то сверху тонкой грязной пленкой стекала вода. На стене была свежая поросль какой-то зеленой водоросли, липкой и неприятной.

Иосиф на минуту замолчал, лицо его сморщилось, руки неосознанно потерлись о брюки, словно пытаясь брезгливо смахнуть грязь. Видно было, что ему нелегко дается рассказ.

– Она была столь реальна, что стала для меня тогда реальнее самой реальности… Я не мог противиться и вяло согласился с подрядчиком.

Иосиф жалко посмотрел на Ивана Васильевича.

– Сделка оказалась, конечно, невыгодной. Гендиректор сделал мне устный выговор, и я легко отделался – мне сделали поблажку из-за «шока» после аварии. Но… у меня не было шока. Была стена.

Четыре дня прошли как обычно. Я, как прилежная канцелярская крыса, разбирал накопившиеся завалы документации, чувствовал себя отдохнувшим и готовым к новому бою. На пятницу была назначена моя беседа с префектом Северо-Западного района по поводу размещения в строящихся домах федеральных комсетей. Мы пошли в префектуру с женой, эти вопросы находятся в нашей общей юрисдикции.

Префект был очень мил и вежлив, но он затронул тему встроенной инфраструктуры, которая, как нам казалось, была давно окончательно утверждена. Марина рьяно бросилась в атаку против дополнительного магазина, а я сполз на стуле. Передо мною снова стояла стена – подгнившая, истекающая слизью нечистот, смешанных с землей.