Светлана Баконина - Церковная жизнь русской эмиграции на Дальнем Востоке в 1920–1931 гг. На материалах Харбинской епархии

• Название: Церковная жизнь русской эмиграции на Дальнем Востоке в 1920–1931 гг. На материалах Харбинской епархии
• Автор: Светлана Баконина
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-7429-0884-5

Монография посвящена истории русской эмиграции на Дальнем Востоке в первое десятилетие существования Зарубежной Церкви и является попыткой обобщающего исследования по данной теме.

До настоящего времени история Русской Православной Церкви Заграницей изучалась, как правило, по событиям европейским, церковная жизнь Дальнего Востока отразилась в ней не так масштабно, как она того заслуживает. С начала 1920-х гг. ее средоточием стала Харбинская епархия (Маньчжурия). Именно там решались основные вопросы церковного управления, велась борьба с тайными обновленцами, преодолевались смуты, возникавшие в период юрисдикционных конфликтов. Обращаясь к этим малоизученным страницам истории дальневосточной ветви русского зарубежья, автор показывает, насколько велика была в жизни эмиграции роль Церкви, которая оставалась главным защитником и покровителем русских людей в изгнании.

Книга рассчитана как на специалистов, так и на широкий круг читателей, интересующихся историей России и Русской Православной Церкви в ХХ веке.

---

16 июня 1922 г. появился «меморандум трех», или «воззвание трех иерархов», – митрополита Владимирского Сергия (Страгородского), архиепископа Нижегородского Евдокима (Мещерского) и архиепископа Костромского Серафима (Мещерякова), в котором три архиерея, в числе которых оказался один из наиболее авторитетных, заявили о своем признании обновленческого ВЦУ, объявив его «единственной канонической церковной властью». Это повлекло за собой признание обновленцев и многими другими иерархами. В ответ на претензии обновленцев 18 июня 1922 г. было обнародовано послание митрополита Ярославского Агафангела (Преображенского) «К архипастырям, пастырям и чадам Православной Церкви», в котором он призвал не подчиняться обновленческому ВЦУ и, опираясь на постановление № 362, предлагал архиереям перейти к самостоятельному управлению своими епархиями впредь до восстановления Высшей Церковной Власти.

За границей также искали пути решения вопроса об организации церковного управления. Зарубежные епископы не сомневались, что указ № 348 подписан Патриархом под давлением властей, и поэтому с момента его получения вопрос об организации высшей церковной власти за границей стал для них «самым мучительным и трудноразрешимым». Первый шаг к формальному исполнению указа Патриарха был сделан на Архиерейском Соборе в Сремских Карловцах – 20 августа (2 сентября) 1922 г. на основании постановления № 362 за границей был учрежден Временный Архиерейский Синод, принявший на себя полномочия упраздненного ВЦУЗ, которое фактически было сохранено под другим названием. Окончательное решение вопроса о церковном управлении за рубежом было отложено до Всезарубежного Собора, который предполагалось созвать осенью 1922 г.{224}

В период от закрытия ВЦУЗ до создания Архиерейского Синода РПЦЗ на Дальнем Востоке предпринимались самостоятельные попытки решить вопросы церковного управления. В июле 1922 г. архиепископ Харбинский Мефодий издал распоряжение, согласно которому была создана особая комиссия по подготовке Дальневосточного Церковного Собора, местом созыва которого должен был стать Харбин. Положение о Соборе было составлено лично архиепископом Мефодием и включало в себя 20 пунктов. Первый из них гласил, что Дальневосточный Церковный Собор собирается во исполнение указа Высшего Церковного Управления об организации церковной власти в местностях, находящихся вне общения с ним (т. е. постановления № 362 от 7 (20) ноября 1920 г.){225}. В положении оговаривался состав Собора и указывались подлежащие на нем обсуждению вопросы (в основном они касались епархиального управления и проблем, связанных с жизнью приходов).

Несколько позже вопрос о Церковном Соборе был поднят на Земском соборе во Владивостоке. В результате в ставке правителя Земского края – Никольске-Уссурийском – состоялось Епископское совещание по подготовке Церковного Собора, которое длилось всего два дня, с 13 по 14 сентября 1922 г. Подготовка совещания заняла несколько дней. Первым из Харбина в резиденцию правителя приехал епископ Камчатский Нестор. После встречи с генералом Дитерихсом он вернулся в Харбин и на следующий день после возвращения (8 сентября) вместе с архиепископом Мефодием и епископом Мелетием вновь выехал в Никольск-Уссурийский. В Никольске к архиереям из Харбина присоединились епископ Владивостокский Михаил и архиепископ Японский Сергий. До начала совещания архипастыри были приняты правителем и обсудили с ним насущные вопросы церковной жизни.

Главным итогом Епископского совещания в Никольске-Уссурийском было решение вопроса о церковном управлении на Дальнем Востоке. Совещание также постановило созвать в октябре (в самое ближайшее время) Дальневосточный Церковный Собор, на который ожидалось прибытие около 50 членов. Предполагалось, что в состав Собора войдут: архиепископы Харбинский Мефодий, Японский Сергий и Пекинский Иннокентий, епископы Забайкальский Мелетий, Читинский Софроний, Тяньцзинский Иона, Шанхайский Симон и Камчатский Нестор, начальник Корейской Миссии архимандрит Феодосий. Помимо архиереев в Соборе должны были участвовать находившиеся на Дальнем Востоке и имеющие возможность приехать во Владивосток участники Всероссийского Поместного Собора, а также выборные от мирян, военного духовенства и приходов{226}. Участниками Епископского совещания была рассмотрена и принята программа Собора, главным пунктом которой был вопрос об организации церковного управления.

Вопрос о церковном управлении на Дальнем Востоке обсуждался с учетом местных особенностей, и для его разрешения имелось две возможности: 1) организовать Временное Высшее Церковное Управление по примеру ВЦУЗ, существовавшего в Сремских Карловцах, или 2) сохранить подчинение дальневосточных епархий и миссий новообразованному Зарубежному Синоду как главному органу церковного управления за границей. Поскольку организация самостоятельного Дальневосточного ВВЦУ оказывалась под сомнением из-за ухудшения положения на родине и невозможности скорого восстановления связи с Патриархом, вопрос был решен в пользу Карловцев.

Основной довод за необходимость централизации церковного управления за границей был высказан епископом Нестором, который был убежден, что церковное управление в России было парализовано. «Патриарх Тихон арестован, большинство епископов расстреляно или так или иначе, но отстранено от управления Церковью. В жизнь Церкви внесен развал последними антиканоническими постановлениями большевиствующего духовенства: крещение в 18 лет, богослужение на русском языке, возведение женатых священников в сан епископа и многое другое, поэтому, – утверждал епископ, – [есть] настоятельная необходимость в создании объединяющего церковного центра»{227}.

Учитывая эти обстоятельства, на Епископском совещании было принято экстренное решение об изменении статуса находившейся на российской территории Камчатской епархии, которое в таком же срочном порядке было утверждено Зарубежным Синодом{228}. 15 сентября, т. е. на следующий день после окончания работы совещания, епископ Владивостокский Михаил и епископ Камчатский Нестор уже были извещены телеграммой из Карловцев о выделении Камчатской епархии (полусамостоятельного викариатства Владивостокской епархии) в самостоятельную и образовании при ней Охотского викариатства. На Охотскую кафедру Синод благословлял рукоположить бывшего настоятеля камчатского кафедрального собора, находившегося в это время во Владивостоке, протоиерея Даниила Шерстенникова{229}. В виду распоряжения Зарубежного Синода епископ Нестор срочно выехал во Владивосток для участия в посвящении отца Даниила в монашество и хиротонии. Предполагалось, что вновь посвященный с первым же пароходом уедет в Петропавловск, где и будет замещать епископа Нестора. Сам же Камчатский епископ должен был выехать в Европу для исполнения миссии, возложенной на него Земским собором.

Рукоположение отца Даниила (Шерстенникова) во епископа Охотского состоялось в октябре 1922 г. во Владивостоке. В хиротонии участвовали епископ Владивостокский Михаил и епископ Камчатский Нестор{230}. После хиротонии епископ Нестор выехал в Японию, откуда 21 октября 1922 г. вернулся в Харбин. Там он предполагал пробыть до первых чисел ноября, а затем через Японию выехать на пароходе в Западную Европу. Но эта поездка так и не осуществилась. После захвата Приморья красными частями делегации Земского собора уже незачем было посещать Европу.

Патриарх Тихон узнал о новом статусе Камчатской епархии и ее переходе в ведение Зарубежного Синода спустя год. Митрополит Антоний (Храповицкий) писал ему в упомянутом выше письме: «Камчатская епархия выделена в самостоятельную епархию Архиерейским Синодом, на основании со вещания епископов Дальнего Востока, с присоединением к ней Охотского уезда, епископ которой, преосвященный Нестор… добровольно подчинился в прошлом году Архиерейскому Синоду. Образовано особое викариатство Охотское с посвящением во епископа протоиерея Даниила Шерстенникова»{231}.

Зарубежный Синод не оставил без внимания и обращения начальника Пекинской Миссии архиепископа Иннокентия. 15 сентября архиереи, собиравшиеся на Епископское совещание в Никольске-Уссурийском, уже были в Харбине и участвовали в наречении архимандрита Симона (Виноградова) во епископа Шанхайского, викария Пекинской епархии. Хиротония состоялась 4 (17) сентября в Свято-Николаевском соборе, совершали ее архиепископ Харбинский Мефодий, епископ Забайкальский Мелетий и епископ Камчатский Нестор{232}. Глава Пекинской Миссии архиепископ Иннокентий в Харбин не приехал – видимо, из-за своего несогласия с решениями Зарубежного Синода по устроению церковных дел в Маньчжурии.

15 декабря 1922 г. состоялось еще одно определение Зарубежного Синода, касающееся Дальнего Востока, – оно подтверждало передачу в подчинение архиепископу Японскому Корейской Миссии{233}.